Ирина Юрьева - Только любовь
– Да уж… А… Второй?
– Второй путь? Он схож с третьим. Меняется только один из нас. Другой не может шагнуть за порог прежней жизни.
– И… Что?
– Тот из нас, кто не смог измениться, не понял бы, что происходит с другим. Думая, что не понят он сам, начал бы обвинять, замыкаясь в себе, или вечно искать оправдания собственных действий. Сначала пришла бы усталость, потом отчужденность и медленный, но неизбежный разрыв.
– И?
– Создание новой семьи, повторяющей прежний путь. Те же проблемы, ошибки, такая же боль. Бег по кругу. Усталость… Желание мстить неизвестно кому…Обвинения…
Ионн сам не знал, почему слова Руни так сильно его задевают. Он не был женат. Не был даже ни разу влюблен. Но какая-то часть души мощно откликнулась на приведенный сценарий, признав этот путь своим.
– А как же можно простить, если ты испытал боль? Ты чувствуешь боль? Ты не можешь смириться? Как жить дальше, если тебе плохо?
– Мне нужно было понять, почему вышло именно так. И спросить себя, чего хочу. Когда мой страх ушел, я открыла, что могу понять и простить Эрлу все. Я люблю его, Ионн. А он любит меня. Это главное, а остальное неважно. Любой допускает ошибки. Месть лишь отдаляет. Она рвет последние нити, которые могут помочь сохранить близость и теплоту.
– Когда я тебя слышу, я верю тебе. Но, мне кажется, наше прощение может быть принято, как безнаказанность. Как разрешение вести свою, параллельную жизнь. Очень трудно отвергнуть соблазн, если знаешь, что это сойдет с рук.
– Соблазн?
– Да. Тебя нельзя бросить, но…
Ионн замолчал, не закончив последнюю фразу. Почувствовал, что говорит ерунду. Изменить этой женщине было нельзя. Рядом с ней забывалась любая обида и боль. Просто видеть ее, говорить, ощущая внимательный взгляд синих глаз, одаряющих мягким теплом, уже было подарком Судьбы.
Ионн тревожился не за нее. Он боялся, что сам станет жертвой обмана, позволив себе привязаться. Стремился пресечь саму мысль о возможной измене. Хотел сводом правил убрать даже крохотный шанс, возникающий в «небезопасных» поездках вдвоем. И, цепляясь за строгие правила для остальных, он хотел их разрушить сам, лично. Но так, чтобы никто не знал. И не смел осуждать. Потому что он, Ионн, ненавидит себя за подобные мысли и судит куда жестче, чем остальные.
– Руни, сегодня ты не такая, как раньше, – сказал Ионн, решив сменить тему.
– Я знаю. Ты тоже другой.
– В каком смысле? – напрягшись, спросил ее Ионн, ощутив, что не вынесет, если она поняла правду.
Волна тепла и покоя, которая вновь охватила его, погасила тревогу. Ионн понял, что Руни сейчас не хотела вторгаться в запретные мысли. Она не пыталась судить.
– Раньше мне было трудно с тобой говорить. Мне казалось, что ты презираешь меня за то, что я не воин, а женщина, – прямо сказала она. – Ты считаешь меня слабой, глупой, капризной и мало пригодной для вашей борьбы. Теперь мне с тобою легко.
– А я думал, что ты… Ладно, это неважно!
– Мы видели лишь свою боль, не желая признать, что мы сами…
– Что именно: сами? – с порога спросил Горад.
– Сами себе создаем кучу разных проблем, видя то, чего нет, – рассмеялась в ответ Руни.
Ионн понял, что она рада его появлению, и ощутил неожиданно сильный прилив раздражения.
– Я говорил Руни, что ты был прав, собираясь поехать с Иланой. Зачем Эрлу нужно тащиться с ней в свой Гальдорхейм? – неожиданно грубо сказал Ионн.
Он явно искал повод, чтобы сорвать непонятную злость.
– Прогуляется и возвратится назад, – беззаботно ответила Руни.
– Действительно. Зачем придумывать то, чего нет? Создавать варианты развития новых событий, которые тебе не нравятся? Чтобы помучить себя? Или чтобы встревожить других?
– Ты у нас очень умный, Горад! Такой умный, что даже противно! – с досадой сказал Ионн.
– Уж лучше быть умным, чем злым, – прозвучало в ответ.
– Признай честно: тебе повезло! В тебя нет моих страхов, ты их не успел нахватать. А я здесь, в Агеноре, набрал их побольше, чем бродячий кот блошек, вошек и прочей кусающей прелести! – резко сказал ему Ионн, ощущая внезапное тихое бешенство.
Раньше он принимал общество иноземного мага как должное. Сегодня Ионн вдруг открыл, что его бесит все, от зеленых внимательных глаз и бородки до тонких перчаток. Ему неприятны способности, мало похожие на его собственный навык владения Силой. Не нравится легкость, с которой Горад смотрит на окружающий мир, находя повод к радости там, где положено плакать. Его оскорбляет распутство волшебника, так лицемерно прикрытое маской обычая дальних земель…
– Ты уверен, Ионн? – очень серьезно спросил Горад, пристально глядя ему в глаза.
Если бы этот вопрос задала ему Руни, агрессия Ионна угасла бы. Но взгляд Горада лишен был той теплоты всепрощения, что крылась в синих глазах, обещающих мир, понимание и единение.
– Да! В жизни я постоянно испытывал боль, а тебе регулярно везло!
– Ошибаешься, Ионн.
– Ну конечно! Ты просто умеешь не брать близко к сердцу те беды, которые были? Ты можешь спокойно смотреть, когда кто-то страдает, считая, что это тебя не касается? Так?
– Я краснею от твоих похвал, Ионн! Горю от стыда за счастливую прошлую жизнь, и хочу разобраться, какой шмель тебя покусал, – усмехнулся Горад. – Ты опять заболел?
– Я здоров!
Легкий стук по стеклу отвлек магов, заставив на миг прервать ссору. Две пестрые птицы, усевшись на витую раму, упрямо клевали стекло, удивляясь тому, что не могут попасть внутрь комнаты.
– Смотрите, кто прилетел! – удивленно воскликнула Руни, решив прекратить спор мужчин.
– Добрый знак? – улыбнулся Горад, подходя к окну.
– Думаю, да. Эти птицы хотят подтвердить, что вы оба умны, оба очень внимательны и абсолютно бесстрашны. Вам незачем спорить и нечего больше делить. Правда, птицы?
Слова Руни и легкий стук пальцев, сразу подхваченный клювами, снял напряжение, заставив Ионна опомниться. Все рассмеялись.
Руни открыла окно, и незваные гостьи впорхнули в зал. Описав пару кругов, одна птица уселась на стол рядом с Руни. Вторая, более дерзкая, к ней на плечо. Птице явно понравились яркие камни в сережках, и она решила попробовать их на вкус, клюнув подвеску.
– У нас, в Гальдорхейме, я могла взять в руки любого зверька или птицу, – беззвучно ответила Руни, заметив удивленные взгляды мужчин. – Как-то, решив пошутить, я с собой привела муравьев в домик Эрла. Я их попросила исследовать стол и все то, что лежало на нем.
– И?
– Сначала они расползались по колбам, пробиркам и свиткам. Потом вдруг построились, как по команде, в колонны, и дружно сбежали в окно, – осторожно лаская пушистый комочек, усевшийся к ней на ладонь, продолжала рассказывать Руни. – Я очень тогда удивилась, а Эрл объявил: «Насекомым пора уходить. Нечего им гулять без работы!» Он тоже умел обращаться с такими гостями.
