Мерзкая семерка - Джонстон Кэмерон

– Завтра в полдень мы атакуем город. Кто не может идти, будет объясняться с самим принцем Соколом.

Боль уменьшилась, но до конца не ушла, компромисс заставлял его чувствовать, что он разочаровал и себя, и Богиню. Он с трудом выносил такую вину, но терпел ее ради своих людей.

Солдаты натянули штаны и устало поплелись по долине – лучше пусть дерьмо течет по ногам, чем они предстанут перед инквизиторами принца Сокола.

Глава 24

На долину Мхорран опустилась ночь, Пенни и черепичник Николас вытянули короткие соломинки – выпал их черед стоять в полуночном карауле с десятью другими бедолагами, которым не повезло. Их вахта на стене началась слишком рано, всего лишь после нескольких часов неспокойного сна, и закончится слишком поздно, чтобы урвать для сна еще чуть-чуть. Они не особенно расстроились по этому поводу – нападение Империи света было неминуемо, и они все равно не смогли бы нормально поспать, а дождь наконец-то прекратился.

Каждая пара часовых охраняла неказистый участок стены из камня и дерева, длиной больше двухсот шагов, и под ногами не всегда была прочная поверхность. Вот и все, что защищало их от армии кровожадных безумцев, идущих с севера, и они были рады иметь хоть это.

Николас расстегнул натиравший примитивный шлем, сделанный из котелка, и положил его рядом с жаровней, согревая руки над раскаленными углями – пламя помешало бы видеть в ночи, и Тиарнах поколотил бы их, если бы они развели огонь. Под шлемом он повязал красную ткань, а короткую бороду и усы выкрасил в рыжий в подражание Тиарнаху.

– Такой грозный вид, – сказала Пенни, опираясь на копье.

На ней были разномастные части доспехов – кольчуга и кожанка поверх стеганого подлатника, а кудрявые волосы заткнуты под настоящий стальной шлем, который где-то раздобыла Амогг.

– Спасибо, – ухмыльнулся Николас. Потом его усы дернулись, он с отвращением поморщил нос. – Что это за вонь?

Пенни посмотрела за стену на далекие полевые костры, мерцающие в ночи по всей долине, всего в нескольких часах ходьбы.

– Они только разок на тебя глянули и обделались от ужаса?

Он пригладил усы.

– Недаром ты еще не замужем, деваха.

– Это правда, – согласилась Пенни. – Все мужчины здесь – дерьмо, да и только. Окромя Тома-кузнеца. Вот он просто страсть какой зверь.

Николас хохотнул, но его веселье быстро угасло, когда вдали раздались вопли боли и ужаса. Где-то на севере умирали люди. Он схватил свой примитивный шлем, насадил его обратно на голову и сжал копье изо всех сил.

Два ополченца Тарнбрука несли караул, а криков становилось все больше, костры один за другим гасли, слышались лязг стали и боевой клич.

– Похоже, сегодня ночью никому не удастся поспать, – сказала Пенни.

Сначала это чудовище Джерак Хайден бродил на поле перед стеной, копая ямы то там то сям – они не осмеливались подойти поближе и выяснить, что он задумал, – и вот теперь это.

В ночи засветились красные глаза, слишком близко. Оба ополченца окаменели и выставили копья трясущимися руками.

– Как думаешь, что это? – прошептал Николас.

– Вампиры, – раздался мягкий шепот у его уха.

Николас и Пенни взвизгнули и отшатнулись, а рядом с ними появилась Черная Герран, завернувшая свои старые кости в толстое шерстяное одеяло.

– Вампир Лоример Фелле и новорожденное отродье нагоняют страх на добычу, – сказала Черная Герран, прищурившись в темноту. – Не сомневаюсь, что этой ночью он повеселится, но это не причина расслабляться в карауле. Следите, не подойдет ли близко к стене человек.

Они вытянулись по струнке и пытались изображать опытных бойцов, пока она не ушла нагонять страх на следующую пару часовых дальше на стене. Тогда они снова привалились к камню и вытерли внезапно вспотевшие лбы.

– Я чуть не обмочился, – признался Николас.

Пенни глубоко и судорожно вздохнула.

– Здоровенный орк может разрубить корову пополам, но от старейшины Далии кровь в жилах стынет.

Николас поежился.

– Она больше не Далия, а Черная Герран. Тебе лучше это запомнить.

Пенни нервно сглотнула и вернулась к караульной службе. В ночи с обеих сторон стены шныряли чудовища, и Пенни не хотела, чтобы они застали ее задремавшей. Амогг открутит ей голову, если увидит отлынивающей. А Черная Герран сделает что-нибудь еще хуже.

Шли часы, часовые прислушивались к пронзительным крикам и смотрели, как проносятся туда-сюда огоньки факелов, как мерцают в свете костров мечи, поднимаясь и опускаясь. Они снова чуть не обмочились от страха, когда через парапет перелез окровавленный монстр с когтями и клыками. Николас заорал и ткнул копьем в брюхо твари.

Окровавленная зверюга приняла облик человека, и при виде стоящего перед ними обнаженного Лоримера Фелле с копьем в животе у обоих засосало под ложечкой.

Николас сглотнул и с хлюпаньем выдернул копье.

– Э-э-э… Простите, ваша милость.

Монстр подался к Николасу, и тот зажмурился в ожидании неминуемой смерти.

– Ничего страшного, дружище, – сказал Лоример, похлопав его по плечу. Дыра тут же зажила, даже шрама не осталось. Лоример вытер пятна крови обрывком белого одеяния, зацепившегося за коготь. – Я цел и невредим. Занимайтесь своим делом.

Он кивнул Пенни, спрыгнул за стену и погарцевал в город, насвистывая веселую мелодию.

Николас уставился на кровавый отпечаток руки на своем плече.

– Ты это видела?

Пенни посмотрела на него вытаращенными глазами.

– Ага. До чего огроменный член!

Николас застонал и зажмурился.

– Я не об этом. Я думал, мне конец.

Они стали препираться, осознавая, что просто пытаются забыть о том, как человека только что проткнули копьем, а он лишь отмахнулся.

Небо начало светлеть, ночь уступала место окрашенным багрянцем сумеркам, позволившим разглядеть первых вражеских разведчиков, прибывших с севера. Часовые собрались с духом и подготовились к схватке, стараясь, чтобы от ужаса не стучали друг о друга коленки и не тряслись руки.

Пенни поднесла к губам рог и трижды продудела, пронзительный сигнал вызвал на стену остальных ополченцев. В Тарнбрук пришла война, а не так далеко за ней и смерть.

Черная Герран, Мейвен, Амогг, Лоример и Тиарнах собрались на скрипящих досках надвратной башни, чтобы понаблюдать, как с воинской точностью строится авангард имперской армии. Устрашающая стена мечей, копий, щитов и стали – три тысячи воинов с мрачными лицами двинулись по долине к Тарнбруку с намерением убивать. Их оружие громыхало о щиты в зловещем ритме.

Дождь отступил, в тучах появился просвет, и полуденное солнце подарило немного тепла, но долина по-прежнему оставалась топкой и предательской, замедляя продвижение врага.

– Явились наконец, сукины дети, – сказал Тиарнах. – Хотя бы дали время позавтракать, и на том спасибо. А теперь потрудитесь объяснить, зачем этот безумный ублюдок, точнее, алхимик, гонит через стену стадо свиней? И какого хрена их покрасили в черный?

Из единственных ворот в стене двадцать пять визжащих хрюшек загнали в наскоро сколоченный загон на пятьдесят шагов ближе к наступающей имперской армии. Животы свиней были гротескно растянуты, и широкие спины покрашены густой и липкой черной жижей, воняющей смесью тухлых яиц, спирта и помоев.

Джерак Хайден нагнулся над загоном, рассматривая животных через круглые очки, и в отвращении сморщил нос. Его помощница в перчатках поставила на землю мешок зерна и встала рядом со стеклянной бутылкой в одной руке и зажженным факелом в другой.

– Доверьтесь его умениям, – сказала Черная Герран.

Тиарнах сердито зыркнул на нее. Лоример хмыкнул.

– Тогда доверьтесь его безумию, – добавила она. – Он обожает убивать и гордится делом рук своих.

– В это я поверить могу, – сказал Тиарнах.

Амогг рыком выразила согласие.

Помощница Джерака Хайдена вручила ему бутылку. Алхимик вылил ее содержимое в мешок с зерном, выбросил бутылку и разбросал зерно по загону. Голодные свиньи набросились на еду, а он зашелся смехом.