Глеб Острожский - Экспанты: Вторжение
С тех пор Никитич стал "выполнять просьбы" Рогова. Случалось это нечасто: раз в два-три года Рогов обращался к Никитичу с просьбой, чтобы "такой-то человек больше его не беспокоил" и передавал досье этого человека, в котором можно было найти все от имен близких друзей, до любимого блюда. Через пару дней или неделю-другую на какой-нибудь разборке случайно убивали криминального авторитета, причем никто из участников самой разборки не мог понять, кто в него стрелял. Или депутат во время рыбалки на даче вдруг умирал от инфаркта в лодке посреди озера.
Вершиной мастерства Никитича была смерть во время охоты генерала ФСБ, в которого ударила молния посреди поля. Расчет на молнию не давал стопроцентной вероятности, но шанса выжить у генерала все равно не было — через три часа у него произошел бы инсульт. Просто Никитич подстраховался молнией: все-таки волновали лаборанты ФСБ, которые могли найти след препарата
Именно такие тихие, "случайные" смерти интересовали Рогова, чтобы никто не подумал о заказном убийстве. Он не называл ни сроков, ни способа, он даже не встречался с Никитичем после операции. Оплаты Никитич никогда не просил, а Рогов никогда не предлагал, он просто просил обращаться "если чем-то может помочь".
За все время после поездки в Америку, Никитич обратился только раз. Три года назад врачи разводили руками, когда он чуть ли не на коленях умолял сделать операцию внуку. Внук это все, что осталось у него после нелепой гибели дочери в автокатастрофе. Тогда немолодой врач-хирург, его ровесник, сказал: "В Германию пацана надо везти, просрали у нас медицину". Кто мог помочь, где было взять такие деньги? Помог Рогов. В Германии вылечили, и год назад внук Никитича поступил в институт — учиться на дизайнера (мечтает уехать работать в автомобильное дизайнерское бюро).
А вот сегодня Рогов был не в себе суетливый и первый раз сказал, что времени практически нет, завтра, дескать, объект уезжает из страны. Но не только это смутило Никитича, когда он смотрел досье Харламова. Он думал, что впервые видит от Рогова заказ на, по сути, пацана. Конечно, там, в Афагане страна не стеснялась отправлять под пули вообще желторотиков, но сейчас, на седьмом десятке, Никитичу было ясно, что двадцать пять это только начало жизни.
Читая досье, он не мог отделаться от чувства какой-то гадости в душе. Ведь раньше Рогов обращался, чтобы Никитич убрал зарвавшегося политика, криминального авторитета или даже высокопоставленного сотрудника спецслужб. За каждым из них числились грехи и разворовывание страны, а иногда просто череда убийств, поэтому о совести Никитич не вспоминал в такие моменты. А тут парень-программист на восемь лет старше его внука, из досье следовала, что самым большим его грехом было то, что лечился от алкоголизма и воровал какие-то компьютерные данные в молодости, причем просто так, баловства ради. За что у него Рогов хочет отнять жизнь, Никитич понять не мог, а спросить…спрашивать он не будет, ведь это просто "просьба".
В тут ночь, впервые за пятьдесят лет он вспомнил молитву, которой учила мама. Честный офицер и наемный убийца, взывал к Богу в надежде на его помощь и совет.
****
— Привет, извини, задержался, — первое, что с порога бодро крикнул Виктор, открыв дверь.
— Билеты взял из Калуги на начало первого, брал спальный вагон. К таким пассажирам у таможенников и пограничников внимания меньше: контрабанду не везут, часто известные люди путешествуют. Так что времени много, но лучше приехать заранее, мне ж еще возвращаться. А ты сможешь где-нибудь в кафе перекантоваться рядом с вокзалом, — договорил он, уже ввалившись в кухню, где сидел Алекс, и, глянув на него, добавил. — А ты че такой кислый? Вижу, приоделся, портфель в прихожей стоит. Теперь ты типичный командировочный. Я тут еще денег захватил тебе на первое время.
— Нет, не надо. Я смотался к своему однокласснику, он мне должен был пару штук, которые занимал на ремонта своего офиса, он — адвокат. Как раз до поездки предлагал заехать к нему на работу, забрать. Вот я к нему и свалился без звонка прямо в офис. Не думаю, что они прямо весь мой круг знакомых взяли под колпак. Тебя же не взяли, — закончил Алекс, пристально поглядев в глаза Виктору.
Над этой причиной поездки по городу Алекс думал всю дорогу после разговора с Яном. Повезло, что отделение банка находилось в здании бизнес-центра. Ян был уверен, что Виктор установил маячок, или что за Алексом велось внешнее наблюдение. В любом случае адрес его визита они знают, и если они доберутся до банка и просмотрят запись входивших посетителей, то не нужно быть семи пядей во лбу и сопоставить, что в это же время латыш получал доступ к ячейке. То есть в любом случае латышский паспорт скоро для них перестанет быть секретом, вопрос только как скоро. То, что бизнес-центр большой, и он дал им ложную ниточку с адвокатом-одноклассником, давало шанс, что пару дней есть в запасе. Сегодня пятница, и если они не определили, что он ходил именно в банк, то, скорее всего, до понедельника его не раскусят.
А дальше… С такой суммой главное в ЕС свалить, а там можно что-нибудь придумать. В Европе паспорта не то что на улице, на границе могут не спросить, так что проблем с перемещением не будет. Хотя, конечно, жаль такого хорошего паспорта…
— Ты сильно рисковал, но раз ты здесь, все обошлось. Надо было меня попросить, я бы заехал.
— Ну, он же тебя не знает, да и не произошло ничего. Так что забей. Я просто вот думаю, ведь неизвестно, когда вернусь в Москву и вернусь ли вообще, а родителям так ничего не сказал, мать себе места не найдет, если я в субботу к ним не приду, а позвонить ей никак.
— Да, думаю никак, согласился Виктор. — За ней точно следят. Они там же живут?
— Ага
— Хорошо, тогда вечером, после возвращения из Калуги, я зайду к ним. Думаю, в темноте никто особо не обратит на меня внимание, даже если за подъездом следят. Там же ориентировка строго на тебя или если родители из дому выходят. Хотя я ж только к полуночи вернусь, а завтра суббота, если с утра заявлюсь, то точно попаду под колпак, — размышлял вслух Виктор, — а если не зайду, то они, говоришь, волноваться будут.
— Да у мамы еще и сердце пошаливает в последнее время, — согласился Алекс.
— С другой стороны, даже если выследят, то скажу, что встречался с тобой, что ты просил зайти к родителям, а куда уехал не знаю. В это время ты уже по Крещатику будешь гулять, как… — Виктор открыл синенькую книжечку и стал читать — Сергей Барабанов, прописан в городе Борисполь.
"Ага, как же, выследят. Свои выследят. Эх, Джокер, Джокер, — подумал невесело Алекс. — Ну и ладно, с волками жить… Не знаете вы еще Харламова".
