Шеррилин Кеньон - Бесславный (ЛП)
И все же такова теперь его жизнь. Все так и есть.
Врен застрял в дверях.
— Знаешь, Ник, ты хороший человек. Таких сейчас не много в этом мире. Так что сделай одолжение, не погибни где-нибудь. Стоит опасаться слишком многих придурков. Мы не можем позволить потерять еще одного воспитанного человека.
— Ты говоришь как Калеб.
— Наверно во всех нас есть маленькие демоны, — и с этими словами Врен ушел.
Следующими посетителями стали Брайнна, которая с последнего раза выглядела гораздо лучше. Ник в этот момент уже хотел спать.
Пока не пришли Бабба и Марк.
Осматривая комнату, Марк вздохнул.
— Фу, блин, Бабба. Посмотри на это место. Ты когда-нибудь в таком был?
— Неа, оно совершенно не защищено, — он протянул рюкзак Марку. – Начнем.
Ник нахмурился.
— Что вы задумали?
— Не обращай внимание, — Бабба придвинул стул доктора к окну, чтобы встать на него и начать рисовать на стене над ним символы святой водой.
— Эй, ты не забыл прихватить побольше соли? – спросил Марк.
— Конечно, что за защита против зомби и демонов без соли?
— Просто проверка. С приездом твоей мамы, и в это время года, твой разум не так остр как обычно.
— Ты мне-то не рассказывай. Я же тоже не дурак. Немножко ума все же есть. Хочешь взять чертополох и разобраться с дверью?
Может, у Баббы был ум, но его вменяемость вызывала сомнения.
Но, после всего, что они пережили за последний год, Ник не хотел сомневаться. Если их команда может удержать тех, кого он встретил в Нижнем Мире, то они могут замотать его в фольгу, побрить и называть Сью.
Марк открыл бутылку с чем-то, что пахло хуже, чем его обычная утиная моча.
Даже Бабба застонал.
— Марк, помойся, сынок. Ты протушил тут все.
— Ха, ха, ха, — передразнил Марк. – Это сера воняет.
— Ну да, конечно, — Бабба вырвал бутылку и понюхал. Тряся головой и гримасничая, он быстро закрыл ее крышку. – Фуу, приятель, — пробормотал он. – Блин, да это воняет как ты после трех дней на Comic Con[23]. Ты пытаешься эту вылить тут?
Ага, ведь они были так рады стоять на стуле доктора и разрисовывать святой водой стены. Они даже за это могут принять на работу.
После испытательного срока.
Ник заскулил, когда от смеха над нелепостью ситуации, у него разболелась покрытая синяками сторона. Они оба бесценны. Он не знал, что смешнее – то, что они говорили, или что делали.
К сожалению, когда Марк поджог чертополох, пришла медсестра. Она закричала и побежала за охраной.
Бабба и Марк начали складывать свои вещи. Ника всегда поражало, как быстро, не смотря на рост и мускулистое тело, двигается Бабба. Марк же был гибким и поджарым. Скорости ждешь от него.
— Мы тебя прикрыли, братец, — сказал Бабба. – Это должно отогнать почти все. А теперь нам нужно сматываться, пока нас не поймала охрана. Моя мама достаточно вспыльчивая, чтобы всю ночь продержать меня в кладовке, если меня поймают снова.
Ник рассмеялся на мысль о том, что кто-то размеров Баббы может бояться кого-то крошечного, как доктор Бердетт.
Пока не вспомнил, что был выше и крупнее свое мамы тоже. Но она до чертиков его пугала. Ну да, он не может дразнить Баббу за мамафобию. Как кто-то сказал, у руки, что качает колыбель и правит миром, обязана быть мама рожденная на Юге.
Осознав все, он кивнул им.
— Спасибо, ребята. Увидимся позже.
Они прокрались через дверь, как два шпиона, избегающие камер.
Ник улыбался, когда вернулась медсестра.
— Куда они ушли?
Когда не знаешь, что ответить, какова лучшая тактика?
Притвориться глупым.
— А вы о ком?
Она разозлилась.
— Не знаешь? Мужчины, что жгли здесь что-то. Где они?
— Я не видел никого, кто бы жег здесь что-то.
Она уставилась на него, и он мог поклясться, что увидел в ее взгляде обещание его пристрелить.
— Мы найдем их. С тобой или без тебя.
Он пожелал ей удачи. Они были более скользкими, чем склизкий аллигатор на охоте в болотах. Хотя, худшее, что с ней может случиться – она поймает их.
Это, как пытаться удержать кобру в коробке для ботинок. Не очень хорошая идея.
Ухмыляясь, Ник лег и закрыл глаза. Он перевел свои мысли на нечто получше двух чокнутых, убегающих от властей.
Никода.
Вместо того, чтобы отправить ее с Калебом за едой, он мог оставить ее тут. Он не знал почему, но даже один ее вид успокаивал его. Не важно, что с ним случалось, она делала его жизнь лучше.
Иногда, он думал что влюблен в нее. Иногда…
Кто-то в этом уверен? Звонят колокола, слышен свист, или…
Что?
В реальной жизни должны быть пузырьки с мыслями над каждым, чтобы знать, что происходит в их головах. Самое грустное, что он не знал, кого спросить. Его мама никогда не любила. Кроме его и его отца, она не подпускала к себе мужчин.
«Я не приведу мужчину, пока у меня малыш в доме. Любого, кто ударит моего Страшилку, я прирежу».
Впервые за долгое время, он почувствовал себя виноватым из-за этого.
Но после того, что Коди рассказала ему, он знал настоящую причину, по которой она не встречается ни с кем. И это терзало его сердце. Меньяра бы на этот счет выдала свое стандартное:
— Во вселенной случаются вещи, которые не поддаются объяснению. Но поверь мне, когда они нападут, ты будешь знать.
Кириан не хотел говорить о своей жене. Никогда. Ашерон считал любовь невероятной глупостью.
«Знаешь, что такое любовь, Ник? Это способ, которым женщины контролируют отношения и тебя. В неверных руках все еще хуже – она становится самым болезненным оружием. Так что, когда отдашь свое сердце, убедись, что это равноценный обмен. Впустишь их, а затем вычеркнуть их из жизни подобно тому, как вспороть живот тупой ложкой».
Он не хотел знать, что вычерпало все силы из Ашерона, учитывая то, что он умер в двадцать один год. Нести с собой эту ненависть одиннадцать тысяч лет…
Да, кто-то сильно обидел Эша.
Судьба выбирала партнеров для Вер-охотников перевертышей, так что они не встречались, как обычные люди, так что у них нет выбора, или возможности сказать, кто будет их супругом или супругой.
Единственных людей, которые сознательно заключили брак, он не решался расспросить. Еще были разведенные, которые не очень то подходили, из-за очевидно неверного выбора партнера.
Но Коди…она вызывала в нем новые для него чувства. У него мог быть ужасный день, и лишь одна ее улыбка могла заставить его забыть обо всем.
— Тебе понравилось в Азмодеа?
