Наталия Шитова - Уникум
Марьян сбросил его ладонь, сложил руки на груди:
— Я не желаю, чтобы он мешался в наши дела!
— Ты что, Марьян, белены объелся?! — изумленно выдохнул Вербин. — Ты что, пакостить мне задумал?!
Марьян сжал зубы.
— Вот уж не думал, что ты будешь мне палки в колеса вставлять! разъярился Андрей и, цапнув Марьяна за шею, затряс его. — Ты чего добиваешься, идиот?!
Марьян вырвался, отошел на шаг:
— Березин нужен нам с тобой еще меньше, чем Кошарский. Я не хочу, Андрей, чтобы ты совершил ошибку…
— Ошибку?! — Андрей рассеянно провел рукой по лбу и тяжело вздохнул. — Нет, Марьяшенька, кто-то из нас свихнулся, это точно… Похоже, ты просто боишься Березина. Но вы с Березиным используете настолько разные методы, что о конкуренции между вами речь не идет…
— О конкуренции?! — Марьян сделал все возможное, чтобы держаться спокойно. — Сначала ты зачем-то спутался с этой очень опасной женщиной, теперь тебе нужен Березин…
Андрей всплеснул руками:
— Так ты ревнуешь?! И в этом все дело… Я прав?
— Даже если и так, разве это смешно? — оскорбился Марьян.
Качая головой, Андрей шагнул, осторожно обнял Марьяна, сжал, потрепал по спине:
— Бедный мой Марьяшенька. Между нами ничего не изменится, я тебе обещаю… Работа — работой, а личная жизнь сама по себе…
Это звучало снисходительно. Это было невыносимо.
— Андрей, я ничего не хочу знать! Я не желаю, чтобы ты связывался с Березиным!..
— Да ты хуже капризной бабы! — с досадой бросил Вербин и разжал объятия. — Я сам решаю, Марьян, как мне вести дела… А ты несешь вздор!
Марьян не ответил, отвернулся. И раньше многие с ним обращались, как с мусором. Но никогда прежде Андрей не позволял себе такого.
— Марьяш, не будь смешным, — проговорил Вербин. — Добывать Березина для Кошарского — это было так глупо. Убивать его в угоду твоей ревности еще глупее. Это пустое бессмысленное расточительство. И теперь я…
— Ты? — холодно уточнил Марьян.
Вербин растерялся. Брови его чуть нахмурились, губы напряглись на секунду, и такое же чуть заметное напряжение прошло по всему его телу от макушки до пяток. От него так и потянуло сомнением и страхом. Однако Андрей помолчал ровно столько, сколько требовалось для демонстрации своего достоинства, и пожал плечами:
— Или ты нездоров, или нарываешься на ссору. Когда я тебя ущемлял в чем-нибудь? Разве я хоть раз подвел тебя? Ты что, сомневаешься в том, как я планирую наши действия?
Марьян поднял голову, всмотрелся. Андрей выглядел озабоченным, но чем же он был озабочен? Тем что обидел друга или тем, что друг может сорвать его грандиозные замыслы?
Марьян отстранился и заметил:
— Ты, Андрюша, конечно, голова. Планы у тебя грандиозные, методы хитрые, организовать дело ты можешь. Но есть одна загвоздка: тебе, кажется, стало все равно, что со мной происходит…
— Ах, вот оно что…
— Тебе безразлично, с кем делать деньги. Ты и Березина присмотрел, чтобы избавиться от меня без особого для себя ущерба…
— Я не собираюсь от тебя избавляться! — воскликнул Андрей, всплеснув руками. — Ты стал мнительным, Марьян, как старуха!
— Нет, просто чувствую, что тебе больше неинтересно работать в паре со мной, — постарался улыбнуться Марьян. — Досадно.
Это Марьян мягко сказал. Ему было не только досадно, ему стало вдруг очень больно от одной мысли, что Вербин некоторое время упорно искал ему замену и теперь нашел ее…
— Значит ты не хочешь работать со мной? — уточнил Вербин.
— С тобой хочу. В тройке с Березиным — никогда, — твердо ответил Марьян и отошел еще на шаг. — Бери себе Родиона Березина. Я тебя больше знать не хочу…
Вербин стоял, держа руки на талии и покачиваясь с пятки на носок. Наверное, он оценивал, насколько серьезно говорит Марьян.
— А ты забыл, кто тебя расшевелил, кто тебя в Питер послал? Если бы не я, Марьяшенька, ты бы до сих пор выяснял, с кем якшается жена водопроводчика, и что думала баба Фрося о своем зяте, когда он ее корову пропил!..
— укоризненно покивал Андрей. — Обо всем ты забыл, Марьяшенька. Нехорошо.
— Думаю, что твое участие в моей судьбе я уже отработал, — отрезал
Марьян.
— Собрался своим путем шагать? — Вербин уже был, как сжатая пружина.
— Ладно… Давай, попробуй, потешь свою гордыню! Гений задрипаный…
— Ах, так?! — оборвал его Марьян, холодея. — А вот об этом ты пожалеешь…
Он поспешно вышел на улицу. Ему хотелось немедленно домой, собраться с мыслями, понять, что же случилось.
Рядом с входной дверью суетился мальчишка Вербина, гонял по асфальту мятую жестяную банку из-под пива.
— Привет! — весело крикнул он, запуская банку Марьяну в ноги. Пасуй!
Марьян наподдал банку ногой, и она отлетела на проезжую часть.
— Мазила! — с досадой вздохнул Шурка.
Еще было не слишком поздно, и по набережной туда-сюда сновали машины. Добывать банку назад было опасно, и даже припадочный полоумный мальчишка это осознавал.
— Там сегодня заморочки разные, да? — Шурка кивнул на дверь Гильдии.
— Вроде того, — согласился Марьян.
— Слушай, можно я тогда сегодня у тебя заночую? — с надеждой спросил Шурка. — А то папа, наверное, сердит…
Несколько минут назад Марьян категорически отказался бы, зная, что
Андрей против. Но теперь… Теперь в его голове немедленно зашевелилась мысль о том, как можно было бы воспользоваться этим маленьким полудурком.
— Конечно, пойдем, если хочешь, — равнодушно разрешил Марьян.
Шурка с готовностью пошел рядом. Он неразборчиво болтал, смеялся, рассказывал что-то, но Марьян не слушал паренька. Он гадал, что же произошло. Ему не хотелось верить в разрыв с другом, ведь Марьяну казалось, что отношения с Андреем ничем не напоминают циничное «взаимовыгодное сотрудничество»… Но увы. Похоже, что убогий кудесник был не только уродом, но и бесконечно наивным субъектом… Умный и хитрый Вербин просто попользовался диким провинциальным пареньком и решил, что может безнаказанно выбросить его в мусорную корзину.
Марьяну стало горько.
История была не нова: один человек любил другого, а его предали.
Предательство должно быть наказуемо.
Не каждому суждено отомстить за свою боль. Но вольный пакостник мог себе это позволить.
Глава 16. Прославленный потрошитель
— Где тебя носит?! — зашипел Егор, забравшись в машину Осташова. — Я уже замерз, как собака…
Старенький «опель» Влада объехал уже успевший пристроиться впереди запорожец и свернул в глухой проулочек.
