Скотт Линч - Обманы Локки Ламоры
Положение спас Кало. Выпустив веревку, он подскочил к сражающимся, ловкой подсечкой выбил опору из-под слабеющих ног Конте и столкнул его вниз по лестнице. При этом он каким-то чудом сумел придержать его за шиворот, чтобы не наделать большого грохота. Как только Конте приземлился, Кало безжалостно ударил его в пах — раз, другой… Ноги старого солдата слабо дернулись, затем еще раз, и он затих — «колпак» наконец-то сделал свое дело. На какое-то время о телохранителе можно было забыть. Кало кинулся к товарищу, намереваясь помочь ему сесть, но тот слабо отмахнулся.
— Как ты? — шепотом поинтересовался Кало.
— Такое впечатление, будто у меня в брюхе сидит маленькая тварь, которая прорубает себе дорогу топором.
Грудь Локки ходила ходуном. Слабой рукой он сдернул с лица шарф, не желая совершить очевидный промах и извергнуть рвоту прямо в него.
Пока Локки боролся с тошнотой, Кало тихонько спустился к телохранителю. Сняв с его головы «колпак», он помахал рукой, разгоняя приторно-сладкий запах, аккуратно сложил свое приспособление, спрятал его под плащ и оттащил Конте на несколько шагов в сторону.
— Кало, что с моим гримом? — с трудом прокашлял Локки. — Погиб безвозвратно?
— Вроде нет. Думаю, все будет в порядке, если только ты сможешь нормально идти. Подожди минутку…
Кало спустился пролетом ниже и быстро проверил солярий. В неясном сумраке он разглядел длинный стол и несколько застекленных витрин с блюдами и разными побрякушками. Не было видно ни души; снизу тоже не доносилось ни звука.
К тому времени, как Кало вернулся, Локки уже заставил себя встать на четвереньки. Неподалеку посапывал Конте с умилительным выражением блаженства на суровом морщинистом лице.
— Вряд ли он будет выглядеть так же счастливо, когда проснется. — Кало помахал перед Локки парой небольших, обтянутых кожей медных кастетов, а затем изящным жестом спрятал их обратно в рукав. — Пришлось прибегнуть к помощи моих маленьких игрушек, чтобы сбить его с ног.
— Знаешь, после того, как этот гад вогнал мои яйца мне же в легкие, у меня нет сил ему сочувствовать, — прокряхтел Локки, безуспешно пытаясь подняться на ноги. Кало поддерживал друга под локоть, пока тот не смог стоять на коленях достаточно твердо.
— К тебе хотя бы вернулось дыхание. Ты вообще можешь идти?
— Думаю, могу ковылять. Какое-то время буду горбиться. Дай мне пару минут, и я сумею убедить себя, что все в порядке — по крайней мере, на то время, пока мы здесь…
Кало помог Локки вскарабкаться по лестнице на третий этаж. Оставив его там, он спустился за Конте и осторожно втащил его наверх. На самом-то деле телохранитель весил не так много.
Пытаясь загладить свое поражение, а заодно показать, что он восстановил форму, Локки вытащил из-под плаща два куска прочной веревки и связал Конте по рукам и ногам, затем, сложив втрое шарф, использовал его в качестве кляпа. Клинки Конте забрал Кало и спрятал их под своим плащом.
Дверь кабинета по-прежнему оставалась открытой, теплый свет струился в коридор. Дверь спальни, наоборот, была плотно закрыта.
— Молю богов, чтобы они даровали вам как можно больше желания и упорства, уважаемые м'лорд и м'леди, — прошептал Кало. — Продолжайте в том же духе. Вашим домашним ворам требуется небольшая передышка, прежде чем они перейдут к следующему акту спектакля.
Кало подхватил Конте под мышки. Локки, морщась от боли, героически поддерживал ноги телохранителя. Вдвоем они оттащили его за поворот и пристроили возле лестницы в самом дальнем конце коридора.
Теперь можно было немного отдохнуть в кабинете дона Сальвары, пока не появится сам хозяин. С нескрываемым наслаждением Локки развалился в глубоком кожаном кресле у левой стены, а Кало встал на часах. Из спальни снова донесся взрыв смеха.
— Отлично, — заметил Кало. — Мы вполне можем подождать подольше.
— Боги милостивы. — Локки бросил взгляд на высокий застекленный бар с разными сортами дорогих напитков, еще более впечатляющий, чем на барже Сальвары. — Я бы с удовольствием глотнул чего-нибудь, но боюсь выйти из роли.
Так они просидели десять минут… пятнадцать… двадцать. Локки старался расслабиться, дыша глубоко и спокойно. Постепенно боль не то чтобы прошла — нет, она по-прежнему пульсировала внутри, — но Локки несколько притерпелся и кое-как мог отстраниться от нее. Наконец раздался звук отодвигающегося засова. Локки тут же вскочил на ноги. Он стоял абсолютно прямо и внушал себе, что его мужское хозяйство вовсе не похоже на глиняный кувшин, секунду назад рухнувший на булыжную мостовую с изрядной высоты. Вновь укрывшись под маской, он попытался вернуть себе ауру властности и самоуверенности, которая была так необходима ему сейчас.
Как сказал однажды отец Цепп, идеальная маска должна рождаться из глубин души, а не надеваться на лицо.
Кало суеверным жестом поцеловал тыльную сторону левой кисти и подмигнул Локки.
В этот момент в дверях появился дон Лоренцо. Он шел легко одетый, без оружия, беспечно насвистывая.
— Закройте дверь, — произнес Локки уверенным, хорошо поставленным голосом человека, привыкшего повелевать. — Присаживайтесь, м'лорд, и не трудитесь звать на помощь. Боюсь, что сейчас ваш телохранитель не вполне дееспособен.
7Примерно в половине первого ночи двое в черных плащах покинули Альсегранте по Арке Древних. С ними были черные скакуны. Один из двоих лениво и неспешно ехал верхом, второй же шел пешком, неловко ковыляя враскорячку. Лошадь он вел под уздцы.
— Не могу поверить, черт побери, — нарушил молчание Кало. — Все получилось ровно так, как ты спланировал. Жаль, никому не похвастаешься! Это была наша лучшая игра. А ведь по сути — что мы сделали? Всего-навсего рассказали нашей жертве, что мы ее обманули!
— И еще получили… по всем частям тела, — пробормотал Локки.
— Сочувствую, братец. Этот старый вояка — прямо-таки зверь. Ладно, утешься тем, что, проснувшись, он будет чувствовать себя немногим лучше, чем ты.
— Спасибо, утешил. Если бы подобные мысли могли облегчать боль, никто бы никогда не страдал от похмелья.
— Клянусь Лукавым Благодетелем, я никогда в жизни не слышал столько нытья и жалоб от счастливого и здорового человека! Веселее, дружище! Самые умные и богатые на свете, не так ли?
— О да. Самые умные, самые богатые… и самые растопыренные. Во всех отношениях.
Воры медленно продвигались в южную часть города, сделав короткую остановку в Серебристой роще, чтобы отпустить лошадей и скинуть свои вызывающие черные костюмы. К Храмовому району они подошли уже в одежде простых рабочих.
