Сергей Шведов - Сын Чернобога
Победа была уже не за горами, но Драгутин не испытывал радости. Он опоздал всего на миг, однако хазарскому гану этого хватило, чтобы нанести роковой удар. Сулица, брошенная им с близкого расстояния, угодила князю Воиславу точно в шею, оборвав жизнь самого великого человека из тех, которых Драгутин встречал на своем пути.
Упасть Соколу не дали. Он и сейчас мертвым сидел в седле, поддерживаемый с двух сторон княжичем Вузлевом и боярином Кариславом, в ожидании вести о своем торжестве. А его щит, увенчанный трувером, Лихарь, сын Драгутина, держал над навечно поникшей головой Рерика.
– Победа, великий князь, – крикнул в полный голос подскакавший Олег.
– Победа, воевода, – в тон ему отозвался Драгутин и, обернувшись к пешим ротариям, крикнул: – Сомкнуть щиты.
Тело великого князя сняли с коня и на щитах пронесли мимо воинов, обнаживших головы, на вершину холма, ближе к богу, которому он служил. Соколу предстоял последний полет к небу, где найдет успокоение его душа.
Печально затрубили рожки, обнаженные мечи глухо звякнули о деревянные щиты, окованные железом. Варяги и словене, кривичи и радимичи сомкнули вокруг холма три круга. Тысячи сапог одновременно ударили в землю, содрогнувшуюся от горя.
Тризна по великому князю Воиславу Рерику началась здесь же, на месте битвы, в которой он одержал свою последнюю победу, а продолжилась ударами била по всем городам и весям обширных славянских земель. Князь уходил не один, вместе с ним отлетели к небу огненными стрелами души трех тысяч воинов, павших за славянскую правду. Никто даже на миг не усомнился в том, что Варяжский Сокол приведет свою дружину именно туда, где и надлежит пребывать после смерти доблестным витязям и ротариям – в страну света. И да пребудут они там веки вечные, освещая путь тем, кто еще не свершил всех дел, заповеданных им богами в этом мире.
Через месяц щиты, вознесшие тело Воислава Рерика на погребальный холм, вновь взметнулись над обнаженными головами, но в этот раз они явили миру и небу не мертвого, а живого князя. Ингер, сын Воислава, в десять лет взвалил на плечи груз, непосильный и для зрелого мужа.
Но такова была воля богов, выраженная в народном слове, произнесенном перед новгородским детинцем:
– Люб!
Люб новгородцам великий князь Ингер сын Воислава, значит, люб он и всей русской земле.
– Да здравствует великий князь Ингер! Да здравствует его соправитель князь Олег!
Часть вторая
ВЕЩИЙ
Глава 1
ЗАГОВОР
Великий князь киевский Дир ушел из жизни в холодный зимний день столь незаметно, что его не сразу хватились. Нельзя сказать, что великий князь не хворал, но ведь хворал он последние лет двадцать. Откуда же ближникам и челядинам знать, что обычный полуденный сон князя Дира обернется сном вечным.
Боярин Казимир, рискнувший потревожить правителя по неотложной надобности, нашел его на ложе недвижимым и бездыханным. На крик, поднятый боярином, сбежались едва ли не все, кто в этот печальный день находились в тереме. Увы, великий князь уже не нуждался в их помощи. Он отошел к пращурам в возрасте семидесяти семи лет, и в стольном граде Киеве не нашлось человека, бросившего ему вслед плохое слово. Добрым человеком был князь Дир, своей беспорочной жизнью он угодил и людям, и богам. А если и числил кто за ним что-либо нехорошее, тот помалкивал в этот день всеобщей скорби. И правильно делал. Горячие киевляне никогда не простили бы ему хулы в адрес князя, ушедшего в страну света.
Боярин Казимир горевал по поводу смерти Дира больше всех. И о своей ушедшей молодости он тоже горевал. Да что там молодость, когда жизнь, почитай, на исходе. Боярин был всего лишь двумя годами моложе князя и уже успел похоронить двух старших сыновей, а ныне хлопотал о внуках и внучках, коих следовало удачно женить и выдать замуж, дабы со спокойной душой уходить в иной мир.
Но пока боярину Казимиру выпал не вечный покой, а большие хлопоты. Не успел он прилечь на лавку после сытного обеда, как злой ветер с юга занес на его подворье гостей. Пришлось Казимиру кряхтя подниматься и встречать заздравной чашей дорогого братана гана Кончака, который не в добрый час приехал в Киев с сыном и сестричадом.
– Слышал уже, – печально вздохнул гость в ответ на причитания хозяина. – Какая потеря для славянского мира!
Садясь за стол, Кончак перекрестился, его примеру последовал и сын, носящий христианское имя Аристарх. А вот сестричад скифа Борислав всего лишь поклонился четырем углам. Для боярина Казимира ромейская вера не была в диковинку, ибо крещение принял и его младший сын Вратислав, и многие киевские бояре, желавшие угодить старому Аскольду, еще недавно – соправителю Дира, а теперь – великому князю.
Увы, у Аскольда не было наследника, что не могло не волновать бояр и простолюдинов. В будущем это могло обернуться великой смутой для Полянской земли. Пока что наследницей Аскольда считалась его внучка Добромила, дочь покойного Герлава, которая в крещении приняла имя Анастасия. В мужья ей прочили то Мечидрага Кривицког, то Богдана Радимицкого, но дальше разговоров дело не шло. Великий князь Богдан уже успел жениться, взяв за себя дочку русаланского князя Листяны, а князь Мечидраг в силу возраста и сомнительности своего положения шагу не мог ступить без разрешения новгородского князя Олега, чтоб ему пусто было.
– Люди говорят, что Олег доводится Мечидрагу родным отцом и совершенно открыто путается с вдовой князя Градимира, – поделился своей печалью с гостями боярин Казимир. – А ведь Милораду я сосватал великому князю кривичей.
– Кому ты это рассказываешь, братан, – усмехнулся в черные усы ган Кончак.
Боярин Казимир хлопнул себя ладонью по лбу. Старость не в радость. Как же он мог забыть, что именно Кончак сопровождал его в том многотрудном путешествии в Псков, когда они впервые познакомились с воеводой Олегом. Впрочем, нет, Кончак столкнулся с хитрым франком раньше, и эта встреча стала роковой для берестянского князя Стояна. Именно от Кончака Казимир узнал, что залетный Олег тесно связан с волхвами Волосатого.
– А ныне на киевском торгу говорят, что князь Олег – сын Велеса, посланный отцом, чтобы прищемить хвост хазарскому дракону.
– Положим, родился он не от Велеса, а от боготура Драгутина, – криво усмехнулся Кончак. – И тому во франкских землях есть свидетели.
– Разница-то невелика, – развел руками Казимир. – Ныне Драгутин стал кудесником Чернобога вместо опочившего Осташа.
Кончак поморщился. Весть, что и говорить, была неприятной. Влияние волхвов в землях славян по-прежнему велико, и если они объединятся вокруг новгородских князей Олега и Ингера, то Аскольду в Киеве солоно придется.
