Neil Gaiman - Звездная пыль
Тристран расправил плечи, медленно подошел к девушке и опустился перед ней на одно колено, как некогда – на оба, в грязи деревенской дороги.
– Ох, не надо, – смущенно сказала Виктория. – Пожалуйста, встань. Почему бы тебе не присесть… Например, в то кресло? Да, вот так куда лучше.
Сквозь кружевные занавески пробивался утренний свет и озарял сзади ее каштановые волосы, обрамляя лицо Виктории золотым ореолом.
– Посмотреть на тебя, – сообщила она, – сразу видно, как ты возмужал. И твоя рука… Что у тебя с рукой?
– Я ее обжег, – объяснил Тристран. – В огне.
Сперва Виктория ничего на это не ответила, только молча смотрела на него. Потом откинулась в кресле и воззрилась куда-то в пространство. То ли на посох на стене, то ли на одну из огромных старинных статуй мистера Бромиоса. Наконец девушка заговорила:
– Я очень многое должна сказать тебе, Тристран. Но мне нелегко это сделать. Я буду очень благодарна, если ты не станешь меня перебивать, пока я не закончу. Значит, так. Первое, и пожалуй, самое важное. Я должна извиниться перед тобой. Ведь из-за моей глупости и упрямства ты отправился в опасное странствие. Я думала, что ты шутишь… ну, не совсем шутишь. Я думала, что ты обычный трусливый мальчишка и никогда не вздумаешь исполнять ни одно из своих красивых дурацких обещаний. Ты ушел, минуло несколько дней, а ты все не возвращался – и только тогда я осознала, что ты говорил серьезно. Но было уже слишком поздно. И каждый новый день… Мне приходилось просыпаться с мыслью, что я, возможно, послала тебя на смерть.
Говоря так, Виктория смотрела перед собой, и у Тристрана возникло странное чувство – постепенно переросшее в уверенность, – что эту речь девушка отрепетировала в своей голове не менее сотни раз в его отсутствие. Может, потому она и просила его не перебивать: для Виктории Форестер стало бы непосильным испытанием, вынуди ее Тристран неожиданной репликой отказаться от готового сценария.
– Так что я поступила с тобой нечестно, бедный мой мальчишка на побегушках… Хотя ты ведь больше не мальчишка на побегушках, верно?.. Я-то думала, что твои клятвы – всего лишь ребячество, и не принимала их всерьез… – Она ненадолго замолчала, стиснув руками деревянные подлокотники кресла. Пальцы ее сжались так сильно, что костяшки на них слегка покраснели, а потом даже побелели. – Теперь спроси меня, Тристран Тёрн, почему я отказалась поцеловать тебя тем вечером.
– Ты была в своем праве мне отказать, – ответил Тристран. – Я вернулся не для того, чтобы огорчать тебя, Викки. Не затем я нашел звезду, чтобы ты грустила.
Виктория склонила голову набок.
– Так ты все-таки нашел звезду, которая тогда упала?
– Ну да, – сказал юноша. – Хотя пока что я оставил ее на лугу. Но я сделал, что ты просила.
– Тогда сделай и то, о чем я прошу тебя сейчас. Спроси, почему я не поцеловала тебя тем вечером. Ведь я же, в конце концов, целовала тебя раньше, когда мы были детьми.
– Хорошо, Викки. И почему же ты меня не поцеловала?
– Потому что, – выдохнула она с огромным облегчением, – за день до того, как мы с тобой увидели упавшую звезду, Роберт попросил меня выйти за него замуж. Тем вечером, когда мы встретились, я зашла в магазин в надежде с ним повидаться и сказать, что я принимаю его предложение и теперь ему остается попросить моей руки у отца.
– Роберт? – переспросил Тристран, у которого перед глазами все поплыло.
– Роберт Мандей. Ты же работал у него в магазине.
– Мистер Мандей? – эхом отозвался Тристран. – Ты – и мистер Мандей?
– Именно так. – Наконец-то Виктория посмотрела ему в глаза. – А ты всерьез воспринял мои слова и ушел неизвестно куда на поиски звезды для меня, и не проходило дня, когда я не обзывала бы себя дурой и злодейкой. Ведь я пообещала тебе в награду свою руку, если ты вернешься со звездой. Порой я даже не знала, чего больше боюсь: что ты погибнешь где-нибудь По Ту Сторону из-за любви ко мне или что ты добьешься успеха в своем безумном предприятии и добудешь звезду, намереваясь взять меня в жены. Конечно, находились люди, которые убеждали меня не волноваться так сильно. Они считали, что ты ни за что не вернешься из тех земель – ведь ты оттуда родом, и сама твоя природа позвала тебя туда. Но все равно сердце мое не переставало тревожиться: я чувствовала, что однажды ты непременно возвратишься и предъявишь на меня права.
– А ты любишь мистера Мандея? – спросил Тристран, выхватывая из долгой и путаной речи единственную понятную ему нить.
Виктория кивнула и подняла голову, направив на Тристрана свой хорошенький подбородок.
– Но я дала тебе слово, Тристран. И собираюсь его сдержать, как я сразу же объявила Роберту. Я в ответе за все испытания, через которые ты прошел, – хотя бы за ожоги на твоей бедной руке. И если ты по-прежнему этого хочешь, я твоя.
– Если честно, – отозвался юноша, – я думаю, что не ты, а я сам в ответе за все свои поступки. И я ни о чем не жалею – ни о едином дне своих скитаний, хотя порой я скучал по мягкой постели и вряд ли теперь смогу по-прежнему относиться к садовым соням. Но ты, Викки, вовсе не обещала мне своей руки, если я вернусь к тебе со звездой.
– Разве нет?
– Нет. Ты обещала дать мне все, что я пожелаю.
Виктория Форестер резко выпрямилась и уставилась в пол. На ее бледных щеках вспыхнули пятна румянца, будто от пары пощечин.
– Если я правильно тебя поняла… – начала было она, однако Тристран ее перебил:
– Нет. Не думаю, чтобы ты поняла меня правильно. Так вот ты обещала сделать все, что я пожелаю.
– Да.
– Тогда… – Юноша немного поразмыслил. – Тогда я желаю, чтобы ты вышла замуж за мистера Мандея. Желаю, чтобы вы поженились как можно скорее – например, на этой же неделе, если успеете все подготовить. И еще я желаю, чтобы вы были счастливы вместе, как только могут быть счастливы муж и жена.
Виктория испустила шумный и долгий вздох облегчения и подняла взгляд.
– Ты это серьезно?
– Выходи за него замуж с моего благословения, и мы с тобой в расчете, – подтвердил Тристран. – Думаю, звезда со мной согласится.
В дверь гостиной постучали.
– У вас там все в порядке? – спросил мужской голос.
– Да, в полном порядке, – отозвалась Виктория. – Пожалуйста, заходи, Роберт. Ты ведь помнишь Тристрана Тёрна, верно?
– Доброе утро, мистер Мандей, – поздоровался Тристран и пожал его потную, влажную руку. – Насколько я понимаю, у вас скоро свадьба. Примите мои искренние поздравления.
Мистер Мандей улыбнулся, хотя его улыбка больше походила на гримасу зубной боли. Потом подал руку Виктории, помогая ей встать с кресла.
– Если хотите взглянуть на звезду, мисс Форестер… – начал Тристран, но девушка покачала головой.
