Ольга Малашкина - Три смерти и Даша (СИ)
— С собой — нет. Впрочем — на, — Кристина порылась в кошельке и протянула дяде Вите деньги: Купи себе сигарет и хлебушка.
— Нет, деньги мне не нужны. Деньги — тлен. А кошелек ты зря держишь так близко и показываешь на улице, ведь украсть могут.
— Спасибо за совет. Подожди меня здесь.
Кристина зашла в ближайший магазин и купила старику хлеб, сигареты и спички.
— Вот, возьми.
— Спасибо, дочка, — обрадовался дядя Витя. Обращаться с деньгами он разучился очень давно.
Старый дом блекло — красного цвета, где жила Кристина по какому‑то непонятному замыслу архитектора, располагался чуть позади двух домов, между которых стоял. Благодаря этому в квартире всегда было темно. Зато перед домом была небольшая лужайка. Осенью там на фоне красных стен цвели желтые цветы на высоких стеблях.
"И этой осенью здесь будут цветы", — подумала Кристина и улыбнулась.
Серафим был уже дома.
— Привет. Ты, вроде как обещал мне что‑то рассказать.
— Обещал? Кому? — не понял он.
— Пашке обещал. А если обещал, значит надо рассказывать. Я слушаю.
— Что ж я там наобещал? — пытался припомнить Серафим.
Кристина тем временем переоделась в домашнее: розовый халатик, дурацкий, но очень теплый, и шерстяные носки. Дом, как впрочем и почти все типовые дома этого района, был очень сырым и холодным. Девушка постоянно мерзла. Зато, благодаря этому, они никогда не ссорились из‑за старого кресла, которое оба любили. Не ссорились потому, что Кристина предпочитала сидеть на коленях у Серафима: так было теплее. Она не изменила своей привычке и на этот раз.
— Ну, что, рассказывать будем или нет? А‑то заинтриговал меня, а теперь вспомнить не можешь. Что же произошло сегодня утром у вас во дворе?
— А — а-а, во дворе. Так бы сразу и говорила. Убийство там произошло.
— Как будто я про убийства не слышала. Тем более — от тебя. Что‑то я сильно сомневаюсь, что это убийство чем‑то отличается от остальных.
— В том‑то и дело, что да.
— Да, ну?
— Я вообще не знаю, как его будут расследовать. Если и раскроют, то только случайно.
— Почему? — теперь Кристина заинтересовалась всерьез.
— Потому, что его как будто не человек совершил. Или, наоборот, — сверхчеловек.
— Так — так, это уже интересно. И почему ты так решил?
— Во — первых — собака не смогла взять след. Тогда послали за Ивановым с Джульбарсом.
— Иванов — это который крови боится?
— Он самый. Интересно, почему? Может, что‑то случилось? Он ничего не рассказывал. Странно, вроде — нормальный парень, а как увидит кровь, так ему сразу и плохеет.
— Мало ли кто чего боится. Ты, давай, не отвлекайся.
— Да, я его и не осуждаю. Он — мужик хороший — веселый, не злой. И к собакам подход умеет находить. Джульбарс с ним словно помолодел, а ведь его уже собирались списывать. Так, вот: послали за ними. Джульбарс вроде взял след, но вскоре потерял. А Иванов сказал, что след был слишком слабый — собаке было тяжело идти. А потом еще преступник прошел через стоянку, след и потерялся.
— Слушай, а откуда он узнал, что след был слабый? И чем ему помешала стоянка?
— По поведению собаки, конечно, как бы он еще узнал. А на стоянке воняло бензином и перебило собаке нюх.
А когда мы отпечатки сняли, так вообще чуть ни упали.
— Что, настолько нечеткие? И что в этом удивительного?
— Нет, вполне себе четкие, только пустые.
— В смысле — пустые?
— В смысле — без рисунка.
— Разве так бывает?
— Я тоже раньше думал, что не бывает. А теперь знаю, что бывают и такие. В базе данных таких отпечатков, естественно, не оказалось. И как его теперь искать — у всего города пальчики снять, что ли?
— Да — а, мало того, что преступник, так еще и мутант какой‑то.
— Видимо — да. Это же со стороны незаметно. Пустые пальчики не третья нога. Хотя, Милка говорит, что эти отпечатки выглядят так, как будто стерлись от частого употребления.
— Милка, это которая из лаборатории?
— Ну, да, а ты что — ревнуешь?
— Это к Милке‑то? Делать мне больше нечего.
— Подожди, я еще не все рассказал. Ведь и убили ее…
— Кого — ее?
— Да, бабу одну с нашего двора. Главное, зачем убили — непонятно. И не взяли ничего. И никаких следов борьбы. Как будто она просто спокойно стояла, когда ее убивали. И на пол вроде как не упала, а легла. И характер ран…
— Вздорный и тяжелый. Ты, давай без терминологии, а по делу.
— А ты больше перебивай меня. Так, вот: и раны у нее какие‑то странные: косые, резаные, явно очень острым оружием. Ровные. И выглядят так, как будто преступник всю жизнь в боевиках снимался и решил применить ценные знания на практике.
— Это как?
— Ну, как бы тебе объяснить…
— Ну, объясни уж как‑нибудь для тупых…
— Ну, почему сразу — для тупых? Просто я сам в жизни такое в первый раз вижу. Раньше видел, но только в кино. Представь, как в японском боевике герой с двумя мечами в руках: развел руки, скрестил, развел. И разрубил противника. И здесь было так же. Лезвия едва коснулись убитой, но перерезали ей вены на шее и руках.
— Слушай, наверное это был ниндзя.
— Похоже на то. Так, он еще и вытер свое оружие об ее юбку.
— А почему ты так уверен, что именно — он, а не она?
— Я процентов на девяносто восемь уверен, что это — мужик. Потому, что бабы редко так фанатеют от оружия. Обычно, они убивают подручными предметами. А этот, судя по необычности и состоянию оружия, явно фанат. Если это и женщина, то только профи.
— В смысле?
— В смысле — киллер.
— Тебе бы следаком работать с такой логикой.
— В гробу я видел и расследования и следаков…
— За что ты их так?
— Да, надоело мне все. Пошел в милицию, чтобы помогать людям, а разнимаю пьяные драки.
— Это все потому, что ты очень наивный. За это и люблю. И как я тебя нашла такого романтичного, ума не приложу?
— Я наивный, а ты упертая. Все не хочешь найти работу, от которой у тебя голова не болела бы.
— Так, куда меня еще возьмут с дипломом бухгалтера? Давай не будем начинать.
— Давай.
— Серафим.
— Что?
— Да, ничего — имя у тебя прикольное. И в честь кого только тебя так обозвали?
— А тебя что‑то не устраивает?
— Меня‑то все устраивает, только мент и Серафим плохо сочетается.
— Вот, привязалась, блин. А что делать… вообще‑то это ангел, олицетворяющий божественную любовь, — улыбнулся он.
— Вот как… — Кристина улыбнулась в ответ и лукаво посмотрела на Серафима.
