Макс Фрай - 78
Колдун принес Рите розу, обозвал Андрея бездельником и потребовал совершенно немыслимые для них деньги. В конце концов, сошлись на том, что Андрей написал для него синего ночного дракона, жгущего зеленый город.
Несколько недель после этого Андрей мучался головными болями. Рита лечила его таблетками, компрессами и даже специально для этого освоенными тантрическими практиками, но все было безуспешно. Пришлось Андрею снова рисовать тот же город, но теперь уже выжженный солнцем, а не драконом. Постепенно боли ушли. Тантра в доме тоже не прижилась.
Что ж до артиста, то он умер на операционном столе. Рита так и не смогла понять, для чего было нужно Андрею отвозить его в больницу, а Андрей ничего не объяснил кроме своего обычного «так должно было быть».
Хорошо, что гости никогда не возвращались.
* * *Андрей вообще не любил объяснять. Разве что рассказывать. Иногда даже то, о чем лучше было бы молчать.
Однажды, например, он ушел с гостьей, заурядной женщиной лет далеко за тридцать, а вернулся через две недели загорелый, чуть растолстевший, и сообщил, что у той, обреченной врачами на бесплодие, будет теперь ребенок. Его ребенок.
В тот день Рита впервые ушла от него. Просто встала и молча ушла.
Ее не разрывала боль, не душило отчаяние. Она — с большим для себя удивлением — не находила в себе ни брезгливости, ни отвращения. Ей просто нужно было понять, сколько она сможет пробыть без него. Этот вопрос, такой простой, вдруг оказался для нее вопросом жизни и смерти. И она ушла, а он смотрел ей вслед через чуть прикрытые глаза, еле заметно покачивал головой и молчал.
Рита вернулась через шесть дней.
Она уходила от него еще одиннадцать раз. И всегда возвращалась. Он провожал ее молча и молча встречал.
* * *У Андрея ныло сердце. Рита пряталась в одеяло от рассеянной по дому тревоги. По всему выходило, что утром надо было ждать гостя, и она уже знала, кто будет этим гостем. Она давно это знала.
Рита вылезла из-под одеяла. Натянула джинсы и свитер, и как была, босиком, вышла на улицу.
Постояла на крыльце. Выкурила сигарету. Сосчитала до десяти. Позвонила в дверь.
Как всегда Андрей открыл не сразу.
— Здравствуй, Проводник.
— Здравствуй, Гостья.
— Отведешь меня к моей судьбе?
— А ты знаешь свою судьбу?
— Да, знаю.
— Ты уверена?
— Я уверена. Моя судьба — быть Проводником.
— Это не самая добрая судьба, Гостья.
— Моя судьба — быть рядом с тобой.
— Я лишь Проводник.
— Это моя судьба, Проводник. Отведи меня к ней. Пожалуйста.
— Хорошо, Гостья. Хорошо.
— Ну же!
— Ты готова?
— Да, я готова.
— Тогда поехали.
— Куда?
— В Череповец.
— Поехали. А зачем?
— Маргарита Михайловна умирает. Ты должна проводить ее и занять ее место.
— А ты?
— А я провожу тебя и вернусь сюда.
— Но почему?
— Теперь ты сама должна давать ответ на такие вопросы.
— Мне достался пустой мир?
— Ну что ты. Тебе досталась тысяча миров.
— Чужих.
— Разных. Очень разных. Мне даже завидно, сколько всего ты теперь увидишь в первый раз.
— А ты?
— Что я?
— Я же должна быть с тобой.
— Ты теперь Проводник.
— Как и ты.
— Да, как и я. И наша дорога почти подошла к концу.
— Так ты знал? Знал! Знал с самого начала.
— Ну что ты. Никто ничего не знает с самого начала.
— Ты учил меня, зная, что будет дальше?
— Разве учил? Хотя, наверное, и учил тоже.
— Но зачем? Андрюшенька, зачем?
— Разве это не то, что ты хотела, Гостья?
— Я хотела быть с тобой.
— Ты была со мной.
— Была с тобой? Нет, я не была с тобой. Не была. Я только и делала, что ждала. Ждала, когда придет очередной чужой человек и уведет тебя. Ждала, когда ты вернешься и когда уйдешь опять. Когда ты выгуливал своих дурацких драконов, я ждала. И когда рисовал новых. Когда шатался по чужим жизням или тащил их в наш дом. Когда пялился в эти проклятые звезды. Я ждала. Ждала. Ждала.
— Ты умница. Ты очень правильно ждала.
— Правильно?
— Да. Именно так, как только и можно ждать судьбу — неистово и верно.
— И уже нельзя повернуть назад?
— Ты ведь все знаешь сама.
— Да, я помню. Никогда невозможно повернуть назад.
— Ага.
— И есть вещи сильнее наших желаний. Даже от моих.
— Даже от моих.
— Хорошо, Проводник. Тогда я готова.
— Мне бы хотелось попросить тебя еще об одной вещи.
— Конечно. Проси.
— Возьми драконов с собой. Поначалу они могут помочь тебе, и мне будет спокойнее.
— Спасибо тебе. Спасибо большое. А как ты? Или нарисуешь еще?
— Посмотрим. Может и нарисую. Все равно эти — твои.
— Спасибо, Андрей. Действительно спасибо. И жаль, что мне совсем нечего оставить тебе.
— Если я когда-нибудь захочу их проведать?..
— Просто приходи. Может быть, и у меня найдется судьба для тебя. И пойдем, наконец. Я и так слишком долго ждала.
XVIII Луна
Луна, как нетрудно догадаться — олицетворение под- (и бес-) сознательного, владычица иллюзий и прочий Двор Хаоса в наилучшем виде. Она озаряет "белые пятна" внутреннего пространства (многие предпочли бы оставить их невидимыми, ан нет, не получится).
Страхи (особенно те, что родом из детства) имеют в данном случае колоссальное значение. В зоне действия Восемнадцатого Аркана они обладают сокрушительной силой, грозя превратиться в настоящие фобии. И ведь превращаются.
Все прекрасные (и не очень) разновидности лжи, включая самообман — тут, как миленькие.
Восемнадцатый Аркан, кроме всего, сообщает о конфликте с реальностью. О ситуации, когда необходимость выживать в современном человеческом мире сама по себе — насилие. Не выжить страшно, а договориться, чтобы выжить — противно. Хоть и есть к таким переговорам великий дар. И вообще так называемые "житейские дела" должны бы легко удаваться — только скучно от них, противно и даже как-то унизительно такой ерундой заниматься.
Тут, кстати, очень помогают резкие перемены в жизни. Потому что завершать старый путь и начинать новый бывает вовсе не противно.
То есть, в определенных позициях при гадании Восемнадцатый Аркан настоятельно рекомендует перемены. Чем радикальнее — тем лучше.
Человек, чью личность описывает Восемнадцатый Аркан, может обаять и околдовать практически кого угодно. Особенно женщин (если человек, о котором идет речь, женщина, то все равно — особенно женщин).
