Юлия Кир - Соприкосновение. Часть 1, 2. (СИ)
Здание Академии вместе с прилегающим парком и территориями, было обнесено забором. Невысокой кованой оградой с красивыми виньетками и розетками. Однако через забор было не перелезть, так как на ограду было наложено особое заклинание охраны. Пришлось идти через вахту. Вахтер, пожилой старичок, как всегда посмеиваясь в седые усы, беспрепятственно пропустил эльфа-сердцееда. А Мэйтон в свою очередь, сунул ему полсеребрушки за молчание. "Прикормленный" дед еще ни разу не подводил.
"Ну вот, полдела сделано", -- подумал Мэйтон, придя в свою комнату и сбросив ношу на пол возле кровати. "Еще постель провоняет", -- подумал он, -- "Ей все равно не привыкать, а мой пол, явно будет почище ее собственной кровати".
Заперев дверь, он принялся к нанесению на пол рисунка.
Нарисовав посередине комнатушки пентакль, Мэйтон уложил в его середину девушку. Расставил по краям черные свечи и вывел руны удержания. Теперь она от него никуда не денется. Пусть полежит, пока он сходит на встречу с продавцом рукописей. Свечи магические, пожара не будет. Захватив со стола небольшой замшевый мешочек, в котором лежали два последних изумруда - все, что осталось от бывших сбережений, он запер комнату, и спустившись в низ, выскочил на улицу.
До полуночи оставалось не так много времени. Надо было торопиться. Встреча была назначена у старого заброшенного причала. Если напрямик, то за четверть часа можно управиться.
Миновав сторожку со спящим охранником, он, сорвавшись с места побежал.
Совсем как раньше, дома. С лету перемахивая невысокие заборы, и повергая собак в истерический лай. В этой части города народа было немного. Но чем ближе к центру, тем людей становилось все больше. Ему пришлось сбавить темп и петлять, словно безумному зайцу в переулках и узких проходах.
В одном из таких, он нечаянно нарвался на чужую драку. Трое пьяных мужиков, молча сопя словно вепри, мутузили четвертого. Уже собравшись поискать новый путь, он развернулся, чтобы бежать, но чей-то кулак неожиданно угодил ему в скулу. Видимо, худощавый эльф показался им легкой добычей, а может, просто промазали.
Мэйтон потерял равновесие, но не упал, а двинул в ответ, вслепую с разворота, попав как раз в обидчика. Тот отлетел к стене и стек по ней, словно содержимое ночной вазы. Бывшие соперники, перехрюкнувшись - ибо нельзя назвать человеческой речью, тот язык, на котором они сейчас общались, объединились, и решив количеством одолеть наглого эльфа, двинулись на него. В их нынешнем состоянии, им было все равно кого бить.
Под одного он поднырнул, на ходу пихнув локтем в живот, другому, резко двинул кулаком в бок, по и так многострадальной печени. Обернувшись, разбил нос третьему. И с сожалением о потерянном времени, бросился дальше по переулку. Оставив неудачников кряхтя собирать свои кости с мостовой.
Выбежав к набережной недалеко от места встречи, он сбавил темп, и пошел просто быстрым шагом, восстанавливая дыхание.
Оставив за спиной суету праздничного города, Мэйтон погрузился в спокойствие мерно накатывающих на берег волн. Тут было безлюдно. Даже вездесущих влюбленных парочек не было. Сегодня все были на площади.
Пахло морскими водорослями, мокрой древесиной, солью, и немного тухлой рыбой.
Оказалось, что продавец уже ждет его.
С противоположной стороны пирса, так, чтобы со стороны города не было видно, он сидел на перевёрнутой вверх пробитым днищем, старой коре. Завернутый в объемную хламиду, видимо оберегая себя от сырости, лица было почти не различить, только торчала наружу небольшая седая бородка.
Мэйтон еще вчера неважно рассмотрел его, но эту бородку запомнил.
Человек вздрогнул от неожиданности, когда эльф, хрупнув камнями, спрыгнул с досок пирса к нему на другую сторону.
-- Вечер добрый, -- первым поздоровался незнакомец.
-- И вам не хворать, -- вежливо, но все же с холодцой в голосе ответил Мэйтон, -- Вы принесли то, то я просил? -- Чуть более требовательно, чем надо, сразу спросил он. И потянулся за мешочком на поясе.
Человек неодобрительно фыркнул, -- "Нет, чтобы сначала представиться, поболтать, о том, о сём...", -- Но смолчал, покряхтев, и повозившись в складках своей накидки, вынул наружу несколько исписанных пергаментных листов. Даже в свете лун, было видно, какие они древние. Однако шрифт и рисунки хорошо различимы, видимо зеленые эльфийские чернила были сделаны на совесть. Мэйтон взял их в руки, и пробежав глазами каждый, удовлетворительно кивнул и бросил в сторону торговца мешочек с камнями.
Человек ловко поймал плату, проверил, и она тут же исчезла в складках его одежды.
-- Можно вас спросить, молодой человек, что вы намерены с ними делать?
Эльф непонимающе посмотрел на него. Какая ему теперь разница-то?!
-- Я не просто так спрашиваю Вас, -- не дожидаясь ответа, сказал незнакомец, -- Это опасные знания, и я счел своим долгом предупредить Вас об этом.
-- Во первых, я не человек, -- холодно процедил Мэйтон, -- А во вторых, если они опасны, то зачем вы продали мне их, и зачем вообще спрашиваете, что я намерен с ними делать, не сочтите за грубость, но это уже не ваше дело, -- с вызовом закончил он.
Незнакомец вздохнул, и нравоучительно подняв вверх указательный палец, "Совсем как его учитель, подумалось Мэйтону", промолвил: -- Мое дело предупредить. Все остальное будет на вашей совести.
Он молча развернулся, не сказав больше не слова, и не оглядываясь, неспешно пошел вдоль кромки воды, по направлению к городу, оставив эльфа в легком недоумении.
Однако мысли о распластанной на полу девчонке в пентаграмме, быстро вытеснили все сомнения. Надо спешить!
Глава 12
На самом верху в круглом зале башни Академии стояла торжественная тишина. Далеко внизу, через стрельчатые окна, была видна залитая светом главная площадь. Звуки музыки и салюта не долетали сюда перекрытые заклинанием. Только легкий ветерок изредка колыхал складки одежды собравшихся да висящие в воздухе световые шары.
За круглым столом сидело пять человек. Пред ними была разложена карта Итары с магически-увеличенной частью в районе Итиля и семи островов.
Демир сидел напротив Альберуса, завернувшись в объемную темно-синюю накидку с капюшоном. Он терпеть не мог вечные сквозняки Башни, поэтому утеплился заранее.
Рядом с Альберусом, по правую руку, сидел Кастан Лукасик, по овалу лица и разрезу глаз, очень похожий на эльфа, но скорее всего квартерон, или того меньше квинтерон, выходец из Амри. Ненамного моложе Вадбронда, он однако, сохранил подвижность и гибкость тела постоянно изводя себя вечными тренировками. Светловолосый и темноглазый, нарочито медлительный, но эта медлительность была обманчива. Ибо это был один из самых лучших боевых магов современности. Демир многому научился у него, однако до полного совершенства ему еще далеко. Если бы Лукасик захотел, то за три удара сердца они были бы разбросаны в разные стороны.
