Ольга Погодина - Обитель духа
И тут самодельные катапульты дали первый залп. Над головой Юэ просвистела пылающая деревянная чурка, какие-то смрадно горящие комья. Один раз, другой, третий… Озадаченные, воины следили за полетом этих странных снарядов, и даже бьеты перестали стрелять, не понимая смысл этого непонятного маневра. Но очень скоро из леса повалили клубы дыма, жирного, черного. От такого слезятся глаза и выворачивает легкие наизнанку. Юэ даже отсюда хотелось кашлять.
– Стрел больше не будет! Нападай! – снова заорал он, явно сорвав голос на последнем слоге. Но Тоги и Охай, поняв командира, на разные лады повторили его выкрик, чтобы дошло до всех. И дошло. Оторопевшие бьеты еще толком не пришли в себя, как куаньлины, подгоняемые командирами, широким полукругом ринулись вперед. И вправду, поток стрел сильно ослабел, кое-где в ветвях виднелись мелькающие полуголые тела – стрелки покидали свои насесты.
Катапульты продолжали метать дымящие комья, а куаньлины, поняв, что смертельная опасность миновала, пошли в бой со всей яростью, на какую способен человек, который стыдится своего недавнего страха. Они буквально смели более низкорослых и слабых бьетов, охрипнув от собственных яростных воплей.
Схватка оказалась короткой. Нескольких стрелков бьетов, выскочивших из леса и попытавшихся помочь своим с земли, неторопливо сняли стрелки Яо. Пеших добивали куаньлины, превосходившие бьетов числом и умением и ослепленные возможностью наконец использовать свое преимущество. Юэ даже не хватило времени выдернуть щит и вступить в рукопашную схватку: он отбил один удар, пинком повалил напавшего на него бьета наземь, воткнул меч, увернулся от второго удара… А потом все кончилось. Горстка оставшихся – не больше двадцати человек – пробила в ряду его воинов брешь и ринулась к лесу. За ними побежали было, но Яо дал по остаткам отряда бьетов три прицельных залпа – у него хватало на это стрел, и до леса добрались не больше пяти-шести человек.
– Победа! – закричал кто-то, и рев из сотен глоток вызвал в лесу долгое протяжное эхо, сорвал с места испуганных птиц.
– Отойти на безопасное расстояние! – приказал Юэ своим вполголоса, вытирая со лба пот и копоть, – от леса продолжал валить дым и лететь хлопья сажи. Глядя, как его командиры выкрикивают его команду и как рядовые воины других сотен им следуют, он уже даже не удивлялся.
«Воины не должны обсуждать приказы командира, но и не будут без конца следовать им слепо. Хороший командир отдает приказы, вселяющие веру в победу и сохраняющие жизнь».
«Значит, я все-таки смог одержать первую победу в своем первом бою? – Внутри Юэ нарастало пьянящее ликование, он наполнялся им, как сосуд водой. – Я смог повести за собой людей, смог заставить их действовать так, как считал необходимым. Своих людей… и чужих! Не значит ли это, что вы на пути к величию, друг мой Юэ?»
Глава 8
Драконы
Господин Первый Министр рассеянно крутил в руках тушечницу с изображением дракона – фамильного тотема семьи Яншао. Он не опускался до того, чтобы вести всю свою переписку через писарей. Личные письма он составлял сам и гордился своим четким, ровным почерком. Государственные депеши – другое дело. Там необходимо сконцентрировать мысль на том, что должна передать бумага. Иногда стоит сделать несколько набросков документа, а потом только переписать набело. Для этого он держал секретаря. Впрочем, особо важные вещи тоже иногда не стоило никому доверять.
Глядя, как во внутреннем саду Дворца Глицинии облетают листья и мягко падают на влажный от утренней росы темный сланец двора, господин Той размышлял. Он совершил малопонятный ему самому поступок и размышлял теперь о том, что, собственно, заставило его это сделать. Сентиментальностью господин Той не отличался, так что столь бурная реакция на письмо своей опальной племянницы, жены ныне почившего Фэня была странной. Или нет? Слишком все противоречиво. Хотя несомненно одно – с прибытием И-Лэнь может закрутиться интересная интрига. А вот куда она повернет – неясно. Быть может, она послужит оружием к исполнению его тайных целей… В любом случае пока он ничем не рискует. Женщина слишком незначительна. Все сколько-нибудь интересное может начаться лет так через десять, когда у Фэня подрастет сын.
Но, возможно, подробности внезапной смерти Фэня можно будет использовать. В конце концов, не каждый день крупнейший военный стратег, пусть и опальный, неожиданно умирает. Если опереться на кое-какие детали, можно сообразить и какой-нибудь намек на заговор.
Тем более что Вторая Южная война похожа на одно сплошное недоразумение. Более бездарное командование трудно себе представить. Господин Той, слава богам, не принадлежал к инициаторам этого воистину дурацкого, бессмысленного, несвоевременного вторжения. Он предпочитал придерживаться осторожной политики, которую проводил на своем посту его предшественник, Фан Гочжень. Правда, старик был до глупости одержим угрозой с севера и тратил много сил и средств на то, чтобы поддерживать между племенами северных варваров незатухающие распри. Поговаривали, что виной тому якобы какое-то неоправдавшееся пророчество… Воистину человек, находящийся на столь высоком посту, не должен позволять себе поддаваться глупым суевериям!
Однако Вторая Южная война – еще большая глупость, и глупость эта тоже уже готова принести плоды, которые можно с умом употребить. Ведь все, что в результате приведет к ослаблению партии Восьми Тигров, усилит его собственное влияние. А в этом ключе присутствие госпожи И-Лэнь может оказаться полезным. Волосок к волоску…
Но старый жирный лис Цао, наперсник императора хитер и осмотрителен. И у него длинные руки. Поговаривают, что на содержание своих шпионов Цао тратит из императорской казны больше, чем весь налог на торговлю. В каждом городе, на каждой вонючей, крытой соломой заставе, – у него везде осведомители. Возможно, это он стоит за спиной Ожанга, проявившего сколь непристойную, столь и удивительную прыть, примчавшись забрать овдовевшую И-Лэнь с детьми. Или ему, Первому Министру, уже везде мерещатся эти толстые, будто обрубленные пальцы «распорядителя внутренних покоев»?
Хотя зачем Цао эта женщина, если не затем, чтобы выспросить и заставить замолчать? Господин евнух всегда относился к ним с подчеркнутым презрением и неприязнью. А позволять своим желаниям и страхам управлять собой – высшая глупость. Он, к примеру, такого себе не позволяет. Иногда какая-нибудь глупенькая певичка может решить судьбу целого государства. Не зря же говорится: «Хочешь разбить врага – собирай войско, хочешь ослабить – пришли ему красавицу».
