Сара Маас - Королева теней
Она протянула ему полотенце, но не выпустила его из рук, когда он схватил его.
- Ты стала тираном, Принцесса, - сказал он.
Она закатила глаза и отпустила полотенце, поворачиваясь, когда он поднялся одним мощным движением; вода разбрызгивалась повсюду. Она еле сдержалась, чтобы не оглянуться через плечо. Даже не смей, прошипел голос в её голове. Точно. Она называла этот голос Здравым Смыслом, и с этого момента решила его слушаться.
После того, как она зашла в гардеробную, она подошла к туалетному столику у дальней стены и присела на корточки перед нижним ящиком, открывая его и обнаруживая сложенное мужское бельё, рубашки, штаны. Секунду она смотрела на старую одежду Саэма, сохранившую его слабый запах, и вдыхала его. Она пока не могла собраться с силами, чтобы пойти на его могилу, но –
- Ты не обязана давать их мне, – сказал Рован позади неё.
Она немного вздрогнула и повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Он подошёл так бесшумно. Аэлина попыталась выглядеть не слишком потрясённой от его вида с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер, его загорелого и мускулистого тела, блестевшего от масел, и шрамов, пересекавших его и похожих на полосы у тигра. Даже Здравый Смысл утратил дар речи.
Её рот немного пересох, когда она говорила:
- В этом доме сейчас нехватка чистой одежды, а эти вещи лежат здесь без пользы.
Она достала рубашку и показала её:
- Надеюсь, она подойдёт.
Саэму было восемнадцать, когда он был убит; Рован был воином, закалённым трёхвековыми битвами и тренировками. Она вынула бельё и штаны.
- Я найду подходящую одежду завтра. Я почти уверена, что женщины Рафтхола начнут беспорядки, если увидят тебя идущим по улице в одном только полотенце.
Рован расхохотался и прошагал к одежде, висящей вдоль одной из стен гардеробной: платья, туники, жакеты, блузы...
- Ты носила всё это?
Она кивнула и поднялась на ноги. Он осмотрел некоторые платья и украшенные вышивкой туники.
- Они очень красивые, – отметил он.
- Ты больше похож на члена общества противников роскоши.
- Одежда тоже оружие, – сказал он, останавливаясь у чёрного бархатного платья.
Его узкие рукава и перед не были украшены, вырез платья доходил до ключиц, оставляя место для узоров из вышитого, сверкающего золота, вьющихся по плечам. Рован повернул платье, чтобы увидеть его сзади – настоящий шедевр. Золотая вышивка спускалась с плеч, образуя змееподобного дракона, у шеи его пасть была распахнута в рычании, тело извивалось до узкого хвоста, образующего край удлинённого шлейфа. Рован задержал дыхание.
- Это платье мне нравится больше всего.
Аэлина прикоснулась к плотному чёрному бархатному рукаву.
- Я увидела его в магазине, когда мне было шестнадцать, и сразу же купила его. Но когда платье доставили пару недель спустя, оно показалось слишком... древним. Оно затмевало девушку, которой я была. И я никогда не одевала его. Оно провисело здесь три года.
Он провёл покрытым шрамами пальцем по золотой спине дракона.
- Ты больше не та девушка, – мягко сказал он. – Однажды, я хочу увидеть его на тебе.
Она осмелилась взглянуть на него, её локоть задел его предплечье.
- Я скучала по тебе.
Его рот напрягся.
- Мы не настолько долго были в разлуке.
Точно. Для бессмертного пара недель была мелочью.
- И что? Мне нельзя скучать по тебе?
- Когда-то я сказал тебе, что люди, о которых ты заботишься, могут оказаться оружием, направленным против тебя. Тосковать по мне было очень глупо.
- Ты такой обаятельный, ты знал это?
Она не ожидала слёз или бурного проявления эмоций, но было бы приятно узнать, что он испытывал хотя бы часть той тоски, которую чувствовала она. Она сглотнула, её спина напряглась и она передала ему одежду Саэма. - Ты можешь одеться здесь.
Она оставила его в гардеробной и пошла в ванную, где выплеснула холодную воду себе на лицо и шею.
Вернувшись в спальню, она увидела его там хмурящимся. Хорошо, штаны подошли – практически. Они были слишком короткими и открывали чудесный вид на его зад, но –
- Рубашка слишком маленькая, – сказал он. – Я не хочу порвать её.
Он передал её Аэлине, и она взглянула беспомощно сначала на неё, затем на его голый торс.
- Первым делом куплю тебе новую, - она резко вздохнула. - Отлично, если ты не против поговорить с Эдионом без рубашки, я полагаю, мы должны пойти поздороваться.
- Нам нужно поговорить.
- О хорошем или о плохом?
- О том, что заставит меня порадоваться, что у тебя нет доступа к силе, и ты не спалишь всё вокруг.
Её живот сжался, но она сказала:
- Это был один-единственный инцидент, и если тебе интересно, твоя замечательная бывшая любовница это заслужила.
Даже больше, чем заслужила. Схватка с приглашённой группой высокородных фэйцев в Страже Тумана была, мягко говоря, жалкой. И когда бывшая любовница Рована отказалась отпустить его, несмотря на её просьбы, когда она угрожала высечь Аэлину за то, что она пришла... Хорошо, новое любимое прозвище Аэлины – огнедышащая сука-королева – было абсолютно точным в тот вечер.
Губы Рована дёрнулись, но тень промелькнула в его глазах. Аэлина снова вздохнула и глянула на потолок.
- Сейчас или чуть позже?
- Позже, это может подождать.
Она была близка к тому, чтобы начать уговаривать его сказать ей это, чем бы оно ни было, но вместо этого она повернулась к двери.
***
Эдион поднялся из-за обеденного стола, когда Аэлина и Рован вошли. Её двоюродный брат посмотрел на Рована признательным взглядом и сказал:
- Ты никогда не говорила мне, как красив твой фэйский принц, Аэлина.
Аэлина нахмурилась. Эдион дёрнул подбородком в сторону Рована.
- Завтра утром мы с тобой идём тренироваться на крыше. Я хочу обучиться всему, что ты умеешь.
Аэлина прищёлкнула языком.
- В последние два дня я только и слышала от тебя Принц Рован это и Принц Рован то, и это пока всё, что ты решил сказать ему? А где же твоё раболепство?
Эдион опустился на стул.
- Если Принц Рован хочет формальностей, я могу пресмыкаться, но он не похож на человека, которому есть до этого дело.
С проблеском удовольствия в зелёных глазах, фэйский Принц сказал:
- Как пожелает моя королева.
Ну вот, пожалуйста. Эдион уловил слова. Моя королева.
Два принца посмотрели друг на друга, один – золотой, а другой – серебряный, один её брат по крови, другой – по духу. Не было ничего дружелюбного в их взглядах, ничего человеческого – два фэйских мужчины, вовлечённых в безмолвную битву за лидерство.
Она прислонилась к умывальнику.
- Если вы собираетесь устроить словесную разборку, не могли бы вы сделать это на крыше?
Рован уставился на неё, вскинув брови. Но Эдион сказал:
- Она говорит, что мы не лучше собак, и я не был бы удивлён, если она действительно верит, что мы будем мочиться на мебель.
Рован не улыбнулся, хотя ей показалось что она видела улыбку, когда наклонял голову вбок и принюхивался.
- Эдиону тоже нужно принять ванну, я знаю, - сказала она. – Он настоял на выкуривании трубки в пивной. Сказал это придаст ему достойный вид.
Голова Рована ещё была опущена, когда он спросил:
- Ваши матери были кузинами, Принц, но кто твой отец?
Эдион откинулся на спинку кресла.
- Разве это имеет значение?
- Так ты знаешь? – надавил Рован.
Эдион пожал плечами.
- Она никогда не говорила ни мне, ни кому-то другому.
- Я так полагаю, у тебя есть идеи на этот счёт? – спросила Аэлина.
Рован сказал:
- Он не кажется тебе знакомым?
- Он похож на меня.
- Да, но –, он вздохнул. – Ты уже встречала его отца. Пару недель назад. Гарель.
***
Эдион уставился на воина, думая, не слишком ли сильно он напрягал свои раны сегодня вечером и не галлюцинировал ли он сейчас. Слова Принца словно повисли в воздухе. Эдион продолжал смотреть. Ужасающая татуировка на Древнем Языке спускалась с лица Рована на шею, плечи и мускулистые руки. Большинство людей после одного взгляда на эту татуировку убежали бы в другом направлении. Эдион повидал много солдат в своё время, но этот мужчина был Воином – сам себе указ. Прямо как Гарель. По крайней мере, так говорилось в легендах. Гарель, друг Рована, один из его воинов, чьим иным обличьем был горный лев.
- Он спрашивал меня, — пробормотала Аэлина. – Он спрашивал меня, сколько мне лет, и выглядел огорчённым, когда я сказала, что мне девятнадцать.
Она была слишком юной, очевидно, чтобы быть дочерью Гареля, хотя она и выглядела такой похожей на женщину, с которой он когда-то был близок. Эдион не помнил свою мать достаточно хорошо; в его последних воспоминаниях она была измождённым, серым лицом, делающим свой последний вдох. Она отказалась от помощи фэйских целителей, которые могли бы вылечить засевшую в ней болезнь. Но он слышал, что она когда-то выглядела точь-в-точь как Аэлина и её мать, Эвалина.
