Терри Брукс - Песнь Шаннары
— Может, и не похоже, но это так. Этот гном — следопыт, я знал его в Варфлите. Следопыты, они не такие, как все. Они одиночки, а уж Слантер-то и подавно! Он чувствует себя в ловушке и ищет, кого бы во всем обвинить. Проще всего обвинить тебя.
— И наверное, у него есть для этого основания. — Долинец провожал взглядом гнома, который уже отошел далеко.
— Но все же не больше, чем для упреков себе самому, — спокойно проговорил Хельт. — Его ведь никто не тянул в Анар?
Джайр кивнул:
— Но я просил его пойти со мной.
— Нас всегда кто-то просит пойти. Но при этом мы ведь не вынуждены идти; мы выбираем сами, что делать. Так же и с гномом. Он для себя выбрал и пошел с тобой в Кальхавен. Возможно, он даже хотел пойти. Возможно, он хочет идти с тобой и сейчас, но не желает признаться себе в этом. Вероятно, даже сама эта мысль его пугает. Джайр нахмурился:
— А чего здесь пугаться?
— Потому что это значит, что ему на тебя не наплевать. Что он волнуется за тебя. Иначе я просто не понимаю, что он здесь делает.
— Я как-то об этом не думал. Мне казалось, что все как раз наоборот: что ему наплевать на все. Хельт покачал головой:
— Нет, далеко не на все. И вот это его пугает. Следопыты не могут позволить себе переживать за кого-то другого — иначе они просто не выживут.
Джайр пристально поглядел на человека с границы:
— Ты как будто уверен в том, что сейчас сказал. Гигант поднялся:
— Да, я уверен. Видишь ли, я и сам когда-то был следопытом.
Он повернулся и ушел в темноту. Джайр смотрел ему вслед. Он так и не понял, что побудило Хельта заговорить с ним, но все равно долинец был благодарен ему за это.
Затеплился угрюмый рассвет; в сером небе грозовые тучи уныло плыли на восток. Студеный и резкий северный ветер свистел в полуголых ветвях деревьев, хлестал по лицам людей. Опавшие листья и пыль носились в воздухе. Пахло дождем.
Этот день Джайр Омсворд провел в компании Эдайна Элессдила. Как только они двинулись в путь, эльфийский принц присоединился к долинцу и завел с ним разговор, поведав все, что его отец, король, рассказал ему об Омсвордах. Эльфы в великом долгу перед Вилом Омсвордом, заметил принц. Если б не он, эльфы могли бы проиграть войну против демонов, ведь именно Вил отвел эльфийскую Избранницу Амбель к Источнику Огненной Крови, где она опустила в волшебное пламя семя Элькрис, чтобы дерево возродилось.
Джайр, наверное, тысячу раз слышал эту историю, но совсем иное — услышать ее от эльфийского принца, и долинец с искренним интересом внимал рассказу юного Элессдила. А сам в свою очередь поведал Эдайну о своих — правда, весьма скудных — познаниях о Западной Земле, о том, как отец всегда восхищался Лидером Элессдилом, и о своих собственных добрых чувствах к эльфийскому народу.
Так, за разговорами, завязалась их дружба и даже возникло чувство какого-то внутреннего родства. И непонятно, что здесь сыграло главную роль: эльфийская кровь обоих или то, что они ровесники. К тому же и по характеру Джайр и Эдайн были очень похожи: то серьезные, то беспечные, всегда готовые высказать свои сокровенные чувства и мысли. И не только высказать, но и внимательно выслушать друг друга. Поэтому неудивительно, что за этот день они стали настоящими друзьями.
Отряд остановился на ночлег под скалистым выступом невысокой горной гряды, что тянулась вдоль берега Серебряной реки. Путешественники молча поели, глядя, как река вяло перекатывается через каменистые пороги. К вечеру начался дождь, небеса почернели, и сумерки быстро сгустились в непроглядную ночь. Джайр угрюмо смотрел в темноту; от реки шел гнилостный запах. Здесь река была намного грязнее, чем у Кальхавена, воды ее, совсем черные, несли коряги и дохлую рыбу. Яд проник и в растения у берегов — они уже начали сохнуть. Даже этот ледяной дождь казался долинцу спасением, хотя, конечно, он не мог вымыть яд из вод Серебряной реки.
В конце концов сон одолел путешественников. Как обычно, кто-то стоял в карауле. Сегодня была очередь Хельта. Он расположился у края выступа. На сером фоне дождя гигант южанин казался застывшей исполинской тенью. Эдайн Элессдил рассказал Джайру, что Хельт долгое время был следопытом — более двадцати лет. Никто не знал, почему он в конце концов бросил это занятие. Ходили слухи, что когда-то у него была семья, но, что с ней случилось, никто толком не знал. Сам Хельт — очень добрый, мягкий человек с тихим голосом, но в то же время и очень опасный. Опытный воин. Неимоверно сильный. И еще он мог видеть в темноте так же, как днем. Был у него такой дар. Об этой способности Хельта ходили легенды. Никто не мог незаметно подкрасться к нему или проскользнуть мимо.
Холодало. Джайр плотнее закутался в одеяло. В центре лагеря горел костер, но его тепло не могло разогнать стылую сырость. Долинец то и дело поглядывал на Хельта. После того разговора каллахорнец и словом с ним не обмолвился. А Джайру так хотелось еще поговорить с Хельтом, и пару раз он едва не решился обратиться к нему. Но что-то его удержало. Быть может, сам облик этого человека: ведь Хельт такой огромный, такой молчаливый. Как Алланон, только… немного другой. Джайр покачал головой, не в силах определить, в чем же именно заключается эта разница.
— Тебе надо поспать.
Внезапно раздавшийся голос так испугал долинца, что он даже подскочил. Бесшумной черной тенью перед ним возник Гарет Джакс и уселся рядом, кутаясь в плащ.
— Мне что-то не спится, — пробормотал Джайр, еще не пришедший в себя от испуга.
Мастер Боя кивнул, глядя в темноту. Они долго сидели молча, вслушиваясь в шелест дождя, плеск реки и мягкий шорох листвы. Потом Гарет Джакс зашевелился, и Джайр почувствовал на себе его взгляд.
— Помнишь, ты спрашивал, почему я помог тебе в Черных Дубах? — тихо спросил Мастер Боя. Джайр кивнул. — И я сказал: потому что ты меня заинтересовал. Все это так. Но была еще причина.
Он замолчал, и Джайр повернулся к нему. Суровые и холодные глаза Джакса казались такими далекими.
— В том, что я делаю, я — лучший. — Голос Мастера Боя был едва слышен. — Всегда был лучшим. Другого такого, как я, просто нет. Я обошел все края, но так и не встретился с равным себе. Однако я продолжаю искать.
Джайр изумленно уставился на него:
— Но зачем?
— А что мне еще остается делать? Какой смысл быть Мастером Боя и не подвергать испытанию свое мастерство? Ведь тогда мое имя ничего не значит… Каждый день своей жизни я пытался испытывать свое умение, чтобы убедиться, что я по-прежнему лучший. И конечно, я лучший. Но я продолжаю искать. — Он снова вперил взгляд в дождливую мглу. — Когда я впервые увидел тебя там, в Дубах, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту, под охраной целого патруля гномов, я подумал: здесь что-то особенное. Я не знал, что именно, но понял: что-то такое есть. Я это почувствовал. Ты — тот, кого я искал всю жизнь.
