Тая Ханами - Дракон по имени Малыш
Понятно…
– Тебе не понятно, - покачал головой явно повеселевший собеседник. - Точнее, понятно не все.
– А что мне не понятно? Что не было выбора? Это я могу понять.
Волхв снова покачал головой.
– Меняется мир, - сказал. - Совсем еще недавно ТАКОЕ не прошло бы нам, волхвам, безнаказанно.
Я присвистнула: а боль? Ничего себе, безнаказанно!
Борис Иванович, судя по всему, ожидал такой реакции:
– Книгу Правосудия помнишь? - Красноглазо улыбнулся он. - Личная боль ее не трогает, можешь мне поверить. Только ситуация в целом.
– Помню, - аж передернуло меня. - Но… Почему?
– Вечная тема. Борьба добра со злом. По сравнению с тем злом, что прокралось в наш мир, то зло, которое мы причинили вам, было ничтожным. С учетом того, что мы выступали против большего зла. И с учетом устраненных последствий.
Волхв скривился. Он не любил Книгу Правосудия. Я тоже ее не любила - мне никогда не нравились математические подсчеты там, где речь шла о судьбах людей.
Без напоминаний появился Гоша. Принес чаю, посмотрел на меня сочувственно, тронул лапкой. Мне казалось, что он стал куда добрее относиться ко мне после того, как выяснилось, что я - наполовину ящерица. Вон, даже заснул вчера рядышком.
Борис Иванович выбил пепел из трубки, продул, распространив по комнате дымный яблочный аромат. Я гадала: о чем пойдет речь? Судя по тому, что начальство достало другую, темного дерева, трубку, по тому, с каким чаянием оно выбирало сорт табака, перебирая малюсенькие (и наверняка с необычайно дорогостоящим содержимым) коробочки, должен был состояться невероятно откровенный разговор. Больше того, телепат настолько ушел в себя, что не замечал усиленной работы моей мысли. Наконец, когда я уже перебрала в уме все пристойные варианты, и приступила к непристойным, начальство закурило, посмаковало во рту дым, выпустило что-то несообразное на свет божий, и перевело на меня фиолетовый взгляд.
– Лиса, - проникновенно сказало оно. - Тебе очень плохо от того, что ты, скажем так, наполовину дракон?
Я, попутно разочаровавшись в теме беседы, постаралась честно подумать - ведь начальство к ней ТАК готовилось! Но, вообще-то, мне было все равно. Единственное, что меня тревожило - это внезапная перемена в поведении Ильи. Это было очень грустно. Но на самочувствии это обстоятельство сильно не отражалось, а некоторое стеснение в груди легко объяснялось пресловутой грустью.
Телепат молча наблюдал за мной. Кивал в такт новым для себя открытиям.
– Да нет, мне от этого почти ни жарко, ни холодно, - вынесла я свой вердикт.
– Тогда скажи мне, сотрудница моя, - выпустил струю дразняще-чудесно-ароматного дыма волхв. - Почему от тебя так пахнет?
Я закашлялась вдохнутым в себя деликатесным дымом - ибо вспомнила, как зависла в туалете на Кольском полуострове. Неужели, тот сортир таки был необыкновенно вонючим, а я не заметила? И от меня теперь разит - настолько, волхв, не удовлетворившись привычной яблочной дымовой завесой, распотрошил неприкосновенные запасы своего самого дорогого…
– О боги! - Схватился за сердце телепат. - Ты сведешь меня с ума! Я вовсе не имел в виду ту одинокую будку на Кольском полуострове. И от нее, кстати, не пахло. А вот от тебя за версту разит ложной мандрагорой. Это яд. Зачем ты его пила?
Я, испытав по ходу исповеди волхва несказанное облечение, удивление, и, наконец, недоверие, оторопело смотрела на него:
– Я с ума не сошла… Сводить счеты с жизнью, скажете тоже… - Мне вдруг стало по-настоящему обидно. - Во-первых, я не знала ни о какой мандрагоре. Жозефина говорила, что ее вообще нет в природе.
– Правильно, нет, - успокоился Борис Иванович, и уже с удовольствием затянулся жутко дорогим дымом. - Поэтому это растение и называют "ложной мандрагорой". Конечно, у него есть и научное название…
– Какое? - Все еще пыталась я переварить информацию о том, что я, оказывается, "выпила", как сейчас было модно говорить, "йаду".
– Оно длинное и незапоминающееся, - отмахнулся от меня наставник. - Что там колючее и многолетнее… Не помню, короче. И, раз ты не хотела свести счеты с жизнью, все упрощается. Ты не помнишь, что ты пила в последнее время?
Я задумалась. Постаралась припомнить, что, где и как употребляла "вовнутрь".
– У нее еще должен быть такой привкус… - пытался подбодрить мою память волхв. - Сладковатый такой, как у солодки. Почему ты его не заметила, я не понимаю.
– А вы что, пробовали? - подозрительно уставилась я на свое начальство. Вдруг скажет "да"?
– Просто знаю, - не стал меня радовать волхв. - В школе, на уроках травоведения проходил. А ты, кстати, не ответила.
Я пожала плечами. Никакого привкуса солодки я чувствовала с того времени, как попала в Заповедник - все болезни, включая кашель (а случился он давно, до того, как я прошла Лабиринт) лечились Деревом, точнее, его лазаретной частью. Тем паче, что:
– А Жозефина знает? - Вспомнила я, что ежка недавно посещала мою избушку. - В смысле, как пахнет эта самая ложная…
– Она не пахнет, - покачал головой волхв. - Пахнет человек, наглотавшийся отравы. Да и то, несколько часов, а потом запах исчезает. От тебя уже сейчас разит не в пример меньше.
– Так почему же тогда Сан Саныч…
– Он мог не знать таких вещей.
Я присвистнула. Чтобы бывший сверхсекретный агент, да не знал!
Ответить мне, недоверчивой, волхв не успел. Открылась дверь, в комнате возник вышеупомянутый вояка. Узрев меня в комнате, он было застыл в дверях, но потом все же решился:
– Иваныч! - Стараясь не глядеть в мою сторону, театральным шепотом заговорил он. - Я хотел сказать, что от нее…
– Вот видишь! - Торжествующе повернулся ко мне волхв. - И он в курсе!
Я скрестила руки на груди. Сан Саныч, не обращая на мои демарши никакого внимания, продолжал интересоваться моей судьбой:
– С ней точно все будет в поря… Черт! Кого еще несет? Алло! Да, приветствую, Эльдар. Как жизнь? Помаленьку? Отлично, спасибо. Как у тебя дела? Что?! Как это? А "эдельвейс"? Как это, расформирован? Когда? Понятно… Нету больше "розы"… Вот так вот, и нет! Хорошо, постараюсь. Хорошо, как можно раньше. Ты ведь знаешь, ПТ там не сработает. В Нальчик? Сами, по дороге? Ну ты обнаглел! Ладно, ладно. Значит, до вечера орлы будут у тебя. Отбой.
Я слушала Сан Саныча, и не знала, радоваться мне по поводу того, что с "запахом" по крайней мере, на сегодня, было покончено. Точнее, с разговором на эту тему. Или печалиться: судя по реакции того же начальства на этот телефонный разговор, дело было дрянь.
– ЧП на Эльбрусе, - повернулся к волхву Сан Саныч. - Мне звонил мой старый сослуживец, он сейчас заведует военной базой в Приэльбрусье. Просит о помощи. Кого пошлем?
