Мелани Роун - Звёздный свиток
Она провела эксперимент, в ходе которого оскорбленно блеявших овец выкрасили разными красками. Выяснилось, что драконы неукоснительно избегали ярких оттенков синего, оранжевого, алого и пурпурного, неизменно предпочитая им рыжевато-коричневый и белый. Тогда Фейлин столкнулась с большими трудностями, пытаясь удостовериться, что шерсть овец не пропиталась запахом краски. Мааркен живо припомнил, как они с вершины холма наблюдали за переполохом, который поднялся, когда на бедных, ничего не подозревавших, отмытых от краски овец с ликованием накинулось тридцать пять молодых драконов, почуявших свежее мясо.
Он тихонько засмеялся при воспоминании о следующем опыте, когда Фейлин использовала более приглушенные тона — коричневые и серые, которые почти не отличались от обычной масти овец. На этот раз драконы не были так разборчивы, и это позволило сделать вывод, что для защиты домашних животных от нападения их надо красить в самые кричащие цвета. Все наблюдатели долго и дружно хохотали, представляя себе, сколько труда уйдет на то, чтобы убедить пастухов следить за стадами пурпурных овец.
И все же опыты доказали, что драконы различают цвета… Мааркен поднял капюшон своего коричневого плаща оттенка крепкого тейза и припомнил потрясение, которое испытал, когда они со Сьонед летели на солнечном луче и врезались в дракона. Он долго говорил об этом с теткой и согласился, что понять и запомнить спектры драконов в принципе возможно, хотя сделать это будет очень непросто.
Тот, кто не был фарадимом, не мог понять, насколько ограниченными были возможности «Гонцов Солнца». Самым главным условием для них было наличие постоянного источника света. Стоило тучам затянуть дневное или ночное небо, стоило начаться закату солнца или лун, как цвета тут же заглушались тенями. «Потеряться в тени» означало для фарадима умереть самой страшной и мучительной смертью, какая только была на свете. С исчезновением цвета исчезал узор мыслей и личности фарадима, а с ним исчезало и само сознание, тело превращалось в бесчувственную, пустую, лишенную души оболочку и вскоре умирало.
Мааркен пристально посмотрел на гревшихся в полумере от них огромных самок. А если фарадим, вступивший в контакт с драконом, окажется увлеченным в пещеру или тень горы? Если дракон попадет в туман или его застанет закат? Только сами «Гонцы Солнца» осознавали, насколько они уязвимы для темноты. Интересно, знал ли Рохан, что за опасное дело он затеял? Предупредила ли его Сьонед?
Эта пара сидела вместе сразу вслед за Полем, напоминая две одинаковых треугольных палатки из тускло-золотистого шелка. Они были бы неотличимы от остальных, если бы не маленький дракон, вышитый чуть ниже правого плеча на каждом одеянии принца и принцессы. Такой же символ был нашит на плаще Поля. Другие принцы подхватили нововведение Рохана и наряду с присвоенными каждому цветами начали широко пользоваться эмблемами. Иные из них были действительно прекрасны: например, золотой сноп на темно-зеленом поле Оссетии или фессенденское серебряное руно на фоне цвета морской волны. Теперь тех же привилегий требовали и атри, и на ближайшей Риалле предстояло решить, идти ли им навстречу. До сих пор право носить личную эмблему было даровано лишь одному из лордов. Мааркен улыбнулся и посмотрел налево, где бок о бок сидели его родители, на рыжевато-коричневых плащах которых красовался герб, присвоенный им Роханом: серебряный меч на красном поле с голубой каймой, указывавший на то, что лорд Радзина является полководцем Пустыни. На знамени и боевом штандарте Чейна эта эмблема была окаймлена белым и выглядела очень величественно. Мааркен позволил себе немного помечтать о том времени, когда он вручит Холлис плащ с этим символом…
Тут мать оглянулась на него, и Мааркен слегка напрягся, словно боялся, что она прочитала его мысли. Но Тобин только улыбнулась, выразительно закатила глаза, и он улыбнулся ей в ответ. Мать была самой большой непоседой из всех, кого он знал. Тобин не могла жить без физического движения и даже во время важного разговора расхаживала, стучала пальцами, притопывала ногой и постоянно меняла позу. Ее энергичный подход ко всему на свете временами доводил Чейна до отчаяния: она верила, что в мире нет ничего невозможного, надо только действовать, и действовать решительно. В этом — впрочем, как и во многом другом — Рохан был ей полной противоположностью: он верил в саморазвитие и не любил силовых методов. В щекотливом деле с Холлис Мааркен знал, что может рассчитывать на спокойную поддержку дяди, и это действительно было бы неоценимой помощью. Если бы Тобин одобрила Холлис, она бы сделала все, что было в ее немалых силах, чтобы ускорить свадьбу. Мааркену не хотелось думать, на что была бы способна мать, если бы ей не понравилась его Избранная.
Юношу позабавила мысль о том, насколько тихая, безмятежная Холлис отличается от его матери. Она бы никогда не впала в неистовый гнев, не стала бы отдавать категоричных приказов и превращать несовпадение мнений в шумную ссору. Тобин же делала все это с таким жаром, как будто жила на свете последний день. Мааркен обожал мать, но не хотел бы жениться на ее копии.
Когда старый самец без всякого предупреждения протрубил вызов, Мааркен чуть не подпрыгнул. Эхо низкого, хриплого рычания пронеслось по Пустыне до самых Долгих Песков. Фейлин скатилась со своего поста на высокой дюне и подбежала к Рохану и Сьонед. Мааркен попытался прислушаться к их шепоту и увидел, что дядя и тетя выпрямились в ожидании чего-то необычного. При виде скользившей по песку тени тревожная дрожь пробежала по рядам драконш. А вот и еще одна тень… еще… Наконец самцы были готовы.
Самки зашевелились, начали выходить из невысоких холмов, стоявших по краям равнины, и собираться в группы по пять-десять особей. Фейлин подошла к Полю и принялась громко объяснять ему иерархию, царившую в этих группах:
— Самые младшие стоят по краям от старших самок. Различить их можно только по крыльям. Видишь, сколько шрамов у тех, кто постарше? Спаривание — вещь довольно грубая. Но есть и другой способ отличить старых от молодых. Те, кто уже прошел через это, обычно менее активны. — Она слегка хмыкнула, когда Поль захлопал глазами. — Самцы постараются произвести на них впечатление. Молодые будут первыми выбирать себе пару, а старые предпочтут подождать. Они уже видели это и, как большинство дам, хотят, чтобы за ними поухаживали.
Мааркен шутливо прошептал:
— Мотай на ус, Поль…
— Я собираюсь жениться на девушке, а не на драконше, — огрызнулся кузен.
— Мой муж говорит, что разница невелика, — тихонько рассмеялась Фейлин. — А теперь следи за самцами. Они почти готовы.
