Анджей Ясинский - Чародей
И вот, картина маслом: темная комната, последние лучи заходящего солнца, с трудом пробивающиеся сквозь окно — светло-тусклый квадрат на противоположной стене, безнадежно мертвый мужик, больше похожий на перемолотый фарш, прибитый к стене. И перед ним — Карина. Статуя. Куда там Венере Милосской до нее! Идеальное тело в современном мне стиле, безмятежное и пустое лицо, глаза смотрят за воображаемый горизонт, а палец вытянутой руки уперся в щеку жертвы и полное ощущение, что именно этот палец удерживает на весу пришпиленное тело. Стены комнаты уже пропали в том бредовом тумане, что окружал меня. В окружающем мире остались только я и Карина. Я дотронулся до нее — натуральный камень. Мелькнула мысль — надо вызывать носильщиков.
— Карина! Очнись!
Ноль внимания.
— Девочка моя, просыпайся!
Ресницы дрогнули. Зрачок, раскрытый на всю радужку, слегка сузился.
— Это я, Ник! Ладно… Поиграем в сказки, — тихо сказал я и поцеловал Карину в губы. Мешала ее вытянутая рука, но я не обращал на это внимания. Губы, сначала твердые и холодные как у трупа, слегка потеплели. Сделал я это не просто так, а чтобы наши ауры слились в единое целое. При сексе, конечно, взаимодействие лучше, но хоть что-то. Сейчас же мне в голову полез всякие бредовые видения, потрясающие своей изощренностью и жестокостью, но в каждом была Карина, равнодушно-далекая и величественная, как богиня. Возникла стойкая ассоциация, как будто я заглянул прямиком в Ад, где она то ли в роли Ангела Смерти, то ли великомученика с терновым венцом, а может, все вместе. Я все тянулся к ней, и не мог достать: видение сменялось, и она снова отдалялась. К своему ужасу я понял, что меня затягивает внутрь все глубже и глубже, и сил выплыть уже не хватит. На миг меня охватила паника, но я почувствовал поддержку от моего верного Драко и зацепился за него: он тоже был здесь, кружась вокруг меня призрачной тенью, помогая не потерять себя в этой череде кошмаров. Лишь только я мысленно слился с ним, дела пошли лучше — теперь он знал, куда приложить свои силы. Смекнув, в чем дело, я начал звать Шустрика, и когда нас стало трое, бред стал отступать, и я добрался-таки до Карины. Дракончики завертелись вокруг нас, отсекая кошмары, и я сквозь видения снова стал различать комнату. А поцелуй длился и длился. Сквозь кровавый туман я заметил, как ее аура под действием моей стала успокаиваться. И, наконец, я почувствовал, как тело в моих объятиях вздрогнуло, рука Карины безвольно упала мне на плечо, глаза ее закатились. Чародейка, обмякнув, словно тряпичная кукла, стала оседать, а черная воронка вокруг нас — растворяться.
***
Дорникус сидел у постели Боркуса: раненый метался в бреду, и нужно было следить, чтобы он не упал с кровати. Кирин как дикий зверь в клетке наворачивал круги по комнате. Целителя поблизости не оказалось — он уехал на другой конец города к больному, а его помощник, совсем молодой парень, как только увидел торчащий обломок белой кости, упал в обморок. Кирин вытолкал его за дверь.
Выглядели все неважно, хотя добрались без особых приключений, если не считать замурованного переулка. В конце концов, они просто взобрались в одном месте на крышу. Благо, не высоко, и веревка оказалась под рукой. Только с Боркусом пришлось повозиться — он один весил почти как остальные его товарищи, вместе взятые.
— И долго мы еще будем сидеть? — взломщик на мгновение остановился, но не утерпел и снова затопал по дощатому полу.
— Есть варианты?
— Да! Взять лошадь, найти целителя и за шкирку притащить его сюда! Помрет же!
Дорникус покачал головой.
— Не найдем. А будем тащить силой — стража остановит. Тогда точно не поможешь. Целительский амулет я использовал, но надо правильно кости вправлять, как бы не навредил. Я боюсь сам делать. Моя чуйка подсказывает, что мы тут надолго не задержимся. На крайний случай оставим денег хозяину таверны — вызовет целителя потом. Боркус в любом случае выбыл из игры. Либо искусник его кончит прямо здесь, либо сжалится и оставит. Скорее второе — чтобы нас не переполошить раньше времени.
— Искусник то, искусник се… — с гримасой выплюнул слова Кирин, косясь на раненого товарища.
И тут открылась дверь и вошел этот самый упомянутый всуе искусник. Лицо его было помято и выражало явную усталость. Окинув охотников слегка равнодушным взглядом, он оперся на косяк, недоуменно глянул на посох в руке, прислонил его к стенке и задумался о чем-то. Дорникус с Кирином переглянулись, не понимая, чего ожидать.
— Так. — очнулся новый хозяин. — Тебя как зовут?
— Кирин.
— Хорошо, что не переоделся. Побегай по округе, послушай, о чем говорят люди. Через час вернешься, доложишь.
— А есть о чем слушать? — недовольный командным тоном искусника спросил Кирин.
— Есть, — кивнул тот. — Моя девушка там слегка рассердилась на похитителя и… Наследила, скажем так. Не рассчитала силы. Мне нужно хотя бы примерно представлять, что могут подумать власти. Теперь ты. — Он перевел взгляд на Дорникуса.
— Дорникус.
— Дорникус, значит. Вот тебе деньги, купи лошадей. Надеюсь, ты опытный человек, представляешь, что надо для дальнего путешествия. Сегодня мы покидаем город. — И про себя: — Вот и отдохнули. Один день из жизни пограничного города…
— На ночь глядя?
— Именно так. — Парень замолчал, почему-то глянул наверх и поморщился. — Теперь ты… — искусник повернулся к третьему наемнику и, кажется, только сейчас заметил, что тот без сознания.
— Боркус, — глухо отозвался командир. — Извините, но выполнять поручения и даже просто ехать никуда не может.
Парень быстро подошел, откинул простыню с пятнами крови и присвистнул.
— Это что, я его так?
Дорникус мрачно кивнул.
— Буду благодарен, если вы просто оставите его тут. Он уже инвалид — добивать нет смысла. — Тихо и медленно проговорил он.
— Меня Никос зовут. — Вдруг сказал искусник. Потом снова посмотрел в потолок, снова поморщился, вдруг махнул рукой и пробормотал: — А, ладно! Семь бед, один ответ.
Затем он дотронулся до лба Боркуса и тот вдруг задышал ровно. Искусник замер, глядя сквозь здоровяка, и словно про себя непонятно забормотал: — Вот и попробуем прямую накачку информструктуры на живом организме. Надеюсь, все мои теории, а вернее слова Умника являются истиной в последней инстанции. А если еще и совместить с вариантом оборотней…
Потянулись томительные минуты, но бывший клиент не шевелился, все также стоя спиной к наемникам. Кирин тихо сделал шаг вперед и взглядом показал командиру на кинжал за поясом. Тот чуть заметно мотнул головой — не стоит. Вдруг с ногами Боркуса что-то стало происходить. Они как будто растворились на мгновенье, или Дорникус в этот момент сморгнул — он сам не понял. Но когда глаза снова сфокусировались, никаких ран просто не осталось. Даже шрамов. На первый взгляд это были обычные сильные ноги мужчины. И на второй тоже.
