Пьер Певель - Рыцарь
ГЛАВА 1
Итак, он оставил Цитадель и ее серые каменные стены. Никто, кроме Верховного короля, не знал, куда он направился. Он ехал, путая следы, один, со шпагой на боку и перстнем с печаткой в виде волчьей головы на пальце. Наконец после долгих дней пути он покинул равнины Лангра и оказался у подножия гор Аргора. В его рукаве лежало письмо, скрепленное печатью из черного воска.
Хроника (Книга Рыцаря со шпагой)— Мадам?
Верховная королева Селиан не обернулась. Стоя на высокой галерее, она продолжала наблюдать за репетицией. Пахло опилками, столярным клеем и свежей краской. В парадном зале дворца произвели масштабную перестановку, чтобы сделать его похожим на тот зал в двухстах пятидесяти лье отсюда, где пройдет пышная церемония, в ходе которой Ангборн передадут Иргаэрду. Веревки, натянутые между столбиков, разграничивали пространство, где должны были находиться зрители и главные участники торжества. Тут и там висели драпировки, создававшие очертания коридоров. Центральный проход, обозначенный меловой чертой, вел к широкому помосту, на котором в креслах, изображающих троны, сидели манекены. По обеим сторонам этого прохода плотники заканчивали строить трибуны для зрителей. Грохот молотков мешал работе церемониймейстера. Вместе с несколькими помощниками он руководил перемещениями слуг, изображавших дипломатов и других высокопоставленных лиц, которые собирались прибыть на церемонию со всех уголков Имелора.
— Я прошу прощения, мадам.
Королева снова ничего не ответила.
Посторонний мог бы подумать, что в этом зале, на сцене с разрисованным занавесом, будет дано пышное представление или театральная пьеса, по окончании которой состоится незабываемый фейерверк. Однако на самом деле здесь репетировалась предстоящая церемония подписания исторического договора между Верховным королевством и Иргаэрдом. Следовало в точности соблюсти все требования протокола и этикета. А также учесть предпочтения каждого участника. Любой промах, малейшая задержка или оплошность могли иметь катастрофические последствия. Королева хотела, чтобы все было организовано безупречно. Этот договор знаменовал успех ее политики и окончательно устанавливал ее власть в границах Верховного королевства и за его пределами. Ничего нельзя было пускать на самотек. Ничто не должно было омрачить день ее триумфа.
Верховная королева Селиан задумчиво молчала; ее глаза блестели, на губах играла полуулыбка. Затем, внезапно рассердившись, что министр стоит за ее спиной, она спросила:
— Что, Эстеверис?
Тот сделал шаг вперед, но по-прежнему остался в тени позади королевы.
— Новости из Цитадели, мадам. Отряд серых гвардейцев, который направлялся в Самаранд, действительно получил приказ препроводить Лорна Аскариана в Цитадель. Где Верховный король дал ему личную аудиенцию.
— Очень хорошо. И что дальше?
Королева не пыталась скрыть скуку.
— Кто знает, о чем король разговаривал с ним?
— Как это — кто знает? Я-то думала, если кому и знать, так это вам.
Лицо министра помрачнело. Как правило, он гордился работой своих бесчисленных информаторов, которые обходились ему очень дорого.
Или, по крайней мере, очень дорого обходились короне…
Королева улыбнулась.
Она любила брать верх над Эстеверисом, в уме и проницательности которого ничуть не сомневалась. Еще больше ей нравилось добиваться от него признаний в своем неведении или бессилии. Другими словами, она получала особенное удовольствие, унижая этого лысого толстяка с жирной розовой кожей и маленькими свинячьими глазками, который — втайне, как ему казалось, — вожделел ее.
Эстеверис был не единственным, у кого имелись шпионы.
— Безусловно, вскоре я это узнаю, — сказал он. — Но есть и другая новость, и она тревожит меня намного больше…
Он оборвал фразу на полуслове.
Однако, видя, что Верховная королева Селиан хранит молчание и по-прежнему стоит к нему спиной, Эстеверис добавил:
— На другой день король с Лорном отправились на могилу Эрклана Первого. А затем король назначил Лорна Первым рыцарем королевства.
Королева подняла бровь и наконец соизволила повернуться.
— Первым…
— …рыцарем королевства.
Она задумалась. Это звание что-то означало, но что?
И она вспомнила.
Существовала когда-то такая Ониксовая гвардия. Она была основана во времена Последней Войны Теней и служила лангрийским королям до тех пор, пока не было образовано Верховное королевство. Эрклан I распустил эту гвардию. Титул «рыцарь трона эбенового дерева и оникса», или «Ониксовый рыцарь», долгое время оставался чрезвычайно почетным; вот и действующий Верховный король некогда даровал его своим первым товарищам по оружию, из которых в живых ныне осталось несколько старых вельмож, продолжавших носить черный перстень с печаткой в виде волчьей головы.
Королева пожала плечами.
— Этот титул больше ничего собой не представляет, — сказала она. — Кому теперь до него есть дело? Ну, откупился король от Лорна кольцом за три года тюрьмы. Не такая уж и дорогая цена.
— В свое время Эрклан Второй действительно посвятил нескольких человек в ониксовые рыцари. Но Лорну он дал звание Первого рыцаря. Это не одно и то же, мадам. Это совсем другой титул.
— Так говорите яснее, Эстеверис! — воскликнула королева, в чьем голосе слышались нетерпение и гнев.
Министр почтительно склонил голову.
— Первый рыцарь командовал Ониксовой гвардией, мадам. С тех пор как ее распустили, титул Первого рыцаря не давали никому.
— Выходит, король поставил Лорна во главе гвардии, которой не существует уже несколько веков, — усмехнулась Верховная королева Селиан. — Вы полагаете, он собирается ее восстановить?
— Кто знает?
— Но в каком составе? И как? Когда? И на какие деньги?
— Я не знаю, — признался Эстеверис.
Верховная королева Селиан снисходительно улыбнулась…
…а затем нахмурилась, заметив встревоженное выражение на лице своего министра. Он был честолюбив и предан, беспринципен и, без сомнения, жесток. Да, возможно, он грешил чрезмерным рвением и, пожалуй, гордыней. Но он был не из тех, кто тревожится без повода.
На душе у королевы тоже стало неспокойно.
— К чему вы клоните, Эстеверис?
Неожиданно в парадном зале раздался сильный грохот, а затем крики ужаса и боли. Пролет трибуны с сиденьями, построенный на скорую руку, обрушился под весом статистов, которые заняли его, хотя плотники еще не закончили работы в нижней части трибуны. Королева наклонилась над перилами и ужаснулась. В груде рухнувших досок виднелись искаженные болью лица, кровоточащие раны, переломанные конечности. Кто-то уже спешил на помощь несчастным людям и пытался вытащить их из завала.
