Олег Авраменко - Все Грани Мира
— Да, понимаю, — перебил нас де Каэрден. — Это вечная проблема всех начинающих колдунов, особенно если их дар пробуждён в зрелом возрасте. Я уже сообщил о вас командору Торричелли. Надеюсь, он не станет мешкать и немедленно примет меры. Человек из Лемоса должен быть здесь послезавтра вечером, в крайнем случае — на следующий день утром. А пока что положитесь на меня. Я помогу обуздать силы, которые ещё не полностью подчиняются вам. Так что не беспокойтесь. — И он нетерпеливо махнул рукой. — А теперь пойдёмте. Нужно поторапливаться.
Я, Инна и Ривал де Каэрден направились к сторожевой башне, а герцог принялся руководить людьми, которые толкали через двор «мортиру».
— Так вот, — быстро заговорил инквизитор. — Сейчас противник находится у моста, и можно не сомневаться, что очень скоро он его захватит. Я собираюсь применить против Женеса орудие, над которым работал последние два года. — Он кивнул в сторону «мортиры», которая сантиметр за сантиметром неуклонно приближалась к воротам. — Это накопитель силы. Надеюсь, вы видите, сколько в нём собрано энергии.
— Да, видим, — подтвердил я. — И у нас такое впечатление, что она вот-вот вырвется на свободу.
— Не волнуйтесь, это произойдёт лишь по моей команде, — заверил нас де Каэрден. — Самый подходящий момент для удара наступит тогда, когда Женес сосредоточится на другой цели. Это единственная возможность поймать его, иначе ублюдок опять ускользнёт.
— А как вы намерены это сделать? — спросила Инна.
— Женес не лишён позёрства и захочет войти в замок непременно через ворота. Он обязательно попробует захватить их, даже ценой потери большей части своего войска. Я изучал Женеса много лет и знаю, что он поступит именно так. Здесь он применит свою магию, а я постараюсь как можно дольше сдерживать его натиск. Я надеюсь, что с вашей помощью мне удастся отвлечь Женеса настолько, что он не успеет среагировать на удар.
— Мы сделаем всё, что в наших силах, — повторила Инна.
В ту самую минуту, когда мы поднялись на сторожевую башню, сбылось первое предсказание инквизитора. Цепи моста оборвались, и он рухнул вниз, открывая нападавшим дорогу к замку. От пустынного спокойствия окрестностей не осталось и следа. Вся насыпь была запружена всадниками в тяжёлых боевых доспехах, легко вооружёнными пехотинцами, тащившими длинные осадные лестницы, и лучниками, которые первыми ринулись через мост и открыли стрельбу по защитникам замка на крепостных стенах. По моим оценкам, численность противника уже превзошла три сотни человек — а к ним подтягивались всё новые и новые силы…
— Да, — произнёс де Каэрден тоном человека, впервые за многие годы вдохнувшего свежий воздух. — Пришёл конец моему долгому ожиданию. Сегодня кто-то из нас обязательно покинет этот мир. Либо я, либо Женес… Неужели Тот, в чьих руках судьбы человеческие, опять допустит, чтобы я потерпел поражение?!
— Вы чувствуете присутствие Женеса? — спросил я.
— Не только чувствую. Я уже вижу его. Вам, молодые люди, очень повезло, что Женес не поспел вовремя к месту вашей схватки со старшим сыном герцога. Видно, он недооценил вас и решил, что с вами без труда справится его помощник… его раб. А когда он понял свою ошибку и бросился исправлять её, было слишком поздно.
— Так всё это происходит из-за нас?!
Де Каэрден мрачно усмехнулся и покачал головой:
— Нет, господа. Судя по всему, Женес давно готовил нападение на Шато-Бокер, а вы лишь немного подстегнули его. Наверное, он решил, что мне в подкрепление прислали двух необученных колдунов, и поспешил напасть на замок, пока мы с вами не сработались.
— Как и крути, мы всё равно виноваты, — угрюмо подытожила Инна. — Наше появление на Агрисе спровоцировало Женеса.
— За что мы с герцогом благодарны вам, — заметил инквизитор. — Самая мучительная пытка, это пытка ожиданием. Кто бы ни победил в этом сражении, сегодня наши мучения закончатся.
Де Каэрден немного помолчал, внимательно глядя на приближавшийся к замку отряд из двух десятков всадников.
— Смотрите, — с мрачным удовлетворением промолвил он, указывая на ехавшего во главе отряда человека в чёрном одеянии с накинутым на голову капюшоном. — Это и есть Женес де Фарамон, граф де Торлор, сотни лет назад отнявший у моей семьи все её владения и обрёкший наш род на рабство и нищету. Если будет на то воля Небес, сегодня он поплатится за свои злодеяния.
Между тем отряд подъехал к мосту и остановился. Человек в чёрном спешился, подозвал к себе двух молодых людей, скорее даже подростков, с вьющимися белокурыми волосами и отдал им какие-то приказания. Лучники усилили обстрел крепостных стен, вынудив защитников спрятаться в укрытия, а по дороге, с лестницами наперевес, двинулось четыре штурмовых отряда.
И тут на ворота обрушился первый удар. Раздался треск ломающегося дерева и скрежет разрываемого металла. Но де Каэрден был начеку и сумел смягчить силу удара. Ворота дрогнули, но устояли. Мы с Инной немедленно присоединились к инквизитору, и совместными усилиями нам пока удавалось сдерживать мощный натиск Женеса и его помощников. Однако мы чувствовали, как с каждой секундой напряжение всё больше возрастает. Де Каэрден помогал нам справляться с силами и заслонял нас от прямого соприкосновения с противником, принимая все удары на себя, тогда как Женес прикрывался от нас сыновьями герцога, используя их в качестве живого щита. А они то ли не понимали этого, то ли им было всё равно…
Шесть человек, пятеро мужчин и одна женщина, по трое стояли с противоположных сторон пропасти, на дне которой бушевали первозданные силы. Им, силам, было безразлично, на чьей стороне правда, они не ведали, что есть хорошо, а что плохо, ибо появились ещё до того, как кто-то провёл грань между Добром и Злом. Они были прежде, чем из Хаоса возник Порядок. Прежде, чем один заявил, что он Свет, а второй — что он Тьма. Прежде, чем кто-то сказал: «я люблю», а кто-то: «я ненавижу». Но уже после того, как всё это исчезло, чтобы вновь возродиться из ничего…
Или наоборот?
Об этом знал лишь Тот, кто был выше всего сущего. А есть ли Он вообще, или Его только придумали из страха перед неведомым — этого не знал никто…
Шесть человек, пятеро мужчин и одна женщина, по трое стояли с противоположных сторон разделявшей их пропасти. Двое из этих шести любили и надеялись. Двое — ненавидели, но надеялись. А двое уже ни на что не надеялись; они забыли о своём человеческом происхождении и слепо подчинялись тому, кто сделал из них нелюдей.
Те двое, которые любили и надеялись, не знали, чтó ждёт их в будущем, и были счастливы в своём неведении. Двое живущих без надежды не знали о существовании будущего, для них это слово было пустым звуком. И лишь те двое, в чьих сердцах пылала ненависть, твёрдо знали, что в будущем должен остаться только один из них. Но и они не знали, что в их схватке решается нечто большее, чем просто древний спор…
