Шлейф сандала (СИ) - Лерн Анна
- Хороша… Чудо как хороша! – пожилая розовощекая женщина растянула тонкие губы в фальшивой улыбке. Она была в чепце, отделанном лентами и цветами, который затягивался широкими кружевными завязками под подбородком. – Лебедь наша!
Минодора моментально напряглась. Да это же сваха! Пастелинья Ананьевна!
- Павел Терентьевич, посмотрите, какая девица! – женщина обратилась к «жениху», который продолжал гипнотизировать поросенка. – Статная! Белая! Одно платье целое состояние стоит!
Молодой человек нехотя оторвал бессмысленный взгляд от блюда и уставился на Минодору.
- Добрый вечер, Минодора Васильевна. Это мне за вами волочиться надобно?
- Павлуша! – тихо воскликнула его матушка. – Стоит говорить «ухаживать», а не волочиться!
- А она чего, больная, что за ней ухаживать надобно? – Павлуша явно не отличался ни умом, ни сообразительностью. – Пущай за ней мамка ходит.
- Да ну что ты! Что ты! Ухаживать, значит, внимание проявлять к девице! – матушка покраснела, поглядывая на хозяйку дома. – Я же уже объясняла тебе.
- А-а-а-а… внимание… - равнодушно протянул он. – Внимание можно…
- Садись, садись рядом с Павлом Терентьевичем, бриллиантовая наша! – засуетилась сваха, усаживая Минодору рядом с молодым человеком. – Обзнакомитесь, может, дело и сладится!
Девушка послушно присела, понимая, к чему дело идет. Если Сережа Фролов сразу в отказ пошел, то этот и слова против не скажет. Павлуше было все равно на ком жениться, лишь бы пузо набить. И это было плохо.
Женщины заговорили о своем, поглядывая на молодых, а купеческий сын снова переместил свой взгляд на поросенка. Но потом, видимо, до его не тронутого интеллектом мозга все-таки дошло, что нужно уделить девушке внимание.
- Минодора Васильевна, любите ли вы жареные говяжьи кишки? Я вот больше предпочитаю с яичком внутри, нежели с гречей. – Павлуша облизнулся. – Несомненно, от них большая польза организму имеется.
- Не люблю. Сейчас овощами питаюсь да фруктами. Кашу без масла тоже откушиваю, - заявила Минодора, и у молодого человека отвисла челюсть.
- Как же это, без масла? Она и в горло-то не полезет… Овощами сыт не будешь! Баловство, однако!
- Да уж куда полезнее, чем кишки с яйцом, - хмыкнула девушка. – И мужа своего кормить только пустыми щами прикажу и винегретом.
- Нельзя мне винегрет! – испуганно воскликнул Павлуша. – Вспучит ведь! Греха потом не оберешься!
- Чего это вы там? – Степанида Пантелеймоновна настороженно посмотрела на молодых людей, в особенности на свою дочь.
- Ох, не знаю, матушка! – купеческий сын повернулся к матери. – Что это вы мне за девицу сватаете, которая только траву ест да кашу без масла?! Хотите, чтобы сгинул я, ссохся?!
- Что ты говоришь, Павлуша? – женщина растерянно развела руками. – Это кто ж тебе такое сказал?
- Она и сказала! – он ткнул в Минодору толстым пальцем. – Мол, прикажет мужа своего пустыми щами кормить!
- Так мужа, а не тебя. Ты-то чего расходился? В мужья ты мне точно не подходишь! – с улыбкой произнесла Минодора, а потом зло добавила, обращаясь к сватье с купчихой Колодниковой. - Пришли мне тут своего сынка навязывать! Вечно к нашему берегу не плывет бревно, а все говно да щепка! Не пойду я за бздуна вашего капустного! Не пара он мне!
После этих слов за столом началось настоящее светопреставление. Сваха охала, Колодникова причитала, Степанида Пантелеймоновна хваталась за сердце, а Павлуша наливался краской, как спелый помидор.
Минодора не стала слушать этот концерт и, схватив шаль со спинки стула, выскочила из комнаты. Она выбежала из дома, чувствуя, как внутри бушует и радость, и страх, и гордость за саму себя.
- Пускай хоть в лепешку теперь разобьются! – прошептала она, направляясь к парикмахерской. – Не взять меня голыми руками!
Девушка завернула в проулок, чтобы не идти по дороге. Матушка ведь и слуг могла вдогонку отправить. Выйдя с другой стороны, Минодора увидела в окошке силуэт Елены, которая расчесывала волосы и тут же заметила мужика в кустах, который тоже смотрел на окно. Он явно следил за хозяйкой дома, прижавшись к соседскому забору.
- Ах, ты ж га-а-ад… - протянула Минодора, чувствуя, как горящему внутри пожару несправедливости присоединяется праведный гнев. – Ну, держись.
Глава 47
С пасмурного неба начал накрапывать мелкий дождь. Он то затихал, то снова, взбодрившись, начинался, оставляя на каменной мостовой быстро исчезающие следы. Девушка развернулась и быстро нырнула в узкий проулок, из которого можно было выйти на эту же улицу, только чуть ниже. Ее возмущению не было предела. Мужик под окнами у женщины отирается! Видать, чей-то слуга из ближайших домов. Совсем совесть потерял!
- Портки спустить и выпороть! – проворчала она, размахивая руками. – Чтоб неповадно было!
Наверное, если бы в этот момент Минодору увидели те самые пресловутые ниндзя, они бы точно потеряли дар речи. Или обзавидовались. Это была грация тучи, крадущейся из-за кромки леса, плавность астероида, скользящего в глубине вселенной, величественность комбайна, выплывающего из-за дрожащего от жары горизонта… Обернись в этот момент ничего не подозревающий Жариков, его бы точно хватил удар.
Минодора увидела спину бесстыдника, зло прищурилась, чувствуя непреодолимое желание выплеснуть всю свою ярость. Она неслышно приблизилась к занятому наблюдением мужчине и посмотрела на свои руки, словно размышляя как лучше схватить его. Девушка сжала-разжала пальцы, примеряясь к шее. Не-е-ет… Сожмешь чуть сильнее и всё, пиши пропало. Потом она подняла кулак над головой мужчины, представляя, как опустит его прямо на маковку. Эх, не пойдет… А вдруг помрет? Минодора плюнула и, перекинув руку через его голову, сжала шею незнакомца так, что он испуганно засучил ногами. Когда у него уже стало багроветь лицо, девушка разжала руку, позволяя негодяю рухнуть на землю. Мужик закашлялся, держась за горло, не в силах вдохнуть, а Минодора принялась колотить его по горбу, громко приговаривая:
- Ах, ты ж паскудник! К порядочным женщинам в окна заглядывать?! Чтобы у тебя глаза повылазили! Чтоб у тебя морду перекосило! Да я тебя изничтожу! Всю жизни будешь помнить Минодору Жлобову!
Бедняга перевернулся, чтобы уклониться от довольно ощутимых ударов, и растянулся на тротуаре, раскинув руки. В этот момент его борода съехала в бок, а картуз слетел, обнажая шнурок, на котором она держалась.
Минодора застыла, пораженная увиденным. Ее рука, занесенная для очередного удара, зависла в воздухе, но ее замешательство длилось недолго.
- Ты еще и личину свою скрываешь?! Бороду прицепил?! – рявкнула она, хватая мужчину за грудки. – Сейчас разбираться станем, откуда тебя занесло в наши места! Ряженый!
Жариков же не мог отвести взгляд от бушующей, словно ураган красавицы. Ее волосы немного растрепались, грудь высоко вздымалась, а на щеках пылал яркий румянец. Более шикарной барышни сыщик на своем веку еще не видывал.
- Валькирия… - восхищенно прошептал он, пожирая ее глазами. – Диана-охотница!
- Это я дурная скотница?! – девушка разъяренно уставилась на него. – Еще и обзываться удумал?!
Это было последним, что услышал сыщик. Ее кулак впечатался в лоб Жарикова, и он потерял сознание.
- Эй! Бесстыжий! Ты чего глаза прикрыл? – Минодора испугалась. – А ну, вставай! Я кому говорю!
Но мужчина не шевелился. Девушка присела рядом, посмотрела на его лицо, которое оказалось довольно симпатичным.
- А ведь и на морду недурен… Эх…
* * *
Я уже готовилась к отдыху, расчесывая волосы у окна. Подозрительный наблюдатель так и не появился, но нужно было быть настороже. Он мог прийти ближе к ночи. Я собиралась сегодня следить за обстановкой, а не спать. Ничего, высплюсь завтра.
Но как только я положила расческу на столик, с улицы послышались какие-то странные звуки. Что-то происходило под моими окнами. Отодвинув шторку, я посмотрела вниз и мои брови удивленно приподнялись. Тряслись кусты, словно в них ворочался бегемот.
