Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка
Конечно, за свою многолетнюю историю нынешнее строение, где расположился гошпиталь Святой Маргариты неоднократно расширялось, достраивалось и перестраивалось, превратившись нынче в разномастный комплекс, где строения времен едва ли не Бриана Бору соседствовали с вполне современными корпусами.
Центральное здание, старинное, в романском стиле, из толстого камня с окошками-бойницами и все еще сохранившимися галереями для лучников, но пристроенными готическими башнями с химерами и узорчатыми балюстрадами многочисленных балконов и террас, как раз и стало пристанищем для Дэнгё-дайси. Ирония судьбы - обитель, носящая имя избавительницы от неправедного суда, клеветы, наветов и беззаконного приговора нынче охраняла убийцу аббатисы от вполне правомерного допроса.
До самого гошпиталя я добрался от участка пешком - благо они расположены не очень далеко друг от друга, и трястись в полицейском фургоне никакой нужды нет. Осведомившись у сидящей на приеме пожилой сестры-камилланки, где мне можно увидеть архиатера, и, следуя полученным от нее инструкциям, вскоре отыскал кабинет главы гошпиталя.
Как и следовало ожидать, оказался он лицом духовным - высокий сухопарый но статный мужчина с усталыми глазами и уже необязательной в наши времена тонзурой, облаченный в черную сутану с красным крестом на груди - традиционное одеяние монахов и священников ордена, - он представился отцом Эгидием. Представился без всякого небрежения, словно равный, хотя в Имперском Табеле о рангах звание его соответствует не менее чем пехотному майору, а узнав кто я, и зачем прибыл, осенил пастырским благословением и взялся лично проводить меня к посту.
- Не стану скрывать, констебль, - сказал он по дороге, - мне не по душе то обстоятельство, что в гошпитале находится закованный в кандалы человек. Да, он убийца и преступник, но и им наш орден не отказывает в помощи, как не должен отказывать и любой добрый христианин вообще-то. Возможно, что он опасен, хотя я и тешу себя надеждой привести эту заблудшую душу к покаянию, когда он пойдет на поправку. Но держать несчастного больного на цепи, словно дикого зверя... Это дикость и варварство какое-то.
- Этот несчастный больной едва не убил двух вооруженных инспекторов, офицера флота Его Величиства, одного констебля и еще одного изрядно отдубасил, отче. - ответил я. - Боюсь, что другого выхода у полиции просто нет.
- Сейчас он не опаснее новорожденного котенка. - печально улыбнулся отец Эгидий. - Поэтому я попрошу вас, мистер Вильк, если во время дежурства Вам покажется что-то подозрительным - не стоит пускать в ход свисток иначе, чем по первой, ну на крайний случай второй форме.
- Но отчего? - изумился я.
- Я не ученый, я только врач. - вздохнул священнослужитель. - Но опыт подсказывает мне, что близкое от людей с подобными травмами применение ваших волховских свистулек сказывается на больных самым печальным образом. Вплоть до летального исхода.
Разумеется я тут же пообещал архиатеру что воспользуюсь свистком только если выхода у меня не будет никакого. Пусть лжениппонец и заслужил петлю, но если он помрет до того, как ответит на вопросы инспектора Ланигана - тот меня со свету сживет. И будет при этом прав, пожалуй.
По пути к нам присоединилось несколько врачей и сестер милосердия - как я понял, любезность отца Эгидия имела и прагматическую сторону: вот-вот должен был начаться врачебный обход пациентов. Что ж, простому констеблю и не стоило рассчитывать на излишнее к своей персоне внимание.
Впрочем, указав мне на сидящего у входа в отдельную палату Хайтауэра, камиллианец вновь преподал мне свое пастырское благословение.
- Ну слава Господу и всем Его апостолам. - увидав меня Мозес поднялся со стула и от души, с хрустом потянулся. - Я чуть не помер со скуки за время смены.
- Что же так? - спросил я. - Неужто нечем было заняться?
- Не то слово. - подтвердил Хайтауэр. - Дежурный врач - надменная скотина, словом не перемолвится - не с монашками же мне было разговоры вести, им же окромя как о вере запрещено.****** Из чтива тут тоже одни медицинские справочники с журналами, в которых я не смыслю ни бельмеса, да жития святых. А это чтение я еще с воскресной школы переношу слабо. Даже покурить нельзя - дым, мол, не положено. Хотел было забить тайком трубочку, покуда не видит никто - да какое там. Постоянно кто-то туда-сюда шлындает, а с поста не отойдешь. Даже оправиться приходится в палату ходить - ниппонцу ночная ваза покуда без надобности. Думал уже там и подымить малость - благо окно у него широкое, воздух хорошо проходит, если рамы открыть, не учуял бы никто, да только ну как оно и вправду ему от этого заплохело бы? Зато ты глянь, что мне тут презентовали!
Мозес ухмыльнулся и вытащил из внутреннего кармана деревянный пенал, внутри которого оказалась небольшая, источающая сильный кофейно-миндальный запах сигара.
Я вот курение не одобряю. Табак - удовольствие не дешевое (еще бы, из-за океана привозят), особенно табак хороший - а толку от него никакого нету. Сплошной перевод денег на дым, так все финансы в трубу выпустить недолго. К тому же видывал я тех, кто курит долго - кашляют по утрам, словно в угольных копях трудятся, да и одышка их быстро одолевает. Нет уж, не про нас такое удовольствие. Вон, если нравится Хайтауэру на такое деньгу тратить - пожалуйста, а меня увольте.
- Ладно, пошли клиента принимать. - усмехнулся Мозес, увидав, что я не тороплюсь выказать зависти или восхищения. - Мне еще в участок бежать, прежде чем с подушкой встретиться.
И, аккуратно убрав сигару обратно в пенал, добавил:
- После ужина выкурю эту штукенцию.
Дэнгё-дайси выглядел немногим лучше, чем при нашей последней встрече, шторы в его палате были задернуты (как объяснил мне вполголоса Хайтауэр, на любой резкий звук или запах и яркий свет у него пока сильное раздражение и боли, это от, если Мозес ничего в диагнозе не перепутал, черепной травмы головы, которую я устроил убийце), пациент, прикованный к тяжеленной кровати лежал не шевелясь и слабо дышал - спал наверное. Приняв смену и расписавшись в журнале сдачи-приема поста, я сел на стул у входа в палату, и уже начал прикидывать, что бы это мне выдумать, дабы убить время, когда из-за поворота вышли еще два человека. Один из них в такой же, как и у отца Эгидия, сутане, ничем не примечательный джентльмен средней комплекции, явно был вторым монахом-лекарем в гошпитале, а вот рядом с ним... Рядом с ним шел доктор Уоткинс.
Увидав меня он приветливо и, как мне показалось, удовлетворенно даже улыбнулся.
- О, какая удача. Здравствуйте, констебль Вильк.
- Доброго утра, сэр. - ответил я поднимаясь.
- Позвольте Вам представить, дорогой Мартин...
