Анджей Сапковский - Кровь эльфов
– Десять процентов ad valorem! – раскричался с середины палубы краснолюдский купец, размахивая лисьей шкуркой. – Сколько положено и сверх того ни медяка не заплачу!
– Так конфискую все! – зло рявкнул Ольсен. – И новиградской страже сообщу, а уж тогда в кутузку пойдешь вместе с этим своим Адвалором! Боратек, забирай все до гроша! Эй, мне-то хоть оставили?
– Садись, Ольсен. – Геральт освободил место на канатах. – Нервная у тебя, погляжу, работенка.
– У меня она уже в печенках сидит, – таможенник вздохнул, отхлебнул из бурдючка, вытер усы. – Брошу к чертовой матери, вернусь в Аэдирн. Я, потомственный венгербержец, потащился за сестрой и шурином в Реданию, а теперь возвращаюсь. Знаешь, Геральт, думаю записаться в армию. Король Демавенд вроде бы объявил набор в специальные войска. Полгода учебы в лагере, а уж потом пойдет деньга в три раза больше, чем я тут получаю, даже вместе со взятками. Пересолен твой налим.
– Слышал я о том специальном войске, – подтвердил Гладыш. – Это супротив белок задумано, потому как со скотоельскими бригадами легулярное войско не управляется. Охотнее всего туда принимают, я слышал, полуэльфов. Но тот лагерь, где их воевать учат, это навроде, понимаешь, истинного пекла. Оттедова половина на половину выходят, одни на жалованье, другие на жальник. Ногами вперед.
– Так надо, – сказал таможенник. – Специальные войска, шкипер, это тебе не хухры-мухры! Это не засратые щитоносцы, которым важно только знать, каким концом пика колет. Специальное войско должно уметь биться!
– Такой уж ты суровый вояка, Ольсен? А белок не боисся? Что тебе задницу стрелами утыкают?
– И-эх! Я, небось, тоже знаю, как тетиву натягивать. Уж воевал с Нильфгаардом, так что мне эльфы? Тьфу!
– Говорят, – вздрогнул Гладыш, – ежели кто живьем в руки попадет энтим скотоелям… Так лучше б ему не родиться. Замучают вусмерть.
– А, заткнись, шкипер. Плетешь, как баба какая, невесть чего. Война есть война. То ты врагу, то он тебе пинка под зад даст. Наши пойманных эльфов тоже не шибко жалуют.
– Тактика террора. – Линус Питт выкинул за борт голову и хребет налима. – Насилие порождает насилие. Ненависть поселилась в сердцах… и отравила кровь побратима…
– Чего-чего? – скривился Ольсен. – Балакайте по-людски…
– Тяжкие времена настали.
– Это уж точно, – подтвердил Гладыш. – Не иначе, понимаешь, большая война будет. Вороны кажный день густо по небу летают, похоже, падаль им уже видится. А прорицательница Итлина конец света предрекла. Белый, говорит, Свет придет, а за ним, понимаешь, Белый Хлад. Либо наоборот, забыл, как там было. А людишки треплются, мол, были уже знаки на небе…
– Ты лучше на фарватер гляди, шкипер, чем на небо-то зыриться, а то, глядь, на мели заползет твой корабль, не приведи Господи. Ну вот и Оксенфурт. Гляньте-ка, уже Бочку видно!
Туман явно поредел, так что стали видны на правом берегу поля и участок акведука.
– Это, милостивые государи, экспериментальная установка для очистки стоков, – похвалился магистр бакалавр, отказавшись от очередного глотка водки. – Великий прогресс науки, огромное достижение академии. Мы отремонтировали бывший эльфов акведук, каналы и отстойник, уже очищаем стоки со всего университета, городка, ближних сел и ферм. То, что вы называете Бочкой, и есть отстойник. Огромный успех науки…
– Головы ниже, головы… – бросил Ольсен, прячась за фальшбортом. – В прошлом годе, когда эта штуковина взорвалась, так говно занесло аж до Журавлиной Кущи.
Барка вошла в протоку между островами, приземистая башня и акведук скрылись в тумане. Все облегченно вздохнули.
– Ты плывешь по Оксенфургскому рукаву, Гладыш? – спросил Ольсен.
– Сначала заверну в Грабовую Бухту. За рыботорговцами и купцами с темерской стороны.
– Хм, – почесал шею таможенник. – В бухту… Слушай-ка, Геральт, у тебя, случайно, нет ли каких конфликтов с темерцами?
– А что? Кто-то обо мне выспрашивал?
– В том-то и дело. Я, понимаешь, не забыл твоей просьбы вылавливать таких, что тобой любопытствуют. Так вот, выпытывала о тебе темерская стража. Мне о том донесли темерские таможенники, у меня с ними дружба. Чем-то тут, Геральт, попахивает.
– От воды? – забеспокоился Линус Питт, оглянувшись на акведук и «колоссальный успех науки».
– От того говнюка? – ткнул Гладыш пальцем в Эверетта, постоянно вертевшегося поблизости.
– Я не о том, – поморщился таможенник. – Послушай, Геральт, темерские таможники говорили, что стражники задавали странные вопросы. Они знают, что ты плаваешь на барках Малатиуса и Грока. Пытали, в одиночку ли. Не возишь ли с собой… А, черт, только не смейся! Их интересовала какая-то несовершеннолетняя девчонка, которую якобы видывали в твоем обществе.
Гладыш захохотал. Линус Питт глянул на ведьмака полным неприязни взглядом, каким и полагается смотреть на седовласых мужчин, заинтересовавших закон склонностью к несовершеннолетним девочкам.
– Поэтому, – откашлялся Ольсен, – таможники посчитали, что скорее всего это частные сыщики. Личные счеты, в которые кто-то впутывает стражу. Вроде бы… Ну, семья девчонки или жених. Ну, таможники попробовали выяснить, кто за этим стоит. И выяснили… Какой-то дворянин вроде бы, языкастый, не бедный и не скупой, велящий именовать себя… Риенсом… или вроде того. На левой щеке у него красное пятно вроде ожога. Знаешь такого?
Геральт встал.
– Гладыш, я сойду в Грабовой Бухте.
– Чего это? А как же чудище?
– Это ваши заботы.
– Кстати о заботах, – прервал Ольсен, – глянь-ка на правый борт. Легки на помине.
Из-за острова, из быстро поднимающегося тумана возник баркас, на мачте которого лениво трепыхался черный флаг, украшенный серебряными лилиями. Экипаж судна состоял из нескольких человек в островерхих шапках темерских стражников.
Геральт быстро схватился за сумку, вытащил оба письма – от Цири и от Йеннифэр, Скоренько порвал их на мелкие кусочки и выкинул в реку. Таможенник молча наблюдал за ним.
– Что ты творишь, позволь узнать?
– Не позволю. Гладыш, присмотри за моей лошадью.
– Ты хочешь… – поморщился Ольсен. – Ты намерен…
– Мое дело, что я намерен… Не вмешивайся, не то случится пограничный инцидент. Они плывут под темерским флагом.
– Трахал я их флаг. – Таможенник передвинул корд поудобнее, протер рукавом эмалированную пластинку на груди с изображением орла на красном поле. – Если я на палубе и занят досмотром, значит, здесь Редания. Я не позволю…
– Ольсен, – схватил его за рукав ведьмак, – не вмешивайся, прошу тебя. Того, обожженного, на баркасе нет. А мне необходимо знать, кто он таков и чего хочет. Мне необходимо с ним встретиться.
