Игра титанов - Казаков Дмитрий Львович

– Все. – Уттарн встряхнул лапами, точно сбрасывая с них что-то. – Теперь мы невидимы для всех. Кроме тебя, Харальд, и проводника. Может быть, прирежем его для верности?

Арп Длиннопятый вздрогнул повторно.

– Не стоит. – Олен глянул на кивагор. – Но даже не думай о том, чтобы удрать. Наш зверь спит чутко. Если что, он тебя догонит и…

– Мурряуу… – Внимательно следивший за разговором Рыжий встал, потянулся и вразвалку зашагал к проводнику.

Тот замер и перестал даже дышать.

– Ладно вам, – замахал руками Юрьян. – Давайте решим, кому сегодня сторожить, и будем спать…

Кинули жребий, и Олену повезло, он на сегодня остался свободным.

С чистой совестью расстелил одеяло, подложил под голову мешок и благополучно уснул. Открыв глаза, обнаружил, что мир окутан белым, очень густым туманом, а земля и камни покрыты тысячами капелек воды.

– Вставай, скоро пойдем, – сказал дежуривший вторую половину ночи Юрьян и зевнул так, что едва не вывихнул челюсть.

Туман рассеялся вскоре после того, как они пустились в путь. Открылось небо, затянутое серой пеленой, и во всей красоте, подобно исполинской каменной стене, встали на востоке горы. Ощетинились иглами вершин, выставили кулаки ледников и бугристые спины осыпей.

Черными казались глубокие ущелья, и нестерпимо блестел под солнечными лучами лед.

– Чую я, там будет холодно, – унылым голосом заметил Юрьян. – Хотя мы и взяли с собой всякие шкуры…

– Ничего, насмерть больше одного раза не замерзнешь, – отозвался Харальд.

Скальд поглядел на него оскорбленно и отвернулся.

Вскоре стало ясно, что начался самый настоящий подъем. Тропа запетляла из стороны в сторону, а затем просто уперлась в отвесную стену и исчезла.

– И куда дальше? – спросил Олен.

– Не знаю, – хмуро отозвался Арп Длиннопятый, всю ночь, судя по мятой физиономии, не сомкнувший глаз. – Тут наши земли кончаются. Дальше не бывал никто из кивагор, лишь безбожные арот.

Граница между владениями двух богов здесь была не столь явной, как на Холодном материке, но тоже очень заметной. По одну сторону – заросли кустарника, плоскогорья и кучи валунов, по другую – крутые склоны, прорезанные морщинами трещин, сочащиеся из них ручейки, от которых веет холодом.

– Так ты не пойдешь с нами? – удивился Юрьян.

– Зачем? На верную смерть?

– Он нам и не нужен, – проговорил Харальд. – Возвращайся, и спасибо за то, что спас свою жизнь…

Тут проводник впервые за все совместное путешествие улыбнулся. Буркнул что-то себе под нос и затопал обратно по тропе. Исчез за поворотом, и вскоре дробный стук его шагов затих.

– Ну что, кто бывал в горах? – поинтересовался Шустрый. – А то в наших местах, кроме холмов, ничего нет…

– Я бывал. – Харальд задрал голову, словно попытался проследить взглядом весь путь до ближайшего перевала. – Но не в таких. Так что будем разбираться на месте, что здесь да как.

И он зашагал вправо, туда, где склон выглядел не таким крутым.

Когда перешли границу, Олен почувствовал внезапный холод, охвативший все тело и особенно неожиданный посреди жаркого дня. Краем глаза заметил, как вздрогнула Хельга, увидел, что Рыжий недовольно вздыбил шерсть на спине. Но затем нога Рендалла едва не соскользнула с сырого камня, и стало не до переживаний.

Тащились вверх с удручающей медлительностью. Приходилось подолгу останавливаться и уходить в стороны, чтобы найти очередной участок, где удастся подняться еще на сотню локтей. Ноги дрожали от усталости, дорожный мешок тянул вниз так, словно кивагор набили его камнями.

– Уф, это… – пропыхтел Юрьян после того, как очередной участок одолели чуть ли не на четвереньках. – Это, конечно, очень занимательно, но я предпочел бы что-то ровное или гладкое.

– Вроде моря, – хмыкнул Олен.

– Разве оно гладкое? – Скальд задумчиво подвигал белесыми бровями. – Там тебя бросает вверх-вниз… вверх-вниз… и утонуть можно. Вот степь какая-нибудь… Ой, а мы высоко поднялись…

Рендалл впервые с начала подъема оглянулся.

До самого горизонта раскинулось нечто похожее на смятый кусок серо-коричневой замши. Можно было разглядеть каждый холм, изгиб блестящей на солнце реки и далеко-далеко – дым над поселком кивагор.

– Вон идет проводник, – сказала Хельга, указывая на темную точку, ползшую по тропе.

– Он самый. – Рик щелкнул зубами. – А у тебя хорошие глаза.

– Не жалуюсь. – Лиафри глянула на уттарна немного высокомерно и отвернулась.

И они зашагали дальше. Через какое-то время склоны сделались менее крутыми, идти стало легче. Зато пришлось натянуть взятую у кивагор одежду из шкур – солнце хоть и не умерило яркости, греть почему-то прекратило.

Ну а ближе к вечеру и вовсе наползли облака, из которых посыпался мерзкий, очень холодный дождь.

– Ну и погода, – заметил Олен, когда начало темнеть и мир превратился в подобие бутыли из мутного стекла.

– В горах хорошей не бывает, – нравоучительно изрек Харальд. – Идти в этой мгле просто опасно, будем становиться на ночлег.

Отыскали сухой пятачок под нависшим скальным козырьком. Места под ним хватило как раз на пятерых. Костер без дров сумел бы разжечь только бог, и пришлось опять обходиться холодным мясом.

Олен остался сторожить, а его спутники улеглись спать.

Тьма была настолько густой, что не было видно пальцев поднесенной к носу руки. Рыжий привычно устроился под боком. И тут во мраке вспыхнули два синих огня – глаза Рика.

– Это всего лишь я, – тихо сказал Рик.

– Чего не спишь? – шепотом спросил Олен.

– Разговор есть.

Уттарн мягко уселся рядом, осторожно погладил оцилана. Тот блаженно заурчал.

– Так в чем дело-то, клянусь Селитой?

– Все спят, так что можем говорить спокойно. Вчера я передавал стражу Хельге, и она обратилась ко мне с довольно странной просьбой.

– С какой именно? – Несмотря на прохладную ночь, Олену сделалось жарко. Что может выдумать обиженная женщина? На что пойти?

– Она попросила меня… хм, – Рик шумно почесался, – заклясть тебя так, чтобы ты стал ее любить…

– А, вот как… – Этого можно было ожидать. – А ты что?

– Отказался. Ни один маг, даже самый могучий, не в состоянии вызвать настоящую любовь.

– А как же всякие привороты и отвороты?

– Они порождают страсть, а это немного другое. – Глаза Рика вновь загорелись. – Но речь не об этом. Я бы посоветовал тебе быть осторожным. Эта лиафри… она привыкла сдерживать чувства. Делает это долго и успешно. И тем беспомощнее оказалась перед настоящим сильным душевным порывом. Не знаю, что придет ей в голову, но совладать с собственным желанием Хельга вряд ли сможет…

– Ты-то откуда это все понял? – Олен посмотрел на собеседника подозрительно.

– Разумные существа мало отличаются друг от друга, – ответил уттарн. – Даже в разных мирах. А мой народ копит знания на протяжении сотен веков, и, прежде чем осваивать Госпожу, нужно научиться обращаться с теми, кто тебя окружает.

– Э… вот как? Ну, спасибо, что предупредил, – сказал Рендалл, хотя даже не представлял, что именно делать дальше.

Ожидать, что Хельга попробует его соблазнить еще раз? Или все же отыщет колдуна, способного наслать эту самую страсть? Или помешать ей? Но как?

– Не за что. – Рик бесшумно поднялся. – Я спать.

Он прошел к своему месту, некоторое время повозился и затих.

Олен продолжил бодрствовать в одиночку.

Ночь катилась над Вейхорном, как черный исполинский шар. Дождь то прекращался, то припускал заново. Капли с легким шуршанием стекали по камням, из тьмы долетали вздохи ветра. Мысли бродили тяжелые и мрачные, словно обожравшиеся сырого клевера коровы.

Когда пришло время, Олен разбудил себе на смену Харальда, а сам лег.

К утру от дождя не осталось и следа. Небо вновь засияло ласковой синевой, из-за гор выбралось холодное солнце.

– Дальше теплее не будет, – заметил Харальд, когда они пустились в дорогу. – Придется нам греться на ходу.

Примерно через милю подъема они оказались на узком карнизе над пропастью. Прошли его почти до конца, и тут топавший впереди всех оцилан замер. Вопросительно изогнулся пушистый хвост, задвигались уши на мохнатой голове.