Александр Сухов - Танец на лезвии ножа
Я последовал его примеру и едва не поперхнулся – пойло такой крепости мне довелось пробовать впервые.
– Как называется этот божественный напиток? – Незаметно смахивая предательскую слезу с ресниц и стараясь удержать внутри себя рвущийся наружу кашель, я обратился с вопросом к Брюсу, а сам как бы невзначай провел рукой сверху от гортани вдоль пищевода к желудку.
– «Слеза старателя», – кратко сообщил гном, совершенно не обратив внимания на мои манипуляции.
А зря. Гладил я себя по пузу вовсе не от избытка приятных ощущений, вызванных употреблением внутрь «огненной воды», изготовленной коварными карликами специально для спаивания неокрепших организмов – таких, как мой, например. Этим нехитрым магическим трюком, почерпнутым еще в приюте из одной книги, опрометчиво предоставленной в мое распоряжение незабвенным пьяницей-духовником, я обезвредил большую часть спирта, который находился в проглоченном мной виски. Фокус так и называется: «Обратный синтез спирта в сахар внутри живого организма». Заклинание позволяло нейтрализовать выпивку не только в собственном теле, но и внутри любого живого существа, принявшего внутрь напиток, содержащий алкоголь. Единственное, что требовалось, это чтобы существо находилось в пределах досягаемости моей вытянутой руки. Помнится, однажды я здорово подпортил настроение отцу-капелларию, нейтрализовав пару литров хорошего церковного вина прямо в его животе. Не получив предполагаемого кайфа, наставник быстро понял, что к чему, больно оттаскал юное дарование за ухо и заставил совершить обратное магическое действо. После этого наши с ним отношения еще больше укрепились – хитрый монах пристрастился к сладкому чаю, который с моей помощью трансформировался в его желудке в отличную выпивку.
После третьей порции я притворился изрядно поддатым, схватил бутылку, наполнил стаканы наполовину, слегка пошатываясь, поднялся с места и провозгласил тост за здоровье моего лучшего друга Брюса. Потом мы опрокинули еще по целому стакану за здоровье присутствующих, которые, кстати, уже не бросали косые взгляды в нашу сторону, а откровенно пялились на нашу компанию, наслаждаясь процессом спаивания ветераном разошедшегося не на шутку новичка.
Полчаса непрерывных возлияний, и виски в обеих емкостях уже не осталось. Взмахом руки я подозвал служку и потребовал принести еще две бутылки «этого восхитительного нектара», чем изрядно удивил зевак. Брюс, уже осоловелый, заплетающимся языком вяло поддержал мое требование:
– Давай… мальчик… чтоб мухой… два флакона… мы п… п… пьем…
Однако для того, чтобы гном полностью вырубился, нам хватило еще всего лишь одной бутылки. После очередной моей здравицы в его честь ветеран не выдержал и, уронив голову на стол, закрыл глаза и громко захрапел.
В зале воцарилась гробовая тишина. На глазах изумленной толпы случилось чудо. Молодой, зеленый парнишка сделал то, что пытались совершить многие, но никому это до сих пор еще не удавалось.
Поднявшись со стула, я окинул взглядом притихшую толпу, на лицах многих ясно читалось полное разочарование. По их мнению, хохма не удалась, поскольку спектакль прошел не по плану режиссера, но я-то знал – через пару минут зрители по достоинству оценят финал постановки. А пока зал притих в недоумении. Я физически ощущал, как в головах этих тугодумов медленно, с огромным напряжением начали раскручиваться тяжелые маховики, преодолевая сопротивление гномьего эгоцентризма, граничащего с шовинизмом. Наконец из глубины зала донесся чей-то голос:
– Ребята, а Брюс-то скопытился!
– Чой-то с ним сегодня? – Из-за соседнего столика вскочил гном средних лет и, подойдя к спящему, попытался привести его в чувство посредством шлепков по щекам, но Брюс лишь слабо отмахнулся и отвернулся к стенке. – Готов, ребята! До утра не очухается. Можете не сомневаться.
К столу по очереди стали подходить остальные зрители. Они недоверчиво осматривали товарища и, высказав собственное весьма нелестное мнение по поводу его отключки, отходили в сторону.
Желая поставить жирную заключительную точку, я обратился к присутствующим:
– Господа, поскольку мой друг пришел в полную негодность, не желает ли кто-нибудь составить мне компанию?
Хмурые лица гномов прояснились. Наконец-то до них дошло, что непобедимый дуэлянт алкогольных турниров, выставлявший ранее многих, находящихся в зале, на посмешище, сражен и опозорен. Сначала ко мне подошел тот, что первым констатировал факт моей победы, и, похлопав по плечу, поздравил от всей души:
– Ты, паря, молодец! Все были уверены, что тебя после третьей выносить придется. Знатно пьешь, весьма знатно!
И тут толпу словно прорвало. Лед недоверия к чужаку мгновенно растаял. Все одновременно ринулись ко мне. Каждый норовил пожать мне руку, шлепнуть по плечу или просто дотронуться до героя. Столь бурной реакции от замкнутых, уравновешенных и где-то даже флегматичных гномов, коими их раньше считал, я никак не ожидал. Было немного стыдно, что победа, одержанная мной, не совсем честная, но вместе с тем чувство гордости распирало грудь и заставляло быстрее биться сердце.
Я взглянул на часы, до встречи с Его Величеством оставалось еще чуть больше часа. В голове немного шумело – небольшая часть выпитой «слезы» все-таки попала в кровь. Пора уходить отсюда, иначе кто-нибудь из ликующей толпы примет мое хвастливое, но опрометчивое предложение насчет продолжения банкета всерьез, и придется Коршуну вновь глотать обжигающее пойло. Прикинувшись в доску пьяным, я поблагодарил всех присутствующих за добрые слова, которые они щедро сыпали в мой адрес, повернулся к выходу и под одобрительные возгласы тех, чье доверие сегодня завоевал столь необычным способом, нетвердой походкой направился прочь из питейного заведения.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Точно в назначенный Матео срок я стоял у стальной двери командного бункера, вырубленного в монолите скалы на глубине многих сотен метров, может быть даже нескольких километров. Сюда в сопровождении совсем еще юного гнома-охранника я добрался на скоростном лифте.
На сей раз мой закадычный друг Злыдень прозевал важный момент и не увязался за мной, как обычно. Дело в том, что пес, умчавшись на улицу еще до моих посиделок с Брюсом, не соизволил до сих пор явиться. Пусть побегает на свежем воздухе, нечего ему при штабе под ногами путаться.
Сопровождающий из-за врожденной гномьей нелюдимости или деликатности стеснялся откровенно разглядывать мою персону, однако мне все-таки удавалось поймать его восхищенные взгляды. Было видно невооруженным глазом: парня так и распирает от гордости, что удостоился чести сопровождать героя сегодняшнего вечера, дай ему шанс, и он засыплет сопровождаемого вопросами по самую макушку.
