Наоми Новик - Дракон Его Величества
— И вряд ли увидите — для этого вам пришлось бы объехать полсвета, — подтвердил Саттон.
— Это китайская порода, империал, — сказал Лоуренс, разрываясь между нелюбовью к хвастовству и неудержимым желанием похвалиться.
Изумление Шуазеля, хотя и хорошо скрытое, удовлетворило его в высшей степени, но когда дело коснулось истории Отчаянного, он почувствовал себя довольно неловко, рассказывая французу о захвате французского корабля с французским драконьим яйцом на борту.
Шуазель, видимо, уже привык к таким ситуациям и слушал любезно — во всяком случае, внешне. Но Саттону вздумалось еще раз остановиться на постигшей французов неудаче, и Лоуренс поспешил спросить, чем Шуазель будет заниматься в запаснике.
— Здесь, как я понял, проходит подготовку воздушный отряд, в маневрах которого будем участвовать и мы с Прекурсорисом. Возможно также, что мы войдем в это звено как резерв. Селеритас надеется, что Прекурсорис поучит самых тяжелых ваших драконов летать в строю, ведь у нас почти четырнадцатилетний опыт таких полетов.
Оглушительное хлопанье крыльев прервало их разговор. Первые четверо драконов закончили трапезу, и охотиться вызвали всех остальных. Отчаянный с Прекурсорисом попытались сесть на один и тот же удобный выступ, и Лоуренс поразился, увидев, как Отчаянный оскалил зубы и наморщил жабо.
— Прошу меня извинить, — сказал он поспешно и отошел, подзывая империала к себе. Тот послушно опустился туда, где стоял его капитан.
— Я к тебе и летел, — с легким укором сказал Отчаянный, поглядывая суженными зрачками на Прекурсориса: тот, заняв спорный насест, беседовал с Шуазелем.
— Они наши гости, и учтивость требует им уступать, — выговорил ему Лоуренс. — Не знал я, что ты так ревностно защищаешь свое положение.
Отчаянный копнул землю когтями.
— Он ни чуточки не больше меня и не длиннокрыл, поэтому ядом не умеет плеваться, а огнедышащих драконов в Британии вовсе нет. Чем он, спрашивается, лучше?
— Никто и не говорит, что он лучше, — заверил Лоуренс, поглаживая напрягшуюся переднюю лапу. — Первенство при кормежке — простая формальность, и ты имеешь полное право есть когда и с кем хочешь. Только, пожалуйста, не заводи ссор. Он и его капитан бежали с континента, от самого Бонапарта.
— Да? — Отчаянный разгладил жабо и с интересом посмотрел на чужого дракона. — Но ведь они говорят по-французски. Зачем им бояться Бонапарта, если они французы?
— Они роялисты, сторонники династии Бурбонов. Эмигрировали, думаю, после того, как якобинцы обезглавили их короля. Во Франции тогда, боюсь, творилось нечто ужасное. Бонапарт в их глазах ненамного лучше, хотя он по крайней мере не рубит головы. Могу тебя заверить, что они ненавидят его еще больше, чем мы.
— Тогда я сожалею, что был с ним так груб. — И Отчаянный, к изумлению Лоуренса, обратился к Прекурсорису по-французски: — Veillez m'excuser, si je vous ai derange.[5]
— Mais non, pas du tout, — тотчас же ответил тот, учтиво наклонив голову. — Permettez que je vous presente Choiseul, mon capitaine.[6]
— Et voici Laurence, le mien.[7] — И Отчаянный добавил вполголоса: — Поклонись, пожалуйста, Лоуренс.
Лоуренс послушно расшаркался. Этот обмен любезностями он, конечно, не мог прервать, но его так и распирало от любопытства.
— Откуда ты, ради всего святого, знаешь французский? — спросил он, как только они вылетели на озеро.
— Разве говорить по-французски так трудно? — Отчаянный повернул к нему голову. — По-моему, очень легко.
— Но это, право же, странно. Насколько я знаю, ты никогда не слышал ни одного французского слова, по крайней мере от меня. Я даже «бонжур» выговариваю с трудом.
— Меня удивляет не то, что он говорит по-французски, — сказал Селеритас, когда Лоуренс чуть позже обратился к нему с тем же вопросом, — а то, что вы слышите это впервые. Значит, он, выйдя из яйца, сразу же заговорил по-английски?
— Нуда. Нас, признаюсь, поразило, что он вообще говорит. Вы видите в этом что-то необычное?
— В том, что он заговорил, — нет, но язык мы постигаем еще в яйце. Зародышем он провел несколько месяцев на французском судне, поэтому я не удивлен, что он знает французский. Гораздо более странно, что он выучил английский всего за неделю. Он говорил бегло?
— С первого же мгновения. — Лоуренса порадовало это новое доказательство необычайной одаренности Отчаянного. — Ты не перестаешь меня удивлять, голубчик, — добавил он, трепля дракона по шее. Тот горделиво приосанился.
Тем не менее Отчаянный сделался очень щепетильным, особенно там, где касалось Прекурсориса. Враждебности он не выказывал, но явно стремился доказать, что ни в чем французу не уступает. Это стремление усилилось, когда Селеритас начал привлекать шансон-де-гера к маневрам.
Прекурсорис, к тайному довольству Лоуренса, держался в воздухе не так грациозно, как Отчаянный, но он и его капитан имели большой опыт и хорошо владели многими видами маневров. Отчаянный взялся за работу с обновленным усердием. Иногда Лоуренс, выходя из столовой после обеда, видел, как он летает один над озером, совершенствуясь в том, что раньше находил таким скучным. Даже часть отведенного для чтения времени он посвящал тренировкам. Он заработался бы до полного изнеможения, если бы Лоуренс его не удерживал.
В конце концов капитан обратился за советом к Селеритасу, надеясь, что тренер как-то уймет Отчаянного или переведет его соперника в другое место. Но Селеритас, выслушав его, спокойно ответил:
— Вас заботит благополучие вашего дракона, капитан Лоуренс, и это понятно — я же в первую очередь должен думать о его выучке и о нуждах Корпуса. Вы ведь не станете отрицать, что после появления Прекурсориса он начал делать большие успехи?
Лоуренс опешил. Мысль, что Селеритас намеренно поощряет соперничество двух драконов, показалась ему чуть ли не оскорбительной.
— Сэр, Отчаянный всегда старался, никогда не отлынивал от работы, — начал он, но фырканье тренера прервало его гневную речь.
— Полегче, капитан. Я сказал это не в обиду ему. По правде говоря, он чуточку слишком умен для идеального строевого бойца. При других обстоятельствах мы сделали бы его вожаком или отправили в независимый полет, где он показал бы себя в полном блеске. Но настоящее положение дел и его тяжелый вес требуют, чтобы он воевал в строю и, следовательно, обучался общим маневрам, которые попросту неспособны занять все его внимание. Не совсем обычная жалоба, но я уже сталкивался с этим, и признаки хорошо мне знакомы.
Крыть было нечем — Селеритас говорил чистую правду. Видя, что Лоуренс молчит, тренер продолжил:
