Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой
– Само собой, – сказал Кантор. – Он постоянно носит экранирующий амулет.
– Зачем? Чтобы не прослушали?
– Может, и за этим тоже. А еще – чтобы не попадать под эманации. Когда-то на моем концерте он поймал эманацию, так чуть в обморок не упал. С тех пор, наверно, и носит. Но сейчас ему это уже вряд ли нужно… хотя я в этом мало понимаю. Да не страдай ты так, может, обойдется. А выйдет она замуж, будет Шеллар носить рога. Мне Жак уже как-то говорил, когда пытался Ольгу сватать, что у порядочной женщины должны быть и муж, и любовник.
– А потом она принесет ему наследника с интересными глазками или волосиками занятного цвета, – хмыкнул Пассионарио. – И он тут же вспомнит, что они оба чистокровные люди.
– А ты предохраняйся качественней. Кстати, что с твоим браслетом?
– Расстегнули, – печально кивнул Пассионарио. – Это единственное, что меня действительно радует.
– Мафей сам или к Жаку носил?
– К Жаку. Судя по его рассказам, этот Жак – удивительный парень. Я бы с ним тоже познакомился, но, к сожалению, он особо приближенное лицо Шеллара, так что надеяться на то, что сохранит в секрете наше знакомство, никак нельзя. А жаль. Я бы тоже хотел подзаняться боевой магией, а то случись что – я ничего не умею. Правда, за уши меня таскать не станут, возраст не тот, но может случится и чего похуже.
– А при чем тут Жак? – не понял Кантор.
– Он учит Мафея боевой магии. Совершенно уникальная школа, Мафей утверждает, что этот Жак вообще единственный представитель в нашем мире. Называется школа Перчатки и Шлема, уж не знаю почему. Он мне принцип показал, это что-то невероятное! Любое заклинание можно конструировать самому в меру собственной фантазии. Может, получится как-нибудь через Мафея освоить этот принцип, а дальше самому заняться конструированием? Потрясающая вещь, честное слово.
– Постой, – опешил Кантор. – Жак? А Мафей тебе фиалки за уши не сует? Он же не маг. Во всяком случае не такого уровня, чтобы кого-то учить.
– Смеешься? Мафей мне рассказал, как пять лет назад этот Жак на его глазах сделал в лепешку пятерых магистров из ордена Небесных Всадников. Это что, по-твоему, не уровень? Причем, что вообще невероятно, парню двадцать шесть и он чистокровный человек.
– Так не бывает, – решительно заявил Кантор. Потом вдруг вспомнил телепортацию с жужжанием и щелканьем и заткнулся. Что бы он вообще понимал в уникальных школах, тоже, маг-теоретик!
– Не бывает? – переспросил Пассионарио. – Специалист! Лабиринт какой-то непонятный, в который абсолютное большинство не верит, видите ли, бывает, а двадцатишестилетние боевые маги – нет! Да что мы знаем о природе Силы? Даже мой папа толком не знает.
– Слушай, если это не секрет, почему тебя папа магии не учит?
– От него дождешься! Спасибо и за то, что хоть нашелся и навещает несколько раз в год. Это и так патологическая для эльфа заботливость. Ты вообще никогда не задумывался, почему эльфы при такой продолжительности жизни так малочисленны? А потому, что им в тягость забота о потомстве. Эльфийки – самые безалаберные мамаши, каких видел свет. Да и детей-то они заводят дай бог одного-двух за все свои триста с лишним лет. Мне папа рассказывал, как эти бедные маленькие эльфики воспитываются, у меня волосы дыбом вставали. Они их друг другу спихивают как могут, пока те не вырастут. А уж за взрослыми детьми и вовсе никто не смотрит. Так что мой папа – просто образец любящего эльфийского родителя. Мне уже тридцать шесть скоро, а он меня до сих пор не забыл. Даже вот, заботу проявил, – Пассионарио невесело усмехнулся и подбросил на ладони полиарговый браслет. – Ладно, пойдем-ка домой, а то уже рассвело, скоро нас хватятся…
Глава 7
– Бред, – сказал ведьмак, – и вдобавок нерифмованный. Все приличные предсказания бывают в стихах.
А. Сапковский– Шеллар, ты здесь?
Король поднял голову, оторвавшись от проекта договора с Хинской империей, и увидел младшенького принца, который робко заглядывал в дверь кабинета.
– Да, малыш. Заходи. Что-то случилось? Почему ты до сих пор не спишь? Третий час.
– Я уже встал, – как-то напряженно ответил Мафей, протискиваясь в дверь.
Шеллар заметил, что глаза у мальчишки заплаканы, а одежда надета наспех, и тут же все понял.
– Тебе что-то приснилось? Садись, рассказывай. Что на этот раз?
Мафей помолчал, нервно теребя кончик пояска, потом поднял на кузена умоляющие глаза и попросил:
– Шеллар, поклянись, что ты этого не сделаешь.
– Чего именно? – уточнил король, неторопливо набивая трубку и внимательно глядя на кузена. – Объясни толком. Давай сначала разберемся, то я уже однажды сдуру поклялся, не подумав, так что больше такой глупости себе не позволю. Итак?
– Мне снилось… – всхлипнул Мафей. – Мне приснилось, что ты застрелился. Пожалуйста, Шеллар, поклянись, что ты этого не сделаешь. Никогда.
– Я? – искренне изумился король. – Ты точно уверен, что это был вещий сон, а не просто кошмар?
– Это был вещий кошмар, – угрюмо ответил принц. – Я их уже научился определять. После них я просыпаюсь… иначе. Шеллар, пожалуйста…
– Постой, – остановил его король. – Не плачь. Дай-ка немного подумать, ты таким предсказанием меня совершенно ошарашил, что со мной бывает крайне редко.
Король в задумчивости закурил и некоторое время размышлял, сосредоточенно изучая причудливо извивавшуюся струю дыма. Затем негромко и очень серьезно сказал:
– Видишь ли, Мафей… Твой сон так удивил меня потому, что я с давних пор питаю непреодолимое отвращение к такому способу решать проблемы. Возможно, из-за отца, а может, по какой-то другой причине, но я всегда считал самоубийство свидетельством малодушия при полной потере самоконтроля. И слышать такое о себе для меня удивительно и… странно. Разумеется, я могу тебя заверить, что мне и в голову не придет сделать что-либо подобное. И даже если придет, я вспомню о твоем предостережении, о нашем разговоре и смогу удержать себя в руках. Но дать тебе клятву, о которой ты просишь, не совершать этого никогда… было бы неразумно. Я еще достаточно молод, и никто не знает, что ждет меня впереди и как сложится моя судьба. Иногда в жизни бывают исключительные ситуации, когда подобное решение оказывается абсолютно верным и… достойным. Я могу оказаться в таких обстоятельствах, что, к примеру, моя смерть будет единственным способом спасти жизни других людей. Или альтернативой позору и бесчестью. Разное бывает в жизни, малыш. Так что клятвы не делать этого никогда я тебе не дам. А теперь расскажи мне все подробно, чтобы я мог разобраться. И не забывай, что твои сны, как правило, не предвещают смерти. Скорее всего, ты видел неудачную попытку, не более. Итак?
