Марина Дяченко - Ключ от Королевства
В дальнем тёмном углу ещё кто-то лежал, но я не стала его разглядывать. Осторожно обойдя останки на лестнице, двинулась вверх по ступенькам. Разрушенный замок был пуст, только звук моего сердца, дыхания да жалобное бурчание в животе нарушали тишину. И я совсем было успокоилась, когда навстречу мне шагнул из-за угла кто-то чёрный, невысокий, с горящими зелёными глазами.
— А-а-а!
Струя огня ударила из навершия посоха. Чудище пропало — не умерло и не смылось, а просто исчезло. Трясясь, я заглянула за угол: передо мной висели на стене остатки серебряного зеркала, когда-то искусно отполированного, а теперь закопчённого дочерна, с рваной дырой посередине.
— Опа, — сказала я жалобным голосом.
Через несколько пролётов обнаружилось ещё одно зеркало, и то, что я в нём увидела, неожиданно мне понравилось. Девочка, глядящая на меня из Зазеркалья, была, конечно, чумазая и растрёпанная, с губами, обмётанными лихорадкой, с незажившей царапиной на носу, — но глаза, налитые зелёным огнём, внушали уважение. От одного такого взгляда нормальный человек кинется бежать без оглядки. Даже чудовище сто раз подумает, прежде чем напасть. К тому же очень внушительно выглядел посох: я держала его небрежно и одновременно цепко, так что сразу было видать: это не игрушка и не бутафория. Навершие посоха озарялось то спокойным зелёным, то мрачным красным огнём.
Вот бы Оберон меня сейчас увидел…
После этой мысли мне сразу расхотелось любоваться собой. Вздохнув, я двинулась дальше — предстояло отыскать безопасную дорогу наверх.
Чёрная от копоти, сморкаясь и чихая, я выбралась на вершину обгоревшей башни в тот самый момент, когда из-за леса выглянуло солнце.
Зажмурилась, сменяя ночное видение дневным.
Открыла глаза — и снова зажмурилась от яркого мира вокруг, от ветра, забивающего дыхание, от сияния солнечного диска, который наполовину ещё был скрыт горизонтом. Потёрла воспалённые веки. Посмотрела в третий раз.
Клубился туман над полудохлым леском, где мы бродили много дней. Где-то там серая злая бабища? Следит за нами — или потеряла? Хочет нас погубить — или взялась теперь за Оберона и его людей?
Или ей достаточно того, что в Королевстве — раскол? Ох, не верю: такие бабы всё доводят до конца…
Я вздохнула. Пора запрещать себе подобные мысли: после них всегда хочется лечь да помереть, а помирать никак нельзя: я отвечаю за принца и Эльвиру. Осторожно перенесла вес тела с одной ноги на другую (ни одна ступенька здесь не вызывала большого доверия). Посмотрела на запад — туда, куда солнечные лучи едва-едва добрались.
Тоже лес. Но с виду вроде бы поздоровее. Дубы? Сосны? Проклятый туман… В кронах есть просветы, и немаленькие. Поляны? Земля идёт под уклон… Пологий спуск… А что там дальше? Там, за лесом?
Туман расступался, как толпа, солнечные лучи расталкивали его, отгоняли к земле. Я прищурилась, всматриваясь. У меня нарастало чувство, что рискованный путь на башню был мною проделан не зря. Там что-то есть, на юго-западе. Сейчас солнце поднимается выше, и я увижу…
Небо. Синее небо. Больше ничего. Крутой склон? Низина? Овраг, что ли?
Стоп, стоп. А небо ли это?
Море.
Мурашки хлынули потоком холодной воды — от затылка до пяток. Море! Там море! Я знаю, куда идти!
Я набрала воздуха, чтобы закричать от радости во всё горло. В этот момент камень под моими подошвами вдруг решил, что он слишком долго был частью старой лестницы.
Крак!
Падая, я ухватилась одной рукой за край стены. Подо мной загрохотало, снизу повалила пыль столбом, окутала меня хуже самого густого тумана…
Если бы я научилась летать!
Я попробовала подтянуться на одной руке. Ноги мои заскребли по камню, ища опоры. Вроде бы нащупали крохотный выступ… Я упёрлась подошвами, всем телом прижалась к чёрной стене…
Пальцы соскользнули. Я полетела вниз.
Никогда в жизни не ломала костей. Вот такое счастье: были растяжения и ушибы. Переломов — никогда.
Я лежала на куче камней, недавно бывших лестницей. Надо мной светлел кусочек неба в рамке закопчённых каменных зубцов. Ничего себе я летела! Как там мой позвоночник?!
Так, руки вроде бы слушаются. А ноги?!
Я приподняла голову. Посмотрела на свои ноги в чёрных от копоти сапогах. Правая в ответ на моё усилие чуть пошевелила ступнёй, будто успокаивая меня: тихо, Лена, всё в порядке.
Левая лежала, как-то странно вывернувшись. Я присмотрелась… у меня потемнело в глазах.
Это не просто перелом. Это перелом, как говорят врачи, со смещением. Может, вообще открытый. Ма-ма…
Спокойно. Только не впадать в панику. Никто мне не поможет: принц и Эльвира даже не знают, где я. А догадаются — не решатся войти в замок. А если решатся — не смогут найти дороги. А если и нашли бы — чем они могут мне помочь? Ну чем?
Нога надувалась, начинала пульсировать. Это я пока не чувствую боли. А что будет через несколько минут?
Страх мешал думать. Страх не давал шевельнуться. Я, как муха, застыла на краю паники, ещё секунда — я свалюсь в воронку, из которой нет возврата. Меня ждёт длинная, мучительная смерть…
Почему туманная бабища не убила меня сразу?
Зачем я вообще согласилась на дурацкое предложение дурацкого Оберона? Как он мог затащить ребёнка в мир, где нет гарантии счастливого исхода? Как он смел так рисковать мной?
Оберон!
«Кости тебе сращивать рановато…»
Самое время.
«Возьми посох и представь, что у тебя немеют ладони…»
Посох застрял между камнями — навершием вниз. Что, если изумрудно-рубиновый шар раскололся от удара?
Нет. Этого не может быть. Это посох Оберона, сам король дал мне его, а значит, посох меня не предаст.
Я напряглась что есть сил. Оттолкнулась от камня здоровой ногой. Сдвинулась на сантиметр (обломки камней, поворачиваясь, впивались в спину). Потянулась к посоху… Ещё чуть-чуть!
Сломанная нога дёрнула болью — сразу по всему телу. Казалось, каждая косточка трещит. Каждый нерв просит пощады. Ну!
Я рванулась к посоху. Боль сделалась нестерпимой; пальцы сомкнулись на знакомом древке. Я потянула…
Посох не поддавался. Крепко застрял в щели.
— У зла нет власти! У зла нет…
Скрипнуло, будто железом о стекло. Посох оказался у меня в руках, и навершие полыхнуло зелёным и красным.
Приподнявшись на локте, я обратила навершие к месту перелома. Ладони тут же онемели; боль в последний момент дёрнула — и растаяла совсем. Вот что почувствовал трубач, мой первый в жизни пациент. Вот почему так прояснилось его лицо…
Несколько минут я отдыхала, лёжа на спине. У зла нет власти; мне не больно и уже почти не страшно. Я маг дороги. Я выберусь.
