Наталия Мазова - Исповедь Зеленого Пламени
Одного взгляда, брошенного на жезлы, Линхи оказалось достаточно, чтобы понять, что среди них нет и двух из одного и того же дерева. Увы, в дереве он разбирался куда хуже, чем в металлах (эх, Элендис бы сюда или любую другую ведьму!). Но один из жезлов явно был ореховый, уж эту-то породу Линхи отлично знал. В другом он опознал дуб по тяжести и темному оттенку, и наконец, осторожное прикосновение ладони к третьему выдало рябину, дерево Огня — ощущение было такое, словно ласкающийся зверь нежно лизнул его руку.
Вот как, значит… Деревья Жизни, Камня и Огня? Значит, вот эти два, судя по месту расположения, должны быть ясень и ива, Ветер и Вода. И что мы таким образом имеем? Имеем мы некую странную модификацию Круга Стихий. Но тогда в середине должна быть ветка осины в качестве ключа, а ее здесь нет. Маловероятно, что эта стерва выдернула ее, уходя, и взяла с собой — что-то я никогда не слыхал о такой методике. Стоп, а что у нас шестое? Почему-то мне кажется, что это не сосна… и не по чему-то, а по запаху. А вот мы сейчас проверим!
Жезл не хотел загораться, но когда конец его слегка обуглился, Линхи жадно втянул ноздрями струйку дыма, и его подозрение стало уверенностью.
Это мне нравится все больше и больше… Ель вместо сосны, печаль вместо Радости, но тогда… тогда мы имеем Круг пороков, а не Стихий! Ель задает ориентацию на Тень! Ну держитесь, чернокнижники проклятые! Ох, до чего ж я всегда не любил магов и магию…
С этими словами Линхи выдернул из мягкой земли еловый жезл и энергично переломил об колено. Отшвырнув в сторону два обломка, он прошел по кругу и в правильном порядке один за другим вынул пять остальных жезлов, каждый раз произнося Имя соответствующей стихии. Затем вынул из кармана кусок веревки, связал жезлы и пристроил на спине рядом с мечом — пригодятся. Еще раз обошел гексаграмму, и наконец уверенно стал в середине, избегая ступать на мертвое пятно.
Веди по ее следу, медь богини желаний!
Шаг — и с громкими ругательствами Линхи увяз по колена в болоте. А вокруг него, словно смеясь, клубился непроглядный туман…
Это ж надо — угробить столько невосполнимого времени в этой трясине! Слава Господу, самое гнусное позади, теперь осталось только дождаться… тоже то еще удовольствие, в мокрой насквозь одежде. Был бы простым смертным — давно бы воспаление легких заработал. И ножны все грязью позабивало, хорошо хоть меч-джэльта [4] не ржавеет, а вот ножи теперь скоблить и скоблить, как щенку-оруженосцу за провинность…
Линхи вынул из поясных ножен два метательных ножа, протер полой куртки, поморщился — сталь блестела далеко не так ярко, как хотелось бы. Он очень дорожил ими, ибо выковал их сам, хотя и под руководством Манара, в той самой кузне под черными Шаманскими камнями. Как сейчас вспомнилось: звон металла в ночи, искры из горна, строгое серьезное лицо Манара, и над всем — запах травяного отвара, который готовил молчаливый Нездешний с синими глазами и волосами, как темная зола. В этом отваре должны были закалиться ножи во имя служения Свету, а не Тьме, жизни, а не смерти…
Как хочется есть! Тоже мне народный герой — увидел медь, на радостях решил, что можно за сутки управиться, и не взял с собой никакой жратвы. Лежи теперь и слушай, как в пузе урчит.
Спрашивается, какого хрена этот менестрель потащился в чертову Башню? Сказано же было — не лезь, не мешайся, сам справлюсь! Опасность, видите ли… Элендис-то правильно боялась, интуиция ее не подводит — а этим сволочам на руку, они ее страх в качестве приманки использовали. Потому и стряслось, что когда возлюбленной угрожает опасность, верный рыцарь и настоящий мужчина не может пребывать в бездействии. Идеально ловушка сработала! Любовь, конечно, великое чувство, но почему, черт возьми, во имя нее надо сразу совать голову в петлю, вместо того чтобы подумать ею хоть немного? Неужели твоей любимой будет легче оттого, что ты умрешь с ее именем на устах?
Линхи было неполных двадцать, и что такое любовь, он знал весьма приблизительно, все еще смешивая ее с романдской куртуазностью. Одна девушка была у него в Тойе, другая уже в Ос-Такне, и с обеими он в свое время простился без особых сожалений… во всяком случае, подумал он с невеселой ухмылкой, вряд ли какая-то из них любила меня настолько сильно, чтобы взяться отстирать мои штаны после трех дней блуждания в здешних болотах! Для этого требуется истинное самопожертвование.
Звуки издалека… Вроде человеческий голос, сказавший: «Осторожнее, леди». Линхи насторожился — уже идут, значит… Идут? Так она не одна?
Спокойно… Вспомни, чему учил тебя Асменаль: минута противника должна стать твоим часом. Если не будешь тратить время понапрасну, тебе хватит его на все: обдумать, сделать выбор и нанести единственно верный удар, от которого не будет спасения. Смотри, тебя не видно за туманом, а над проходом он рассеивается, нависает аркой. И твоего нападения не ждут. Все зависит от тебя одного.
Линхи перехватил свои ножи обратным хватом, принял позу поудобнее — и тогда из тумана выступили те, кого он выслеживал. Первой шла высокая крепкая девица вида отнюдь не королевского, несмотря на венчавшую ее диадему с голубым — светлее глаз — камнем. Линхи заметил даже то, что вместо продернутого шнурка ее синий плащ-нарамник опоясан обычным ремнем. За спиной девицы болталась гитара на широкой ленте. Самозваную «смертную богиню» сопровождал черноволосый парень в потертом кожаном доспехе, державший в руках взведенный арбалет.
Так… У парня, кроме стрелялки, еще меч, очень неплохой с виду, но короче моего. Девица безоружна — кинжал на поясе скорее украшение. Что-то там Элендис говорила, что гитару эта красотулька держит для пения заклятий… Рисковать не стоит.
Решение Линхи принял скрепя сердце — хоть он и не сочинял стихов, но играть на лютне и петь умел весьма неплохо, а потому относился с должным почтением и к чужому инструменту. —
Время встало, и, вскинув руки, Рысенок метнул сразу оба ножа — нет, медленно-медленно выпустил из ладоней два осенних листа, и, покорные ему, они отправились в полет, тоже видя цель. И оба нашли ее безошибочно — один пал на гриф гитары, и тот переломился с плачущим звоном лопнувших струн, другой вонзился в левую руку парня. Парень заорал и выронил арбалет, который на редкость удачно плюхнулся в воду между кочками и если и не совсем утонул, то стал недоступен на время разборки.
Развивая достигнутый успех, Линхи выскочил на тропу с обнаженной джэльтой в руках и, преградив дорогу парочке, сказал как можно невозмутимее:
