Марина Добрынина - Бей ушастых! Часть 2
Киваю.
— Николай входит в число заговорщиков? — интересуется отец.
— Да, папа, конечно.
— Ну что тогда? Пошли в тюрьму.
Он легко и свободно поднимается, потягивается и заявляет с самодовольной ухмылкой:
— Меня еще ни разу не свергали. Даже любопытно. Дуська в курсе?
— Пока нет, — отвечает Лин, — ей Шеоннель должен сообщить.
— Отец, я тебя сейчас передам стражникам. Они и так перепугались. Не буянь, пожалуйста.
Вальдор фыркает:
— Как это «не буянь»? Меня родная дочь лишила трона, а я должен покорно топать в темницу, изображая при этом образцово-показательного узника?
— Отец!
— Ладно уж, посмотрим. Пошли.
Ну, надо же, от короны отец отказался легко, а вот от попыток руководить даже собственным арестом — не может.
Глава 16
Василий мурлыкал, расположившись на груди Кира, я сидела в кресле у окна и курила. Четыре котенка спали у меня на коленях. Хотя сейчас мне бы не рассиживаться надо, а, например, бежать к деду, наверняка он знает, что с Вальдором случилось. Вот не верю я, что Валь по собственной инициативе решил вдруг показать нам с Терином задницу. Не в его это духе — без объяснений такое сотворить. Так, может быть, он под каким-нибудь заклятием? И как это я, дура несчастная, сразу не додумалась проверить его, после того как он мне такое сказал? Вот же я балда!
Я выкинула недокуренную сигару в окошко и вскочила. Котята с недовольным писком ссыпались на пол, оставляя затяжки на подоле платья.
«Дуся, осторожнее, они все-таки еще дети» — упрекнул Василий.
— А ты давай делом занимайся, а не комментируй, кошачья морда, — буркнула я и бегом бросилась к двери, с перепугу забыв, что могу телепортироваться прямо к Валю в кабинет. Наверняка он там сидит в печали.
В дверях я едва не сбила с ног Шеоннеля.
— Дульсинея, подожди, нам поговорить надо, — попросил он, заключая меня в объятия. Наверняка догадался, что я хотела его отпихнуть и дальше бежать.
— А на потом разговор отложить нельзя? Мне кое-что сделать надо. Срочно!
— Разговор не терпит отлагательств, — серьезно поведал полуэльф и, продолжая держать меня в объятиях, вернулся в комнату.
— Так, ладно, отцепись! — распорядилась я, — найди себе кого-нибудь помоложе и не замужем для обнимашек!
— Прости, — Шеоннель спрятал руки за спину и виновато посмотрел на меня, смешно навострив свои эльфийские ушки. Я не удержалась и хихикнула.
— Меня прислала Иоханна, — поведал он и предложил, — присядем?
— Да, пошли вот в гостиную, там и поговорим, — решила я.
И зачем, спрашивается, глупый мальчишка меня в спальню затаскивал? Будто мне охота в компании двух коматозных героев разговоры разговаривать, чтобы этот эмпат недобитый слушал мои эмоции. А они у меня ой какие сопливые при виде Терина становятся.
— Дуся, не переживай, Кардагол поправится, и с Терином все будет хорошо, — прошептал Шеоннель.
— Шеон, ты не мог бы не подслушивать мои эмоции? Это, в конце концов, неприлично! — возмутилась я.
— Я стараюсь. Оно само получается, — оправдался полуэльф.
Мы вышли в гостиную, я плюхнулась на диван и предложила:
— Давай, выкладывай, зачем тебя Ханна прислала? Почему сама, кстати, не пришла?
— Она немного занята, — полуэльф смущенно отвел взгляд, — понимаешь, Дуся, у Вальдора неприятности. Он не может больше оставаться королем… пока не может.
— Что? Это что это за фигню ты говоришь? Переворот затеял, ты, морда ушастая!
— Не я! Иоханна! Дульсинея, прошу, выслушай меня!
— Ну давай, говори, — мрачно буркнула я, многозначительно доставая тапок из-за пояса, и, не скрываясь, сплела атакующее.
Шеоннель грустно посмотрел на это, и поведал мне, в чем дело. В общем-то, ура! Я была права — не по своей воле Вальдор решил войска отозвать. Но. с другой стороны, вовсе и не ура — сейчас, в этот самый момент Ханна у него корону отбирает и сажает в тюрьму. Грустно это. Даже с учетом того, что Вальдор ничего против такого расклада не имеет.
— А Аннет кто-нибудь сказал, что она больше не королева? — поинтересовалась я.
— Будет лучше, если ты сама, — Шеоннель грустно улыбнулся, — Ее величество сейчас не в лучшей форме и с утра не покидала свои покои. Я проходил мимо дверей, оттуда такие эмоции. Ей очень плохо, и меня она вряд ли примет.
— Бедная Анюта! И никто ведь даже не подумал пойти и утешить ее! Слушай, а у вас — эльфей нет какой-нибудь омолаживающей магии, а?
— Есть, но у меня не получится. Я в этом совсем неопытный. Мама считала, что мне не следует становиться профессиональным магом.
— Дура твоя мама! — отрезала я, — и ее счастье, что она заныкалась в этом вашем Запердюлинске, а то я бы ей показала, зачем в хлебе дырочки! Ладно, пойду, Аннет навещу. Ханна наверняка позабыла про мать, стараясь предупредить тех, кто может оказать серьезное сопротивление.
— Ты очень добрая, Дуся.
— Слушай, Шеон, ты это… прекращай на меня такими глазами смотреть. Сам понимаешь, что тебе ничего не светит. Ну, разве что разок-другой по ушкам поглажу.
— Дусь, я не дурак, — заверил он и усмехнулся ну совсем как Вальдор. Так глядишь со временем, и язвить научится как папочка. Хорошо, что пока не умеет.
* * *Какая все же наглая пошла молодежь. И отчаянная. Но сообразительная. Ведь я даже не пытался подвести их к этой мысли, только обдумывал такой вариант. Боязливо так обдумывал, потому что да, лишить меня трона — это выход из ситуации, но это очень опасный выход. Ханне нужно постараться удержать власть хотя бы до выздоровления Кардагола (надеюсь, оно когда-нибудь наступит), а я как-то не уверен в том, что девочка моя готова править. С другой стороны, рано или поздно это все равно должно было произойти. Нет, я не имею ввиду насильственный захват власти! Исключительно закономерный ее переход в результате моей кончины по естественным причинам.
Забавно наблюдать за ними. И Лин, и Ханна с такими лицами входят в тронный зал, будто они на эшафот вести меня собираются, а не просто сдать под крылышко Николая в теплую и уютную камеру. Надеюсь, она будет теплой и уютной, хотя задерживаться там я не планирую.
Хотелось бы, чтобы заговорщики не тянули с организацией побега опального государя. Мне нужно еще Мерлина проконтролировать. Опыт ведения боев у него, безусловно, имеется. Но Мерлин — тактик. Не более того. И то, если трезв.
Сдаюсь без боя. Демонстративно закладываю руки за спину. Иоханна хмурится. Ну и напрасно. С одной стороны, я рад, что она не осмелилась сковать мне запястья, с другой — это было бы правдоподобнее, а то сейчас все выглядит так, будто я в тюрьму направляюсь инспекционную проверку производить, а не знакомиться с жизнью ее обитателей методом глубокого погружения.
