Макс Фрай - Ворона на мосту
— Смешной вход, да? — спросила она, неожиданно по-свойски толкнув меня локтем в бок. — Впрочем, у тебя, кажется, нет вкуса к комической составляющей жизни. Ты много теряешь; с другой стороны, даже этому можно научиться, было бы желание. Пошли-пошли. Это еще не библиотека.
Некоторое время мы шли молча, потом леди Сотофа снова заговорила:
— Наша библиотека устроена чрезвычайно разумно и удобно. Не сомневаюсь, уж ты-то сумеешь оценить. В первую очередь тебе важно знать вот что. У нас нет ни каталога, ни алфавитного указателя, ни даже более-менее осмысленной расстановки книг, которая могла бы помочь при поиске.
На этом месте я, можно сказать, очнулся. Значит, вот что она считает чрезвычайно разумно и удобно устроенной библиотекой. Ну-ну.
— Чтобы получить какую-то конкретную книгу, достаточно произнести ее название — вслух или про себя, не имеет значения. И книга отзовется. Как именно она отзовется, никогда заранее не знаешь. Некоторые книги сами падают в руки, некоторые начинают светиться, некоторые поют, некоторые кричат: «Я тут, болван!» — или еще что-нибудь похуже. В общем, получишь, что искал, будь уверен. Когда название нужной книги тебе неизвестно, все еще интересней. Ты формулируешь вопрос и внимательно глядишь по сторонам, потому что вопить, светиться и подпрыгивать начинают все книги, имеющие хоть какое-то отношение к интересующей тебя теме. Если будешь с ними ласков — это, имей в виду, не метафора, наши книги очень любят, когда им гладят корешки, — они еще и открываться станут в нужных тебе местах, сэкономишь кучу времени. Ясно тебе?
Я молча кивнул. Описанная система отношений между людьми и книгами была столь прекрасной и гармоничной, что мне хотелось плакать — некоторые люди, я знаю, испытывают сходное желание, когда слушают музыку. Это желание лишь усилилось после того, как леди Сотофа распахнула одну из бесчисленных дверей, то и дело встречавшихся нам на пути, и мы вошли в зал, заставленный книжными стеллажами. Я сразу понял, что это — идеальная библиотека, возможно лучшая в мире. Трудно сказать, в чем конкретно тут было дело, просто и размеры, и цветовая гамма, и степень освещения, и запах, и температура воздуха — все эти параметры полностью соответствовали моим персональным представлениям о прекрасном.
— Вижу, тебя придется вытаскивать отсюда силой, — усмехнулась моя проводница. — Надо же, как тебе понравилось! Что ж, вероятно, когда-нибудь эта библиотека станет твоей, хотя я даже представить не могу, что должно произойти, чтобы такое стало возможным. Но у тебя есть такой дар — делать своей собственностью все, что ты любишь. В этом смысле более алчного человека, чем ты, эта земля еще не носила. К счастью, любовь не так уж часто посещает твое сердце, а то даже не знаю, как бы ты выкручивался.
— Вот этого я не понимаю, — сказал я. — Насчет дара делать своей собственностью.
— Можно подумать, ты понимаешь все остальное! — рассмеялась она. — Впрочем, как раз про дар объяснить проще всего, благо имеется наглядный пример. В свое время ты полюбил могущество, чем это кончилось, ты знаешь не хуже меня. К чему приведет твоя внезапная любовь к этому помещению, подумать страшно. Вероятно, когда-нибудь ты станешь очень грозным колдуном, соберешь собственный орден, развяжешь очередную гражданскую войну и отберешь у нас Иафах. А что, было бы смешно.
— Не успею, — возразил я. — Чиффа говорит, этот Мир скоро рухнет. Ну, то есть… — Я умолк, поскольку не был уверен, что имею право все это рассказывать. Кеттариец называл леди Сотофу своим старинным другом, к тому же она производила впечатление существа, для которого нет вообще никаких тайн, но мало ли.
— Хочешь, скажу секрет? — улыбнулась леди Сотофа. — Только Джуффину не говори, то есть Чиффе, или как там ты его называешь. Ему об этом знать нельзя, а нам с тобой можно. Не проболтаешься?
Я молча помотал головой. Дескать, можете на меня положиться.
— Мир не рухнет, — вкрадчиво сказала она. — Все как-нибудь да образуется. Наш с тобой приятель пересекал Мост Времени всего один раз, а я хожу там почти каждый день. Очень люблю эти прогулки. В сущности, Мост Времени — единственное место, где я могу побыть одна, я имею в виду, по-настоящему одна, потому что там нет даже меня, а это — лучшее, что может случиться с человеком. Впрочем, неважно, сам когда-нибудь поймешь, что я имею в виду. И сотни лет не пройдет, думаю… Важно другое: я много раз путешествовала по этому Мосту и видела больше возможных вариантов исхода. Там, на другом берегу, куда чаще торжествует жизнь, чем небытие. Почти всегда. Подробностей не разглядеть, но общая картина хороша, сейчас о таком великолепии и мечтать нельзя.
Я смотрел на нее во все глаза. Причем впечатлило меня не столько доброе предсказание, сколько ее небрежное признание насчет прогулок по Мосту Времени. Вот, значит, как некоторые коротают досуг.
— А почему вы мне рассказали? — наконец спросил я.
— Потому что это лучшее, что я могу для тебя сделать, — вздохнула она. — Тебе, по-хорошему, не магией сейчас надо заниматься, это всегда успеется. Что тебе действительно необходимо — научиться жить в радости. Нет для тебя ничего труднее, и ничего полезнее тоже нет. Справишься ли, не знаю. Но по крайней мере, теперь ты больше не будешь считать все происходящее совокупностью тщетных усилий накануне неотвратимого конца. И надеяться на лучший исход тебе тоже ни к чему — теперь ты знаешь, он неизбежен. Надежда изматывает, а уверенность позволяет сберечь много сил. Сейчас-то тебе почти все равно, а если хоть немного научишься любить жизнь, оценишь мой подарок.
Пока я пытался переварить все, что услышал, леди Сотофа помахала мне рукой и пошла к выходу.
— Ни о чем не беспокойся, — сказала она. — Никто тебе не помешает, и, что еще важнее, ты тоже никому не помешаешь. Только не вздумай здесь колдовать. Читай, пиши, спи, если устанешь, — это все. Когда закончишь, я приду и выпущу тебя отсюда.
Оставшись один, я еще какое-то время неподвижно стоял, переваривая наш разговор. Но потом вспомнил, зачем я, собственно, здесь, выкинул из головы посторонние мысли и стал сосредоточенно думать о Перчатках Смерти и защитных рунах. На ближайшей ко мне полке тут же вспыхнул зеленоватый огонек, где-то в глубине зала кто-то громко заверещал; я пошел на шум и обнаружил, что это вопит толстый манускрипт в драгоценном переплете из кожи арварохского паука. Пока я снимал крикуна с полки, еще одна книга сама упала к моим ногам. Я поднял ее, бережно погладил корешок и неспешно пошел вдоль стеллажей, высматривая — кто еще хочет быть прочитанным? Собрав всех желающих, засел за работу и на какое-то время забыл обо всем.
