Чарльз Стросс - Тайная семья
Кеб прибыл на место, Мириам расплатилась и вышла. Дверь мастерской была уже отперта, так что она вошла и открыла дверь в контору. Та была небольшой, но современной, обставленной деревянной мебелью, и освещалась электрическими лампами. Там был телефон и удивительная, но типичная здесь струнная пишущая машинка, сохранявшая шаткое равновесие на высокой покатой конторке. Еще там было очень холодно, пока Мириам не зажгла газовый камин. И только когда он «засверкал», она просмотрела почту, а затем отправилась в лабораторию.
Лаборатория располагалась в бывшей деревообрабатывающей мастерской, и сейчас в ней царил неимоверный беспорядок. Роджер сдвинул ряд скамеек к стене, установил на них застекленные шкафы и с энтузиазмом бросился оправдывать ее доверие, обустраивая инструментальную мастерскую. Итоги были таковы: небольшая гончарная печь (превращенная в кустарный горн) и дыра в потолке, где вызванный на завтра плотник будет сооружать вытяжной шкаф. Роджер уже ковырялся у деревянного ящика, который он вытащил на середину пола.
— Доброе утро, — сказала Мириам. — Как идут дела?
— Скажу, когда толком разберусь со всем этим, — проворчал Роджер. Ему было под тридцать. Этот неряшливый (даже в костюме с жилетом) субъект был лишен каких бы то ни было добродетелей, которые позволили бы ему удержаться на службе, когда месяца три назад «Сэйлисбери-Уоркс» уволила треть персонала. Грубость Роджера скрывала стеснительность; Мириам с самого начала привела его в полное замешательство, и он по-прежнему неловко чувствовал себя в ее присутствии.
— Это будет асбест из Квебекского союза, — сказала она. — Правильно?
— Да, полагаю. Если они снова не отправили нам по ошибке каменную соль. — Он отложил инструмент и выпрямился, тяжело дыша, выдыхая в холодный воздух пар.
— Пусть только попробуют. — Она усмехнулась. — Иди завари себе чай, а то, чего доброго, до смерти замерзнешь на работе, а мне бы этого не хотелось.
— Кх-м… да, мэм. — Роджер отправился в другую заднюю комнату, ту, которую Мириам планировала превратить в некий предмет роскоши — кухню и домашний туалет для рабочих, — и где пока были только чугунная дровяная печь, груда распиленных досок и чайник. Роджер держался поодаль, как будто женщина на производстве была равносильна инфекции. Мириам посмотрела ему в удаляющуюся спину, а уж тогда решила поднять ломик-фомку и заняться крышкой деревянного ящика — выдернуть последние гвозди. Мужчины. Она положила ломик на пол, отряхнула юбку, и тут вернулся Роджер со щербатой кружкой с какой-то темной жидкостью, напоминавшей кофе.
— Думаю, теперь это легко будет открыть, — заметила Мириам, опуская руку на ящик. — Какие у тебя соображения по поводу работ со смолой на этой неделе?
— Я думал о вулканизации, — пробормотал Роджер. — Хочу посмотреть, как действует изменение концентрации сульфатов на жесткость конечной смеси.
— Я спрашивала о смолах, — подчеркнула Мириам. — Особенно об образцах эпоксидной смолы, которой ты занимался в четверг. Ты что-нибудь сделал с ней?
— Ну… немного повозился. — Роджер взглянул на нее и застенчиво отвернулся.
— Вот почему я и предлагала завести график работ, — сказала Мириам. — Ты можешь оценить, сколько времени требуется для выработки каждой партии; ты уже делал это для себя, верно? Вывеси график на доску, и мне не придется задавать тебе одни и те же вопросы.
— Ага. Ладно. — Он кивнул.
— Я хочу получить образцы эпоксидной смолы как можно раньше, потому что у нас намечается заказчик, — добавила она.
— Заказчик? — Он заметно повеселел.
— Да, заказчик. — Мириам старалась сохранить спокойное лицо. — Но он может уйти, если мы не приготовим отвечающий требованиям продукт, разве не так? Они намерены получить большую линейку образцов в течение четырех недель. Их люди, занятые проверкой материалов, будут испытывать эти образцы. Вот почему я хочу, чтобы ты закончил с эпоксидными образцами как можно скорее. Если правильно рассчитаешь время обжига, то, вполне возможно, заодно сможешь проводить и свои эксперименты с сульфатами. До тех пор, пока они не будут замедлять работу с эпоксидными смолами.
— Это хорошо. Так я и сделаю, — сказал он почти беззаботно. Наверняка так и будет. Она встречала людей вроде Роджера и раньше, в интернет-компаниях во времена доткомовских стартапов. Он проработает всю ночь, если должен что-то сделать, даже без понуканий, просто стараясь выдать продукт к установленному сроку — до тех пор, пока перед ним стоит цель. Вся эта проработка из-за резины и процессов вулканизации была просто развлечением.
— Сегодня я собираюсь быть в конторе, — добавила она. — У меня есть мысль поработать. Плотник придет заниматься вытяжным шкафом, а затем кухней, только завтра. Кстати, ты не знаешь какого-нибудь инженера-проектировщика, который ищет работу? Есть несколько механических узлов для сборки.
— Механических… — Он покосился на нее с подозрением. — Зачем?
— Это лучший способ изучить применение этих замечательных высокофрикционных материалов для остановки движущегося автотранспорта, — уточнила она. — Ты думаешь, этот материал будет хорошо работать, если его просто закрепить на пневматической системе? Да, будет… все верно, он будет работать до тех пор, пока резиновая поверхность колеса не протрется и не лопнет. А нам нужен укрепленный на ступице колеса диск вместе с тормозными колодками с каждой его стороны, которые можно прижать или высвободить с помощью гидравлических захватов, отрегулированных для равномерного приложения силы. Пока ты со мной согласен?
— Гм, думаю, что так. — Он выглядел задумчивым. — Нет, к сожалению, я не знаю никаких таких механиков. Но уверен, что вы кого-нибудь обязательно найдете.
— Да, разумеется, найду. — Она отправилась назад в контору, оставив Роджера возиться у верстака с десятикилограммовым куском высококачественного асбеста.
День пролетел незаметно, оставив лишь смазанное воспоминание. Мириам запустила переносной преобразователь напряжения для своего ноутбука, который хранила в запирающемся ящике стола вместе со струйным принтером и небольшим цифровым планшетом. Программное обеспечение по САПР очень трудно использовать при таких малых размерах экрана, но это гораздо лучше, чем огромная чертежная доска, занимавшая место в дальнем углу комнаты, перья и тушь. Между звонками Мириам полностью погрузилась в процесс реализации трехмерной модели тормозного узла — собственного изобретения, еще сырого и недоработанного, в котором, однако, уже можно было узнать предка дисковых тормозов двадцатого века. Дожидался ее внимания и другой файл — стальные поперечные ленты для усиления покрышек. Идея была вполне здравой, но Мириам продолжала отвлекаться на книги по физике и технике. Ее расчеты были значительно хуже, чем ей хотелось, и она находила определенную часть этой работы весьма трудной.
