Константин Калбазов - Пес. Страж
– Да ты… Да я…
Жерар так покраснел, что могло показаться, вот сейчас его хватит удар. Но обошлось, только во все еще могучей руке смялся серебряный кубок. Наконец его отпустило и комната огласилась могучим смехом.
– Нет, ну все же, почему ты тянул?– Отсмеявшись продолжил настаивать на своем Жерар.
– Дорогой барон, несмотря на свой возраст, ты все еще крепок и позволяешь себе разные шалости, вот только добиваться благосклонности женщин тебе некогда, поэтому ты предпочитаешь либо своих служанок, либо шлюх. В отличии от тебя, я всегда добиваюсь благосклонности женщин и не являюсь сторонником легких побед. Так вот, когда женщина говорит нет, это почти всегда значит да. Бланка отвергала барона, но она все же не пыталась убежать и для того чтобы ее остановить он не применял силу, он просто взял ее за руку, взял нежно, как величайшую драгоценность и ей ничего не стоило вырваться. Но она не сделала этого, а вместо этого начала с жаром объяснять, что между ними не может быть ничего. Циничная особа, но этого Штарейна она и впрямь когда-то любила, да и сейчас любит, просто боится признаться в этом даже самой себе, потому как прекрасно поняла, что любовь может сделать как сильным, так и слабым, а слабые в этом мире не выживают. Мне почти не пришлось на нее воздействовать, так самый легкий толчок, остальное сделали страсть и напор молодого человека. Так что будь покоен, ни один мастер никогда и нипочем не сможет распознать мое вмешательство. Все его следы попросту раздавила страсть этих двоих.
– А если она не забеременеет?
– Ничего. Второй раз пойдет уже куда легче и возможно уже без нашего вмешательства. Влюбленные больные люди по определению, и от этой болезни есть только одно лекарство, ненависть. Твое здоровье. Чего ты на меня так уставился, я не виноват, что ты раздавил свой кубок. Боже, пить виренское из бутылки… С кем мне приходится иметь дело.
Волан оказался абсолютно прав. Последующие несколько свиданий прошли уже без их участия, вернее без их вмешательства. Барон все же предпочитал несколько подстраховаться. Чем был крайне раздосадован его сообщник. У него как раз наметилась очень занимательная интрижка, с одной вдовствующей баронессой, просто шокированной напором какого-то простолюдина. Барон очень сомневался, что здесь обошлось без чар, но Волан был готов прозакладывать собственную голову – когда он обращается к слабому полу, то всегда рассчитывает только на свой мужской магнетизм.
Далее оставалось только проследить, чтобы не упустить момент и это ему мастерски удалось. Не теряя ни минуты, едва узнав о случившемся, он поспешил к королю с поздравлениями, по поводу положения Бланки. Была правда вероятность, что она понесла от короля. Девочке приходилось изворачиваться как угрю на раскаленной сковороде. Но блага небесам все срослось так как и надо. Плод к королевской крови не имел никакого отношения.
Кроль был в ярости. Одно время Жерару казалось, что вот-вот начнут лететь головы. Грешным делом мелькали мысли, что первой полетит именно его, уж больно разошелся его величество. Поэтому он постоянно пребывал в напряжении, ожидая самого худшего развития событий.
Волан, тот и вовсе предпочел удалиться в замок барона. В столице ему делать больше было нечего. Даже та его неприступная баронесса пала под напором его обаяния. Так что пора было возвращаться к его изысканиям, ну и внимательно поглядывать в сторону столицы.
Приступ ярости у Берарда вскоре сменился полной апатией. Взяв в свои руки судьбу бывшей любовницы, он своей волей устроил ее свадьбу с бароном Штарейном и отпустил молодых с миром. Венчание было скромным, только в присутствии свидетелей, одним из которых был сам король. Разумеется граф Кинол никак не мог на это повлиять и ему осталось только смириться с замужеством дочери на не столь уж и богатом бароне и его вассале. Заодно пришлось расстаться и с планами на будущее, что ни коим образом не способствовало сохранению спокойствия духа.
Как докладывали шпионы, барон и баронесса, чувствовали себя вполне хорошо и были довольны сложившимся положением дел. Надо же, он-то грешным делом думал, что чуть не до плахи довел молодых людей, а оказалось помог свить любовное гнездышко. Приятно все же осознавать, что не все интриги обязательно заканчиваются кровью и смрадом подземелий.
А вот короля было искренне жаль. Проснувшийся в нем романтичный юноша никак не хотел засыпать и Берард уже больше месяца пребывал в меланхолии. Вот только, если как человека, Жерару его было жаль, то как к королю отношение было резко противоположным. Не имеет права государь, на подобные слабости, его обязанность быть выше любых чувств.
– Клянусь, я не имею к этому никакого отношения,– твердо глядя в глаза принца, заверил барон Гатине.
– Ладно. Сделаем вид, что я тебе поверил. Чем же вызвано твое посещение на этот раз? Насколько мне известно, отец не питает к тебе злобы, но все же видеть не хочет. Едва прибыв во дворец, ты тут же направился в мои покои. Выходит, твое посещение вызвано делами ко мне. Итак?
– Ваше высочество, мне стало известно, что переговоры с королем Лангтона, по поводу вашей женитьбы на его дочери Жаклин, несколько зашли в тупик.
– Ты пытаешься смягчить, сложившееся положение дел, и как мне кажется из личной симпатии ко мне.
– В делах государственных, личные симпатии это слишком большая роскошь.
– Значит, тут все дело в моем положении,– попытался улыбнуться принц, вот только она вышла совсем не искренней и кислой.– Что же буду с тобой откровенен. Я лично всячески уклоняюсь от принятия решения, вернее делаю все, для того, чтобы его не приняли как можно дольше.
Об этом Жерар прекрасно был осведомлен. Разумеется принц не мог противиться воле короля или совета, и коль скоро решение уже было бы принято, то ему оставалось бы только подчиниться. Но кронпринц был по настоящему умным молодым человеком, а его постыдная склонность, сделала его еще и более изворотливым. Гийом ни разу не возразил, против той или иной кандидатуры, он ни разу не позволил себе даже кислой мины, он был предельно серьезен и собран. Однако ему удавалось расстроить все планы по его женитьбе небольшими, казалось бы, ничего не значащими замечаниями или точнее будет сказать, репликами. Вот так, обронит фразу и тихонько в сторонку, а члены совета начинают обсасывать все со всех сторон, зачастую забывая от кого вообще исходила инициатива. Казалось бы, вопрос уже решен и остается только собрать посольство в Лангтон, но принцу вновь удалось, всего лишь одно фразой, перевернуть все с ног на голову.
Никому было и невдомек, что Гийом страшится этой свадьбы пуще, чем самая невинная девица. Однако то, что он не побоялся признаться в этом хотя бы ему, вселило в Жерара надежду, что не все еще потеряно. Кронпринц знает о том, что на нем долг наследника и будущего правителя королевства. Он понимает, что должен быть выше своих желаний, но ему не достает самой малости, уверенности в том, что он сможет возобладать над своей сутью.
