Дмитрий Коростелев - Право на жизнь
— А еще этот и этот! — Добавил Северьян, пряча за пояс два коротких, обоюдоострых кинжала. — А другой оружейной у вас нет?
Острозуб закипел от злости. Широкое, массивное лицо его покраснело. Видно было, как играют желваки, и глаза из-под массивных надбровных дуг смотрят яростно, дико. Не приказ князя, растерзал бы на месте.
— Нет, — выдавил из себя Острозуб.
— Жаль, — притворно вздохнул Северьян и вышел первым из оружейной комнаты, оставив оружейника в гордом одиночестве.
В боевом зале его встретил Белоян. Волхв, как всегда облаченный в белый саван, с прищуром поглядывал на Северьяна, одетого в просторную белую рубаху и кожаные штаны. Тот чем-то неуловимо напоминал князя, такой же мощный, крепко сбитый.
— Неплохо выглядишь, — молвил верховный.
— Стараюсь, — улыбнулся Северьян. — Вот, пришел оружье опробовать.
Волхв нахмурился.
— Раньше тебе этого не требовалось.
— А раньше я на Царьград и не ходил, — с издевкой ответил Северьян.
Белоян увидел, как убийца выкладывает на стол ножи, кривой хазарский клинок. Покачал головой.
— А как же эта… тьфу, Ящер ее возьми… конспирация?
Северьян хитро улыбнулся.
— Ну не пойду же я в Царьград в обличье калики. Меня не то, что к городу, ни на один корабль не пустят.
Белоян с интересом взял в руки обоюдоострый нож, повертел, как диковинную игрушку.
— Идешь проторенным путем?
— О чем это ты, волхв?
— Как же… на Владимира-то охотился.
Убийца провел рукавом по лбу, смахивая прилипшие к коже волосы.
— Так то с магией. Сам Протокл, правая рука Базилевса меня перемещал к вратам Киева.
Белоян покачал головой.
— А я, старый, и не заметил!
— Спал, наверное, — предположил Северьян. — Да теперь старое вспоминать несподручно.
— Слушай, — озабоченно проговорил верховный. — А если тебя узнают? Вычислят, определят? В Царьграде шпионов, как грязи.
Северьян беззаботно рассмеялся.
— Волхв, признайся, ты хоть раз был в Царьграде? Ага, по глазам вижу, не был. А я, хоть и провел там не так много времени, но знаю, что нет на свете другого места, где человек мог бы легко затеряться.
— Тебе лучше знать. — Выкрутился Белоян. — А не посвятишь ли в детали своей легенды? Кем ты отправишься в Царьград?
— Чуть позже, волхв, чуть позже. Сейчас я немного поиграюсь с безделушками.
Он указал на разложенные на столе ножи и мечи.
В боевом зале стояли три набитых чучела, для отработки ударов. Добрые молодцы и дружинники мерялись силой во дворе, на глазах всего честного люда. Здесь же тренировался сам князь. На стенах висели мишени, здесь же покоились стеллажи со всевозможным оружием. Выбор был не меньше, чем в оружейной. Пики, алебарды, мечи и ятаганы. Северьян с удивлением узнал в одном из клинков похожую на катану, саблю. Но лишь похожую. У этой лезвие было заточено одним боком, наискось. Таким можно убить безоружного, но обладателя даже плохонького меча не одолеть. Если у него, конечно, не такая же сабля.
Вспоминая старые навыки, убийца минут пять швырял ножи. Волхв стоял поодаль, восхищенно наблюдая, как ножи, на первый взгляд несбалансированные и неудобные, исправно втыкаются в мишени. Это занятие Северьяну быстро наскучило. Он проверил кинжалы на прочность, и, довольно крякнув, отложил в сторону. Теперь остался меч.
Несомненно, выглядел он достойно. Изогнутый, в форме полумесяца, заточен до невероятнейшей остроты, полотно легко гнется, но не ломается. Против двурушника неэффективен, зато при битвах на ближних дистанциях лучше оружия не найти.
Северьян сделал несколько пробных выпадов, блоков. Истыкал вдоль и поперек чучела и в довершение всего, срубил всем троим набитые соломой головы. Вот Владимир обрадуется!
— Не желаешь ли того… с живым противником?
У входа стоял князь Владимир, и, позевывая, смотрел на убийцу.
— Можно и с живым, — согласился Северьян.
— Ты зачем моих чучелов в капусту порубил? — Спросил Князь, выбирая клинок. Бросил взгляд на сжатый в руке убийцы ятаган, криво усмехнулся, выбирая из груды оружия два одинаковых средней длины меча-близнеца.
Северьян восторженно ахнул, увидев, что выделывает Владимир с клинками. Оба сверкая и искрясь, то сливались в окружные полотна, то, замирая, прекращали свой бег, ловя солнечные лучи. Князь, оказывается, одинаково работал и правой и левой, и виртуозно владел обоими мечами.
— Оберукий, — тихо проговорил Северьян. — Видел я одного. Хорош был воин, теперь в могиле.
— Не сомневаюсь, — князь медленно подходил к нему, легко вращая мечами, точно пушинками. Видно было, как под тканью перекатываются чудовищные, налитые первородной животной силой, мускулы. — Небось, пару своих железок в спину кинул? Вам ведь, наемникам , важна победа любой ценой?
— Это я раньше так думал. — Ответил Северьян. — Теперь мнение мое изменилось…
Белоян громко кашлянул.
— Вы только это, не убейте друг друга. Несподручно мне сейчас ни князя терять, ни нового убийцу искать…
Но противники уже не слушали его, полностью погрузившись друг в друга. Северьян сделал несколько пробных выпадов, но князь легко ушел от них. Незамедлительно последовала атака со стороны Владимира. Любой начинающий юнец уже бы наматывал собственные кишки на саблю противника, пытаясь вырваться, но Северьян не был новичком, и мгновенно уловил движение князя. Звякнули клинки. Раз, другой. У руса было явное преимущество. Два меча всегда больше чем один, особенно, когда умеешь с ними управляться. Что и говорить, противники стоили друг друга. Князь был силен, и давил своей звериной мощью и проворством. Северьян превосходил Владимира в технике и был более сдержан, руководствуясь разумом, а не секундными порывами. Хотя знал, что ярость, порой бывает неплохим союзником. Через полчаса бойцы, утомленные, так и не доставшие друг друга, стояли, тяжело дыша, буравя друг друга тяжелыми взглядами.
— А ты и вправду силен, — выдохнул Князь, вытирая со лба пот.
— Взаимно, — бросил Северьян, садясь на ковер. — Так может ты, такой сильный, сам пойдешь и добудешь у Царьградцев Белокамень?
Владимир промолчал. Кинул мечи обратно, и вышел из боевого зала, громко хлопнув дверью.
Волхв укоризненно покачал головой, глядя на убийцу.
— Зря ты так. Он мог стать твоим другом…
— Мне нельзя иметь друзей. — Отрезал Северьян. — Работа нервная.
К вечеру он сидел у себя в комнате, с удовольствием уплетая жареного поросенка, наслаждался жизнью. Мышцы приятно ныли после тяжелой нагрузки, и Северьян чувствовал, как организм восстанавливается, набирает обороты. И сейчас он потребовал сна. Северьян не стал отказывать себе в удовольствии, нежась на мягких пуховых перинах. Иногда очень хочется почувствовать себя беззаботным. И пусть это самообман. Порой и он бывает полезен.
