Кинли Макгрегор - Меч Тьмы
Керриган фыркнул.
— Ты либо очень храбр, либо полный идиот.
— Я стараюсь избегать и того и другого, так как оба эти состояния убивают… и, как правило, болезненно. А теперь выгляди разозленным для суки.
Керриган скривился.
— Ох, забудь об этом. Тебе нужна пара уроков по актерскому мастерству, — он отошел от щита. — Пойду, скажу Моргане, что ты отказался от ее предложения.
— А каким оно хоть было-то?
— Ты знаешь эту пустую болтовню. Отдай женщину и свой меч, и она оставит тебя в живых. Бла, бла, бла.
Да, это точно была пустая болтовня. Спустя все эти столетия, Моргана так и не приобрела хоть немного оригинальности. Неудивительно, что он устал от нее.
— Скажи ей, что я отказываюсь.
— Не беспокойся. Даже если бы ты согласился, я бы рассказал об этом так, словно смог устроить всю эту скучную сцену с поворотом головы у Линды Блэр[17]. Это был единственный раз, когда я увидел, как Моргана развеселилась, — Гарафин склонил голову. — Увидимся завтра.
Керриган провожал глазами горгулью, спускавшегося вниз по холму к другим. Было невероятным, что такой зверь заключил союз с ним. Но затем ему на ум пришла старая поговорка. Враг моего врага — мой друг.
Он не знал, может ли действительно доверять Гарафину и его страже. Все это могло быть тщательно разработанным планом, чтобы заставить его ослабить свою оборону.
Опять же, если они обманывали его, то в их плане был один недостаток. О котором, он сомневался, что Моргана подумала. В замке был единственный человек, от которого он мог питаться.
Сирен.
А она носила его ребенка. Если он сделает что-то не так, это убьет Сирен и ребенка, а Моргана потеряет свой лучший шанс на воскрешение Мордреда. Не то, чтобы эта ситуация сулила что-то хорошее ему.
Но, по крайней мере, такой выход не убьет его. Не важно, что Керриган утверждал на словах, он осознавал правду, Сирен начала значить для него намного больше, чем просто безымянная пешка, которую можно использовать.
Теперь ему надо было только научить свою маленькую мышку рычать.
Глава 11
Керриган медленно выдохнул, входя в большой зал, и обнаружил там Сирен и Блэйза, сидящих в стороне от камина на резных стульях и разговаривающих.
Разговаривающих.
Глядя на них, он опешил от пришедшей на ум мысли. Они сидели словно двое старых друзей, которые смеялись вместе, общаясь ни о чем. Это казалось нелепым, что маленькая крестьянка и могущественный мэндрейк болтают таким образом. Грэйлинги, шароки, адони — их он мог бы понять. Но это…
Это не укладывалось у него в голове.
— Ну? — спросил Блэйз, как только почувствовал присутствие Керригана.
Керриган подошел и стал позади стула Сирен, положив руки на его спинку. Она с ожиданием посмотрела на мужчину, словно думала, что у него был какой-то великий план, как вытащить их из всего этого. Как бы он хотел, чтобы все так и было. Но правда заключалась в том, что он будет счастливчиком, если их всех не убьют к завтрашнему дню.
— Я собираюсь опустить щит завтра, пока еще на растратил до конца свои силы.
В темных глазах Блэйза мелькнуло подозрение:
— И дальше?
— Восстановить свои силы и вытащить нас отсюда.
Даже при том, что Блэйз на самом деле не мог видеть Сирен, мэндрейк глянул на нее перед тем, как снова повернулся к Керригану.
— И как ты собираешься восстановить свои силы?
Керриган опустил взгляд на Сирен, чье лицо мгновенно побледнело.
Она положила руку на живот:
— Ты убьешь меня.
— Нет, — медленно проговорил Керриган. — Подобно Моргане, ты — Мерлин. Ты должна быть достаточно сильной, чтобы я….
— Что это за новое безумие? — спросила Сирен, вскочив на ноги. — Я? Мерлин? Ты в своем уме?
— Это правда, — тихо сказал Блэйз, продолжая сидеть. — Ты — такая же, как Керриган и Моргана… хотя, беру свои слова обратно. Ты не такая, ты — не зло.
Она покачала головой, отрицая услышанное.
— Вы оба сошли с ума.
Керриган в успокаивающем жесте положил руку ей на плечо. Он отлично мог понять ее страх перед этим открытием, особенно перед таким. Но это ничего не меняло.
— Скажи мне кое-что, Сирен. Станок, на котором ты соткала мою тунику… откуда ты его взяла?
— Он принадлежал моей матери.
Блэйз со своего стула задал следующий вопрос:
— А откуда она взяла его?
— До нее, он принадлежал ее матери.
— Да, — сказал Керриган, — потому что они обе были Мерлинами, посланными в мир, чтобы защитить станок. Так же, как и кровь мужчины, бывшего отцом, имени которого я не знаю, должно быть была кровью Мерлина Калибурна. Сомневаюсь, что мой отец, кем бы он ни был, когда-либо знал о своем наследии. Но учитывая действия твоей матери, думаю, она, вероятно, точно знала кем и чем ты была. Кем была она.
Пока он говорил, Сирен не могла вздохнуть. Отчасти, все это имело смысл. Дар предвидения ее матери. Ее способность исцелять и заботиться. У нее было то, что местные священники называли богопротивными способностями. Но в ее матери не было ничего дьявольского. Она была доброй и порядочной женщиной, которая просто хотела помогать другим.
И теперь, когда Сирен задумалась об этом, то поняла, что ее мама всегда была пугливой, будто подозревая, что их могут преследовать. Будучи ребенком, она не задумывалась об этом. Но сейчас, девушка вспомнила, сколько раз ее мама не ложилась до рассвета, словно боясь уснуть. Как они всегда располагались там, откуда могли быстро убежать при необходимости.
Должно быть, ее мама знала о Моргане и ее слугах.
Но особенно ей запомнился день, когда мама подарила ей станок на день рождения. Сирен сморщила нос, испытывая отвращение к старому, потертому инструменту. Он был маленьким, не более трех маминых рук в ширину.
Тем не менее, лицо ее матери сияло от гордости, когда она поставила его на стол перед Сирен.
— Он принадлежит нашей семье много поколений, маленькая Сирен. Он принадлежал моей матери и матери моей матери. Сейчас я дарю его тебе.
— Но я не хочу его, — заскулила Сирен. — Разве я не могу получить новый?
Мама покачала головой, с любовью убирая волосы назад с ее детского личика.
— Это очень особенный станок, моя Сирен. Тот, который однажды будет означать для тебя весь мир. И с ним ты сама создашь свою судьбу.
Не смотря на это, Сирен с отвращением ткнула в него пальцем. Она хотела новую куклу, а не какой-то глупый старый станок.
Даже если тот принадлежал ее семье, какая разница? Ее мать всегда думала только о работе.
Мягко рассмеявшись, мама завернула станок обратно в кусок коричневой ткани.
