Сабля, птица и девица (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович

— Чтобы меня мужик руками мял? — удивился Ласка.

— А когда тебя мужик пучком веток стегает, это нормально? — парировал Теодор.

Ласка замялся с ответом, а Теодор продолжил.

— Когда правоверные хорошо пропотеют и начисто вымоются, они не торопятся домой, а сидят в сухой комнате, кушают сладости и играют в шахматы или в нарды.

— В сыджаклыке сильно жарко? — спросил Ласка, — Как здесь летом на улице или еще жарче?

— Конечно, жарче! Там же и жар, и пар. С паром любой жар кажется еще горячее. То есть, когда заходишь, снимай не только одежду, а и кольца с цепочками, а то кожу обожжет. Особенно кольца надо снимать, чтобы пальцы не передавливало.

Ласка и Вольф переглянулись.

— Хорошее дело хаммам, — сказал Ласка, — Надо бы сходить. Пускают туда христиан?

— Есть там мужские и женские дни, а чтобы в мужской день христиан не пускали, я не слышал. Думаю, пустят и вас, если полотенца возьмете не совсем бедняцкие, чтобы крайней плотью правоверный люд не смущать.

— То есть, обычая в баню ходить к девкам здесь нет? — удивленно спросил Вольф.

— И муж с женой в разные дни моются? Друг другу спинку не потрут? — спросил Ласка.

— У богачей, у кого свои хаммамы при дворцах, свои порядки могут быть, — ответил Теодор, — А в общественных банях строго в разные дни.

Друзья сняли комнату на постоялом дворе с видом в стену из окна и видом с крыши на непарадную сторону дворца. Посмотрели. Баня это вода, труба дымовая, печь большая. При бане должен быть дворик или балкон. У султана во дворце высмотрели три подходящие трубы.

Сходили на разведку в хаммам, попотели в полотенцах, подышали паром, очистили кожу жесткой мочалкой и искупались в бассейне.

— Я таким чистым себя с родной баньки не помню, — сказал Ласка, — Теплая вода с мылом, как в Европах, это так себе удовольствие. Без настоящего пара-жара все не то.

— Вот ты бы и шел тогда к султану, — сказал Вольф, — Я в этом вашем паре еле дышу. Отродясь в таком жару не был, еще и когда вода не сверху льется, а прямо перед глазами висит. Как в суп попал.

Сераль, дворец султана, раскинулся на господствующей высоте над городом примерно от Бахчекапы на Золотом Роге до Ахыркапы на Мраморном море. Строго говоря, это не дворец в смысле единое строение, а дворцовый комплекс из множества зданий разных лет постройки, начиная с Мехмета Завоевателя и плавно переходя к строящимся при Сулеймане Великолепном, да продлит Аллах его дни. Неподалеку от Сераля находились объекты государственной важности, которые внутрь не влезли. Дворец великого визиря и казармы янычар. Из большого и интересного рядом еще Ипподром.

От города Сераль отделялся массивными крепостными стенами высотой в три-четыре человеческих роста. Со стороны моря дворец защищала построенная по береговой линии старая крепостная стена с башнями еще византийских времен.

Внутри дворца не только жил султан с семьей, но и находились важнейшие государственные учреждения, укрытые от вражеского штурма и от бунтов черни.

Ворота Повелителя или Баб-ы Хюмаюн вели в Первый двор. Там находились ведомства финансов и архивов, казначейство, монетный двор, управление благотворительными фондами и арсенал. В Первом дворе толпились люди, пришедшие по делам во все перечисленные важные учреждения.

Во Второй двор или Двор правительства Диван мейданы из Первого Двора вели Ворота Приветствия Баб-ус Селям. Во Втором дворе находился Диван (совет министров), канцелярия и «внутренняя казна». Сюда каждый день ходили на работу из города множество слуг и государственных служащих. Через ворота Араба Капы можно было пройти из Второго двора в гарем.

Самое новое из всех строений дворца — гарем. Он представлял собой несколько поздних пристроек к дворцу, разделенных внутренними двориками. Местами работы еще не закончились, а кое-где уже переделывались по второму кругу. Евнухи строго следили, чтобы рабочие не видели наложниц султана. Ближе к Третьему двору в каменных лабиринтах скрывалась граница гарема и личных покоев султана.

В Третий двор из Второго вели Ворота Счастья и Блаженства Баб-ю Саадет. За ними находилась та часть дворца, где живет и работает султан. Тронный зал, зал Аудиенций, библиотека, сокровищница, хранилище священных исламских реликвий и личная казна.

За Третьим был еще Четвертый двор. Просто двор без важных государственных учреждений.

Вольф еще раз сходил во дворец. Ласку даже не приглашал.

— Собак сторожевых во дворце не держат, а стража ходит и колотушками стучит. Народу во дворце много. Слуг полным-полно, повара всякие, истопники, мальчишки на побегушках. Если бы не намаз, поймали бы меня. По пять раз на дню все Аллаху молятся. Прямо все-все дела откладывают и молятся. В это время можно куда угодно проскочить, кроме самих покоев султана. Там такая охрана, что ни днем, ни ночью мышь не проскочит.

— В хаммаме был?

— Был. Когда знаешь, что искать, искать проще. Любая баня это печь, значит, труба над крышей. И туда должны подносить дрова и выгребать золу, то есть, должен быть черный ход не через красивые покои, где султан ходит. По следам истопников нашел там три хаммама. Один в покоях самого султана. Туда султан ходит один или с визирями. Второй побольше первого в гареме, куда султан ходит без прочих мужчин. И третий, для евнухов. Султан туда точно не пойдет.

— Парилка?

— Парилка есть. Когда султан не моется, его хаммам стоит пустой. Если знать, когда пойдет мыться султан, можно прийти заранее. В соуклук, предбанник, там два входа. Через джамегах сам султан заходит из покоев, где я не был, через черный ход — банщики и уборщики. В соуклук столик стоит, бархатом покрытый. На него султан свои перстни складывает.

— То есть, надо подождать, пока султан пройдет через соуклук в сыджаклык, потом выйти из черного хода в соуклук и взять перстень. И обратно тем же путем. Идем?

— Я пойду, а ты сиди. Ты же не вор, тебе так просто через подсобные коридоры дворца не пройти и не выйти. Когда султан в сыджаклык придет и на массаж ляжет, тогда я пройду через соуклук и заберу перстень со столика.

— А я что буду делать?

— На улице ждать.

Два дня сидели на крыше и ждали, пока растопят хаммам. Ежедневно султан горячим паром себя не потчевал. Он, судя по всему, последние дни занимался важными государственными делами и из дворца почти не выходил. Ни коня боевого выгулять, ни лук тугой натянуть. Может быть, даже и в гарем не заглядывал.

Наступила среда, и в ночь на четверг Вольф побежал во дворец. Местные говорили, что четверг традиционный банный день перед священной пятницей. Как у русских суббота перед воскресеньем. Во второй половине дня над трубой появился дым. Ласка было обрадовался, но в ночь на пятницу Вольф вернулся без перстня.

— Извини, Ласка, придется тебе идти, — сразу сказал Вольф.

— Почему?

— Потому что прятаться надо в самом хаммаме. В сыджаклык за гёбек ташы.

— Там разве не каменные стены? Где там прятаться?

— За этим мраморным постаментом. И долго. Для султана так топят, что я сдохну, сразу говорю. Подслушал я случайно разговоры истопников. Если бы только ушами слушал, ничего бы не понял, но южные люди руками разговаривают. Я так понял, что султан попариться любит. Старший истопник новичку рассказывал, что семь потов сойдет, пока печь раскочегаришь, а потом только успевай дрова подкидывать. Аллах милостив, султан добр, а чем ниже начальник, тем злее. Если султан скажет, что сегодня слабовата банька, старшему истопнику жалование урежут, а младшим и головы урезать могут. Или руки. Обвинят в краже дров и тюк-тюк, как ворам последним.

— И что?

— И не полез я в баню. Когда к входу в соуклук подошли слуги, я отступил в комнату отдыха. Лежал там под диваном, шаги считал. Потом намаза ждал, чтобы из дворца выйти.

— Что же ты в соуклук оттуда не вылез и перстень не взял?