Джордж Мартин - Танец с драконами
— В море, — Салла, должно быть, уже плывет, обходя Персты, вниз по Узкому морю, возвращаясь к Каменным Ступеням с немногими оставшимися у него кораблями. Возможно, он захватит еще несколько по дороге, если подвернется какое-нибудь торговое судно. Небольшое пиратство поможет ему пережить эти лиги. — Его Величество послал его на юг, досаждать Ланнистерам и их друзьям.
Он выучил эту ложь, пока греб к Сестрину сквозь пелену дождя. Рано или поздно мир узнает, что Салладор Саан покинул Станниса Баратеона, оставив последнего без флота, но никто не услышат это из уст Давоса Сиворта.
Лорд Годрик помешал рагу.
— Это старый пират Саан отправил тебя вплавь на берег?
— До берега я добрался на шлюпке, милорд.
Салла дождался, когда луч маяка Ночного Факела пройдет мимо «Валирийки», и лишь затем спустил шлюпку на воду. Хотя бы этого стоила их дружба. Лиссениец открыто заявил, что с радостью взял бы Давоса с собой на юг, но тот отказался. Станнису нужен Виман Мандерли, и король доверил Давосу склонить его на их сторону. Он сказал Салле, что не сможет предать это доверие. «Чушь, — ответил принц пиратов, — он погубит тебя с твоим благородством, старый друг. Он погубит тебя».
— Я еще никогда не принимал королевского Десницу под своей крышей, — сказал лорд Годрик. — Интересно, выкупит ли тебя Станнис?
Выкупит ли? Станнис дал ему титул, земли и пост, но заплатит ли он большие деньги за его жизнь? У него нет золота. Иначе Салла до сих пор был бы с ним.
— Его Величество можно найти в Черном Замке, если милорд захочет спросить об этом.
Боррелл хрюкнул.
— А Бес тоже в Черном Замке?
— Бес? — Давос не понял вопроса. — Он в Королевской Гавани, осужден на смерть за убийство своего племянника.
— "Стена все узнаёт последней", — говорил мой отец. Карлик сбежал. Пролез сквозь прутья клетки и голыми руками разорвал на части собственного отца. Стражник видел, как он бежал, красный с головы до ног, словно искупался в крови. Королева сделает лордом любого, кто принесет его голову.
Давос с трудом поверил услышанному.
— Вы хотите сказать, что Тайвин Ланнистер мертв?
— Да, от руки собственного сына, — лорд отхлебнул пива. — Когда у нас на Сестрах были короли, мы не позволяли карликам жить. Мы бросали их в море, как подношение богам. Септоны заставили нас прекратить это. Кучка благочестивых дураков. Зачем богам давать человеку такую форму, если не для того, чтобы отметить его, как чудовище?
Лорд Тайвин мертв. Это все меняет.
— Милорд, вы разрешите мне отправить ворона на Стену? Его Величеству нужно узнать о смерти лорда Тайвина.
— Он узнает. Но не от меня. И не от тебя, пока ты под моей протекающей крышей. Я не дам повода говорить, что предоставил Станнису помощь или совет. Сандерленды втянули Сестер в два мятежа Черного Пламени, и мы все горько пожалели об этом, — лорд Годрик показал ложкой на стул. — Присаживайтесь. Пока не упали, сир. В моем зале холодно, сыро и темно, но здесь помнят об учтивости. Мы найдем вам сухую одежду, но сначала поешьте, — он крикнул, и в зал вошла женщина. — Нам следует покормить гостя. Принеси пиво, хлеб и сестринское рагу.
Пиво было темным, хлеб черным, а рагу сливочно-белого цвета. Женщина подала его в горшочке, выдолбленном из черствой буханки. Оно было густым: с луком, морковью, ячменем, белой и желтой репой, а также с моллюсками, кусочками трески и крабовым мясом, плавающими в массе густых сливок и масла. Такое варево, что согревает человека вплоть до костей, и как нельзя лучше подходит для сырой, холодной ночи. Давос с благодарностью зачерпнул ложкой.
— Вы когда-нибудь пробовали сестринское рагу?
— Да, милорд.
Такое же рагу подавали в каждой гостинице и таверне на Трех Сестрах.
— Это вкуснее любого, что вы ели прежде. Его готовит Гелла. Дочь моей дочери. Вы женаты, луковый рыцарь?
— Да, милорд.
— Жаль. Гелла не замужем. Из некрасивых женщин получаются самые лучшие жены. Здесь крабы трех видов. Красные крабы, паучьи крабы и крабы-завоеватели. Паучьих крабов я ем только в сестринском рагу. Это почти как есть себе подобных, — лорд махнул в сторону холодного черного очага, на висящее над ним знамя: вышитый паучий краб, белый на серо-зеленом поле. — До нас дошли слухи, что Станнис сжег своего Десницу.
Моего предшественника. Мелисандра принесла Алистера Флорента в жертву своему богу на Драконьем Камне, чтобы вызвать ветер, который доставил бы их на север. Лорд Флорент был тверд и молчалив, когда люди королевы привязывали его к столбу; даже величественным, насколько может быть таковым полуголый человек. Но как только языки пламени коснулись его ног, он закричал, и, если верить красной женщине, эти крики наполняли их паруса на всем пути к Восточному Дозору-у-Моря. Давосу не понравился тот ветер. В нем чудился запах горелого мяса, а завывания в корабельных снастях напоминали вопли боли. Я легко мог оказаться на его месте.
— Меня не сожгли, — заверил он лорда Годрика, — хотя в Восточном Дозоре я чуть на замерз.
— На Стене такое случается.
Женщина принесла новую буханку хлеба, только что из печи. Давос посмотрел на её руку и не смог отвести взгляд. Лорд Годрик не упустил случая это отметить:
— Да, на ней клеймо. Как и на всех Борреллах вот уже пятьсот лет. Дочь моей дочери. Не та, что готовит рагу, — он разломил хлеб и предложил Давосу половину. — Ешьте. Хороший.
И в самом деле хороший, хотя сейчас любая черствая корка показалась бы Давосу вкусной — это значило, что он здесь гость, хотя бы на одну ночь. У всех лордов Трех Сестер была дурная репутация, а у Годрика Боррелла, лорда Милой Сестры, Щита Сестрина, Господина Волнореза и Хранителя Ночного Факела — хуже всех… но даже повелители разбойников и пиратов связаны древними законами гостеприимства. По крайней мере, я увижу рассвет, сказал себе Давос. Я ел его хлеб и соль.
Хотя в сестринском рагу были приправы и поинтереснее соли.
— Неужели это шафран? — шафран стоил дороже золота, и Давос пробовал его лишь однажды, когда на пиру на Драконьем Камне король Роберт послал ему половину рыбы.
— Да, из Кварта. Есть еще перец, — лорд Годрик взял щепотку и посыпал свой горшочек. — Молотый черный перец из Волантиса, самого лучшего качества. Берите сколько хотите, если вам хочется острого. У меня его сорок ящиков, не считая гвоздики, мускатных орехов и фунта шафрана. Перепало от одной черноглазой девы, — он рассмеялся. У него сохранились все зубы, обратил внимание Давос, хотя большинство из них были желтыми, а один вверху уже почернел. — Везла это в Браавос, но буря снесла её на Челюсти, и она разбилась на моих скалах. Так что, как видите, вы не единственный подарок, который принесли мне шторма. Море вероломно и жестоко.
