Валерий Михайлов - Путешествие за край Земли
— Сатанисты такой ерундой не занимаются. Это делают дьяволопоклонники.
— Мне от этого как-то не легче. Они заставили меня раздеться, заставили пить какую-то гадость. Избили, измазали кровью, а потом привязали к дереву, чтобы окончательно уже убить. Я уже и с жизнью простилась, когда в небе появился яркий свет. Больше я ничего не помню. Очнулась здесь.
— Типичное переживание похищения.
— А ты знаток в этой области?
— Давайте, может быть, выслушаем всех?
— Мое имя — Олег. Я — космофилолог. Несколько лет назад мы получили достаточно недвусмысленный сигнал из района звезды Сириус. Я был среди тех, кому довелось расшифровать послание. Это было приглашение. Правительство решительно приостановила процесс колонизации ближайших планет, и бросило все силы на создание корабля, способного добраться до указанного места. Все верно. Большую часть пути мы должны были лететь в состоянии анабиоза в водной среде, иначе организмы просто бы не выдержали нагрузку. В пути что-то вышло из строя. Других объяснений у меня нет.
— И почему я не могла быть проституткой?
— Потому что проституция перестала существовать более сотни лет назад, одновременно с полигосударственным политическим устройством земли.
— Бред какой-то. Да, мы действительно летим. Остальное… Вы что, не помните последнюю войну? Фактически, мы немногие уцелевшие. Когда люди поняли, что Солнечная система навсегда переходит в разряд мифов, уцелевшие корабли были посланы в открытый космос с надеждой, что кому-то из нас повстречается пригодная для жизни планета. Мы, своего рода десант, современные Нои в безбрежном враждебном космосе. Наша цель — сохранить и возродить жизнь.
— Прямо сценарий для очередного тупого фильма. Ты не назвал свое имя.
— Валерий.
— Мое имя — Анна. Моя версия такова. Мы преступники, сосланные за свои преступления на одну из звездных колоний. Мы каторжники, люди вне закона. Для безопасности нас воткнули в эти капсулы и удалили память. Память не должна была вернуться ни при каких обстоятельствах. Действительно, должно было что-то произойти, иначе бы мне ожили посреди космоса, не говоря уже о том, что мы что-то вспоминаем, пусть даже наши воспоминания отличаются друг от друга.
— Валентина. А с чего вы решили, что мы куда-то летим?
— У тебя есть иная версия?
— Я журналистка. Занималась расследованием тайной связи иллюминатов и правительства. Вернее, правительств. Ночью ко мне в дом забрались какие-то люди. Они выстрелили в меня из газового пистолета. Очнулась я здесь. То, что с нами происходит похоже на описание космического полета в фантастике, но это еще не значит, что мы действительно куда-то летим.
— Севастополев Николай. Во многом согласен с Валентиной. Вот только не уверен, что это дело рук правительства.
— Это все объясняет, — закончил он подробный рассказ о своих приключениях.
— Похоже, что нас собрали из разных времен и реальностей… Не понимаю.
— Все намного проще. Нам промыли мозги, а потом вживили эти воспоминания.
— Бред.
— Чушь собачья.
— Предложи что-нибудь получше.
— Друзья, за последнее время я пережил столько разного бреда, что смело могу считать себя экспертом в этой области, — сказал Севастополев, когда всеобщий крик значительно поутих, — поверьте, сейчас мы ни за что не сможем решить, какое воспоминание верно. Это невозможно. Нам надо задуматься о другом…
Глава одиннадцатая
— Приехали, барин, — сказал таксист и сладко зевнул.
— Сколько с меня? — спросил Любящий.
— Уже уплачено.
— Тогда держи на чай.
— Спасибо, барин.
— Не за что.
Любящий вышел из машины и глубоко вдохнул пахнущий травой, цветами, деревьями и еще чем-то приятным воздух. Он постоял несколько минут на выложенной тротуарной плиткой дорожке, а затем отворил калитку и вошел во двор огромной усадьбы, которая, как говорила памятная табличка, стояла здесь еще с начала времен и была неподвластна времени. Во дворе цвели маленькие, но очень пахучие цветы, похожие на ночную фиалку, но благоухающие днем.
Любящий еще раз вдохнул полной грудью и вошел в дом.
— Хозяева! — крикнул он.
На его зов откликнулась маленькая, юркая старушка.
— Вам кого?
— Я Любящий. Меня ждут.
— Очень приятно. Пойдемте.
Она провела его в библиотеку, где на диване с книгой в руках сидел мужчина примерно шестидесяти лет. Они поздоровались.
— Как доехали? — спросил мужчина у Любящего.
— Спал.
— Это хорошо. Я тоже люблю поспать. Считается, что с годами у человека развивается бессонница, а у меня наоборот.
Любящий улыбнулся.
— Вы хорошо подумали? — продолжил мужчина, — работа только на первый взгляд, кажется простой. На самом деле одиночество…
— Я готов.
— Отлично. Вы подходите, но, тем не менее, я должен спросить. Думаю, вы понимаете, что данное место может занимать только особый человек. Это не отель Оверлук. Поэтому я попросил бы вас рассказать о том опыте…
— Я сражался с Богом.
— Я знаю. Поэтому мы вас и пригласили.
— Я сражался с Богом. Сначала я думал умереть вместе с ним, умереть за любовь, но буквально за мгновение до смерти я понял, что хочу жить. Также я понял, что любовь — это не отношение к чему-либо, а состояние моей нервной системы, что я создан любить, но любить не кого-то, а вообще. Любить — это испускать любовь.
— Вы действительно нам подходите. Теперь позвольте ввести вас в курс дела. Вы назначаетесь на должность сторожа. Это особое место: единственный на Земле храм Бога, Которого Нет. Людей здесь практически не бывают. В их понимании глупо идти к Богу, Которого Нет.
— А разве не глупее молиться Богу, который есть? — спросил Любящий.
Его собеседник улыбнулся.
— Это достаточно трудно понять.
— Что я должен буду делать?
— Ничего. Жить в свое удовольствие. Чужих здесь не бывает, своих тем более, а дом защищен от любых потрясений. Его же нет, как и Бога. Провизию вам регулярно будет привозить таксист. Он же, если захотите, привезет вам и новости. Зазывать сюда никого не надо, но если кто-то приедет, впускайте. Гости сами приходят и уходят — таков здесь порядок. Если есть вопросы — спрашивайте.
— Да вроде все понятно.
— Тогда удачи.
Мужчина встал с дивана.
— Книжку я возьму с собой.
На обложке значилось: «Путешествие за край Земли».
Глава двенадцатая
Очнулся Мстислав в каком-то сарае на куче неприятно воняющего тряпья и хлама, для которого обычно и строятся подобного рода сараи. Тело болело просто ужасно. Хотелось пить. Штаны были мокрыми, и от этого было еще холодней. Солнечный свет пробивался сквозь щели между досками. Мстислав, мысленно матеря Доктора всеми известными словами, поднялся на четвереньки и, стараясь передвигаться как можно тише, приблизился к стене. Снаружи среди голых (зима) фруктовых деревьев виднелись убогие домики. Дачный пережиток социализма, — решил Мстислав. Что ж, можно спокойно отлежаться до темноты, а там… Мстислав зарылся поглубже в тряпье.
