Ли Танит - Серебряный любовник
Они продолжали преследование, хотя я их и не слышала, - они бежали, как ласки, куда лучше меня. Ничего не соображая, я добралась до площади перед круглосуточным базарчиком со светильниками на рыбьем жире. У меня кололо в боку и, когда я остановилась, чтобы отдышаться, они настигли меня и встали по сторонам, как синевато-серые тени.
– Чего это ты бежишь, Джейн?
– Вы что, преследуете меня? - закричала я.
– Разве? - спросила Медея у Джейсона.
– Вроде того, - рассудительно сказал он. - Мы решили проводить тебя домой.
– Только ведь река совсем в другой стороне, Джейн.
А теперь что? Я учащенно дышала, это давало мне время на размышления, хотя я вряд ли на это способна. Нельзя вести их к Сильверу, в квартиру на улице Терпимости. Но идти и к Олд-Ривер тоже нельзя, они не отстанут от меня до самых дверей, а у меня не было там никаких дверей.
– Не нужно меня провожать, - проговорила я.
– Мы считаем, что нужно, - сказала Медея.
– Ведь тебе опасно ходить одной без полицкода, мы просто уверены в этом.
– Вы уверены в том, что хотите посмотреть, где я живу.
– А ты почему-то этого не желаешь?
– В чем тут причина, Джейн?
– Мы же твои друзья.
Куда мне пойти? Куда привести их, чтобы им надоело и они отстали? У меня даже денег при себе не было, так, несколько монет. Я не могла засесть в ресторане. И мне нельзя было оставаться на улице. Руки и ноги заледенели и ничего не чувствовали, глаза горели. Сейчас они скажут: "Ты же замерзла, хочешь домой, так чего же не идешь, или ты там что-то прячешь, робота, например?"
– Я иду не домой, - выпалила я.
– Почему же, Джейн?
– Собираюсь повидать Египтию.
– О-о. - Лица у них вытянулись. Кажется, я сделала удачный ход, но уверенности в этом не было. - Ты хочешь сказать, что собираешься смотреть эту идиотскую пьесу, в которой она занята?
– Она не устает повторять, - сказала Медея, - Джейн должна прийти ко мне на премьеру. Джейн придет, или я умру. Не может же она вот так меня бросить. - Медея слегка нахмурилась. - Но ты и не собираешься ее бросать, не правда ли?
Медея произнесла все это очень похоже на Египтию, только не ее прекрасным голосом. К моей панике примешалось чувство вины. Египтия поступила со мной так благородно, а я даже не позвонила ей, не поблагодарила ее, не пожелала, чтобы у нее все было хорошо. Думаю, что она потеряла интерес ко мне и моему любовнику, который был для нее безделушкой, я выбросила ее из головы, как будто все это сделал для меня добрый волшебник. Но она не затаила на меня злобы. Она осталась славной, нежной, доброй. А сегодня ее первый выход в роли Антекры, которая спрашивает у павлина о прахе своих братьев. Преодолевая свой собственный ужас, я представила себе ее мучения.
– Ну, хорошо, - сказал Джейсон, - мы все-таки пойдем с тобой. Мы и так хотели. По крайней мере, на Остров.
Мы отправились втроем. У него на шее, у нее на запястье посверкивали полицкоды. Как бы я хотела, чтобы этих штучек не было - я бы их убила. Районы, не отстроенные после толчка, завалил снег. С неба, как снежинки, сыпались звезды. Сильвер! Сильвер!
Египтия, прости меня, но для меня это лишь шанс ускользнуть от этих тварей, до тебя мне дела нет... о Господи, дай мне шанс!
– Пойдем в Южный Арбор к флаеру, - сказал Джейсон.
Над разрушенными зданиями поднялся Астероид. В ледяном воздухе он выглядел более крупным, чем обычно, и в его свечении лица молодых конвоиров казались сине-зелеными, - оптическая иллюзия, не более того.
Со мной они больше не разговаривали, но то и дело перекидывались словами между собой, иногда обо мне.
– Все актеры жутко глупые.
– Да, вечер предстоит неприятный. Но раз так хочет Джейн...
– Как она похудела. Совсем не по схеме.
– Интересно, что скажет мать.
Они знали, что они - мои конвоиры. Но все же по большому счету они просчитались. Я увела их в другую сторону. Да еще придумала для этого вполне разумное обоснование, и теперь они не могли быть уверены, что я кого-то или что-то от них скрываю. Не вполне уверены.
Мы добрались до платформы флаера как раз в четыре тридцать. Когда они втаскивали меня в ярко освещенную тыкву, я попыталась ускользнуть, но они не позволили.
– Идем же, Джейн.
– Я только что вспомнила, что мне нечем платить.
Джейсон заколебался. Они жуткие скряги, несмотря на свои богатства и вороватость, и я надеялась, что это заставит их отступиться от меня, но он сказал Медее:
– Ты ведь можешь за нее заплатить?
И Медея, без всякого выражения на лице, затаив ненависть, ответила:
– Да, я заплачу за нее. И за паром тоже. Джейн ведь теперь бедненькая.
– Помнишь, - сказал Джейсон, - как она предложила оплатить наш счет в Джеггиде и не оплатила, а они добрались до папочки и стрясли с него деньги. Вот смеху-то было.
Мы уселись. Флаер, золотой пузырь с шампанским, медленно поднялся в городское небо, а я готова была заплакать от отчаяния и боли в оттаивающих пальцах.
Сильвер ждал меня. На улицах опасно. У меня не было полицкода. За себя он бояться не может, а за меня?
– Интересно посмотреть отсюда на здания внизу, - сказал Джейсон. Ты только представь, если бы у нас были маленькие бомбочки, можно было бы кидать их туда. Бац. Бац.
– Тогда бы они выглядели куда привлекательнее, - благодушно отозвалась Медея. - В горящем виде.
Будьте вы прокляты. Вот был бы на свете ад, отправить вас туда навсегда, и визжите там, сколько душе угодно.
В ожидании парома собралась большая толпа, и Джейсон взял меня за руку. Он был чуть выше меня. Я подумала, не столкнуть ли его с пирса в воду. Но он ведь выплывет.
Прибыл паром, и мы поднялись на него. Огибая деревья, он поплыл к Острову.
– Спектакль начнется не раньше полуночи, - пожаловался Джейсон. Джейн знает. Больше шести часов придется слушать излияния Египтии.
– Как ты думаешь, - произнесла Медея, - чем мы могли развлечь Египтию? Напустить, например, в коробки с гримом тараканов?
– Тсс, - прошептал Джейсон. - Ты скажешь Джейн, Джейн скажет Египтии. И не будет сюрприза.
– Или налить в колготки клея.
– Какая задушевная мысль. Интересно, что такое задушевные отношения с Египтией?
– О, Джейсон, пожалуйста, поцелуй мне палец на ноге, - простонала Медея, - это такой экстаз, это заставляет меня чувствовать себя женщиной.
Я стояла у поручней, смотрела на водовороты, образуемые паромом, и почти их не слушала. Наконец, мы добрались до пирса, сошли с парома, и на лифте поднялись наверх.
Положение было безвыходное.
Джейсон говорил с дверью Египтии, называя себя и Медею и не упоминая обо мне, а мне было уже все равно.
Мертвые растения вокруг протягивали к нам свои окаменевшие когтистые лапы. Этот ужасный вечер был каким-то странно сверкающим. Я вспомнила, как приходила сюда в последний раз и прикусила язык, чтобы сдержаться. Если бы к двери опять подошел Лорд, это был бы конец.
