Евгения Зинина - Дневник, которого не было
— С сегодняшнего дня ты будешь заплетать и меня и себя. У тебя уже получается, но тебе нужно попрактиковаться.
Хитрый лис за невозмутимым лицом скрывал, что ему это понравилось.
Я долго не хотела расплетать свои волосы, так и мыла все эти косы, стараясь не сильно растрепать их. Первая же моя попытка заплести саму себя вызвала просто грохот раскатистого смеха телендиров за моей спиной. Но я, точно также гордо задрав голову, как в прошлый раз, когда Танарт заплел меня, прошла по залу до оружейной, и смех постепенно стих. А в глазах Мэльира появилось немало уважения, хотя мои косы заставили улыбнуться и его.
Оружейник сказал, что это было правильно, и я все равно должна носить свое плетение с гордостью, да, пока что моя рука не так тверда, но тренировки и ежедневные занятия с плетением все-таки сделают свое дело. Фердис ехидно заметил, что по этим косам можно увидеть все несовершенство моего стиля. Я лишь с улыбкой ответила, что стилем в моих руках пока и не пахло.
Глава 29
Воля Гилаэля
Я проснулась, едва переводя дух от тяжелого засасывающего сна. Я не помнила всех деталей, но внезапно властный, сковывающий тело взгляд, предстал в моем сознании, как живой. Его неизведанная глубина внушала необъяснимый трепет, я будто провалилась под лед и колючая вода сковала все тело, одновременно впиваясь в него тысячью кинжалами. В то же самое время большие глаза были удивительно прекрасны, в темно зеленых радужках плясали светящиеся оранжевые огоньки. Этот взгляд я бы узнала где угодно — это взгляд Алвара, я уже не раз испытывала на себе его силу, но глаза, глаза были другими, более раскосыми и дерзкими, более жесткими. Слова из сна волной вошли в мои мысли, заставив все мое тело содрогнуться от страха: «Иди в храм немедля. Наши дороги еще пересекутся». Это… это же был его брат! Старший принц Гилаэль!
Я почти не помнила, как снова оказалась перед дверью этого храма, я осознавала лишь, что не могу противиться этой воле, не могу поступить иначе. Даже учитывая то, что Алвар сказал мне держаться отсюда подальше.
Именно его я и увидела там, внутри, принц стоял в темных одеждах у алтаря, положив на позолоченный кедровый стол обе ладони, и его губы что-то шептали на эльфийском. Я замялась у входа, поглядывая на его молчаливых тауронов, не зная, стоит входить или нет, но вдруг он удивленно обернулся, слегка нахмурившись, не ожидая встретить меня здесь еще раз.
Я поклонилась, поприветствовав его. Алвар же большими шагами быстро подошел ко мне и положил мне руку на плечо. Его тон был резким и обеспокоенным.
— Марта! Я ведь предупреждал тебя!
— Что с ним случилось? — я подивилась собственной наглости. Слова его брата из странного сна все еще пульсировали в голове.
В глазах Алвара мелькнула какая-то догадка, он понимал, что я пришла сюда не просто так из желания нарушить его наказ или встретить свою смерть. Затем он взглянул на алтарь и печальным голосом сказал:
— Мы не можем это выяснить. Это случилось сорок лет назад, когда армия людей вторглась в Гростат…
Мы вошли в храм, и принц рассказал о том, как его старший брат Гилаэль, вопреки воле Короля, поднялся в горы, чтобы обрушиться на людей с тыла. Армия была разделена и тандары, воины гвардии Невидимого Клинка, что ушли с ним, погибли за несколько мгновений, когда Ивор обрушил скалы. Часть пещер оказалась погребена под глыбами земли и камня. Победа далась эльфам очень дорого. Ивора сразило копье, пущенное самим Королем. В честь Гилаэля мастера эльфов отстроили заново южные пещеры, они куда прекраснее, чем были, но иногда там дули странные ветра печали. Алтарь Гилаэля, воздвигнутый в центре этого огромного сада получил злую славу, поскольку поглощал жизнь вокруг себя. Верховная жрица же дала четкий ответ — старший принц так и не достигнул Серебряных Чертогов, и его песнь не поднимается к небесам среди тысяч других. Эльфы оплакивали его, как оплакивают люди своих умерших. Обычно они лишь отдавали честь павшим воинам и погибшим соплеменникам.
— То есть уход в Чертоги не является смертью? — спросила я Алвара.
— Совсем нет, Марта. Это мир, созданный нашим отцом Талианом, где живут наши братья и сестры, на берегу бесконечного моря Вечности, — его взгляд стал далеким и мечтательным, и принц продолжил, — Там раскинулся настоящий бриллиант и вершина творения эльфийских мастеров, величайший город Налардрикиль, построенный среди деревьев-исполинов эналардов, подпирающих небо. Скажи мне, почему ты пришла сюда, ослушавшись меня?
Я потупила взгляд.
— Я не могла отказать…
— Но… кому? — судя по тому, с какой силой его рука сжала мое плечо он уже знал, каков будет ответ, у меня аж помутнело в глазах от резкой боли.
— У него такой же властный взгляд, как и у Вашего Высочества. Его глаза цвета ночного леса, в котором мелькают далекие огни.
Алвар побледнел, как нетронутый снег в горах и, казалось, перестал дышать. Его ладонь сомкнулась чуть сильнее.
— Марта… Это действительно так. Ты не могла знать этого. Что он сказал тебе?
— Ничего, кроме того, что наши дороги скоро пересекутся… что бы это ни значило. И это все… у него очень мало сил.
Алвар опустил голову, глаза его закрылись, а его пальцы еще сильнее сдавили мое плечо. Я едва не скрипела зубами от боли, но держалась. Мне никогда не доводилось видеть его таким. Это причиняло мне сильную душевную боль, и я тихонько коснулась его побелевшей от напряжения руки.
— С ним… С ним все в порядке. У меня не было ощущения, что он бесцельно странствует и не может найти дороги. У него здесь какая-то цель. Вот, посмотрите, Ваше Высочество, один цветок все же выжил здесь, — я несмело потянула его за рукав и указала на отливающий синим восхитительный цветок алотэль, который не только не завял, но стал еще прекраснее. И это притом, что его никто здесь не поливал.
— Я понял тебя, Марта, — принц поднял голову и внезапно опомнился, разжав свои пальцы и виновато проведя по моему плечу. Глядя на цветок, Алвар как-то странно улыбнулся, затем нежно и с благодарностью взял мою руку, надолго задумавшись о чем-то. Казалось, что его мысли странствуют где-то очень далеко, пока он стоял тут, замерев, напряженно, но слегка отсутствующе. Я же, сама не зная зачем, наверное, чтобы прервать его тяжелые думы, отвлечь на что-то веселое, с еще одним поклоном тихо сказала:
— Ваше Высочество, для меня большая честь поздравить Вас лично…
— Поздравить? — он выглядел все еще глубоко погруженным в какие-то размышления и совсем не радостным. Когда он взглянул на наши пальцы, которые сплелись в нежном пожатии, его взгляд изменился, в нем появилось, кроме озабоченности, еще и странное смятение.
