У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ I
Выслушав его, Гуаньинь и Мокша тотчас же поднялись к Южным воротам неба, где их встретили небесные наставники Цю и Чжан.
– Куда путь держите? – спросили они.
– Мне хотелось бы повидать Нефритового императора, – отвечала бодисатва.
Наставники поспешили доложить о прибытии бодисатвы, и Нефритовый император вышел из дворца встретить ее. Прибли – зившись к императору и воздав ему соответствующие почести, бодисатва сказала:
– По велению Будды я направляюсь в Китай, чтобы найти паломника, который отправился бы за священными книгами. И вот по дороге мы встретили подвешенного в небе дракона. Я пришла просить вас помиловать его и передать мне. Пусть он сопровождает паломника за священными книгами.
Выслушав бодисатву, Нефритовый император тотчас же отдал приказ о помиловании дракона и послал небесных командиров привести преступника и передать его в распоряжение бодисатвы. Поблагодарив императора за оказанную милость, бодисатва удалилась. Молодой дракон принес глубокую благодарность за спасение и выразил свою готовность служить бодисатве. Бодисатва же приказала дракону спуститься в глубокую реку и там ожидать прихода паломника. После этого дракон должен превратиться в белого коня и искупить свою вину верной службой. Получив приказ, дракон тотчас же исчез, и говорить о нем мы больше не будем.
Миновав гору, бодисатва с Мокшей продолжали свой путь. Но не успели они пройти и нескольких ли, как перед ними блеснули расходящиеся во все стороны золотистые лучи, и воздух наполнился чудесным ароматом.
– Учитель, – промолвил Мокша, – эти лучи исходят с Горы пяти элементов, на которой я вижу печать Будды.
– Не под этой ли горой заключен Великий Мудрец, равный небу, который расстроил Персиковый пир и учинил неслыханный дебош в небесных чертогах? – спросила бодисатва.
– Именно под этой, – подтвердил Мокша. Поднявшись на гору, они увидели там печать и на ней четыре священных слова: «Ом мани падме хум». Тяжело вздыхая, бодисатва сложила такие стихи:
Печально узнать, что волшебная та обезьяна
И доблестью и безрассудством была знаменита,
Законов не чтила, нарушила пира уставы,
Бесчинство она учинила в чертоге Тушита.
Сто тысяч небесного войска она одолела,
Во всех девяти небесах вызывала смятенье,
И только наш Будда смирил ее властью священной,
В неволе она – и дождется ли освобожденья?
Разговор бодисатвы с Хуэй-анем растревожил Великого Муд – реца.
– Кто это там, на горе, читает стихи о совершенных мной проступках?! – громко крикнул он.
Услышав это, Гуаньинь спустилась с горы и пошла на голос. Под горой она увидела местных земных и горных духов, а также стража-хранителя, стороживших Великого Мудреца. Они собрались, чтобы приветствовать ее. Дух-страж провел бодисатву к тому месту горы, где была упрятана обезьяна. Преступник находился в каменном ящике и хотя мог говорить, но не в состоянии был шевельнуть ни рукой, ни ногой.
– Ну как, Сунь У-кун, узнаешь ты меня? – спросила бодисатва.
Великий Мудрец широко раскрыл свои огненные глаза и, кивнув головой, громко крикнул:
– Да как же мне не узнать тебя?! Ты – милосердная спасительница от всех бедствий, бодисатва Гуаньинь с острова Поталака. Очень благодарен тебе за внимание. Сюда, где день тянется, словно год, никто из моих друзей и знакомых не пришел навестить меня. Откуда же ты явилась?
– По велению Будды я направляюсь в Китай, чтобы отыскать паломника, который отправится за священными книгами, – отвечала Гуаньинь. – А так как эта гора лежит на нашем пути, то я и решила задержаться и навестить тебя.
– Будда одурачил меня, – пожаловался Великий Мудрец, – прошло уже более пятисот лет с тех пор, как он заключил меня под этой горой, где я не могу даже шевельнуться. Умоляю тебя, милосердная бодисатва, спаси меня, если можешь!
– Ты совершил слишком тяжкое преступление, – отвечала ему Гуаньинь, – и я боюсь освободить тебя, ведь ты снова можешь натворить всяких бед.
– Нет, я уже раскаялся, – сказал на это Великий Мудрец, – и надеюсь на твое милосердие. Единственное, чего я желаю сейчас, – это стать на путь Истины и всего себя посвятить делам милосердия. Об этом поистине можно сказать:
Если сердце человека
Мысль великую рождает,
То вселенная об этом,
Без сомнения, узнает.
Если зло с добром смешавшись,
Возмещенья не имели,
Это значит, что корыстны,
Что не чисты были цели.
Бодисатва осталась очень довольна ответом Великого Мудреца и сказала ему:
– В священном писании говорится: «Добрые слова находят сочувствие за тысячу ли, дурные слова встречают отпор за тысячу ли». Если у тебя действительно добрые намерения, то обожди, пока я побываю в Китае, в земле Танов, и найду паломника. Я постараюсь, чтобы он освободил тебя. Ты станешь его учеником, примешь постриг и сможешь вступить на путь Истины. Что ты на это скажешь?
– Я всем сердцем готов так поступить! – воскликнул Великий Мудрец.
– Если ты действительно хочешь принять постриг, то мне остается лишь дать тебе монашеское имя, – промолвила Гуаньинь.
– А оно уже есть у меня, – отвечал Великий Мудрец. – Имя мое Сунь У-кун, что значит – познание пустоты.
– Есть еще двое, выразившие желание принять постриг, в их монашеские имена тоже входит иероглиф «у» – познание. Ну что ж, значит, имена у вас совпадают, это очень хорошо. А теперь мне нечего больше делать здесь, и я отправлюсь дальше.
Так Великий Мудрец показал, что он всеми своими помыслами готов встать на путь Будды, а бодисатва, не забывая о своей цели, отправилась на поиски преподобного монаха.
Покинув гору, бодисатва и Хуэй-ань отправились дальше на восток и вскоре достигли города Чанъаня в царстве Танов. Спустившись на землю, наши путники приняли вид оборванных странствующих монахов и вошли в город. Наступил уже вечер. Бродя по улицам, путники увидели храм Бога города и вошли в него. Появление бодисатвы, которую, несмотря на превращение, можно было узнать, привело в страх и трепет местного бога и богов – хранителей храма, и все они почтительно склонились перед богиней.
Местный бог немедленно оповестил все остальные храмы и кумирни города о прибытии бодисатвы, и вскоре в храм Бога города собрались духи и божества всех городских кумирен, чтобы приветствовать бодисатву и принести ей свои извинения за то, что они не вышли встретить ее.
