Александр Прозоров - Конец пути
— Уже хорошо, — кивнул ведун. — Значит, он где-то неподалеку. В Каиме где-то, в одном из селений, где зеркала имеются.
Олег подошел к зеркалу, повернул его лицевой стороной к стене.
— Как думаешь, правитель, коли он сейчас в столице объявится, тебя там предадут? Рискнут ополченцы на господина прежнего руку поднять али наоборот, опять к нему перекинутся?
— Не ведаю… Но видишь ли, чужеземец, брат мой этого тоже знать не может. Посему, мыслю, рисковать не станет… В дальних селениях объявится.
— Ну вот, круг постепенно сужается.
— Ты чего затеял, чужеземец? — поднял на него голову хозяин дворца. — Давай, прямо сказывай.
— Первое, — вскинул указательный палец Середин. — Нужно сделать так, чтобы в тот момент, когда мы опять зажмем твоего брата в угол, ему некуда было уйти. Посему предлагаю поднять в поселке под дворцом ополченцев, посадить их в седло и разослать по всем городам с твердым приказом повернуть все зеркала светом к стене на восемь дней. Восьми дней нам, пожалуй, хватит. Соврать нужно чего-нибудь для правдоподобия, чтобы послушались, не оставили все как есть. Скажем, демон какой астральный жизнь из тех, кто перед зеркалом проходит, сосет — но ты за восемь дней его заловишь обязательно и на вертеле зажаришь. Тебе за храбрость и заботу слава, а простым смертным — немного страха, чтобы не ослушались. Второе. Надо наказать всем посланникам: коли что неладным им в селении покажется, пусть на выезде… Ну шапку снимут и за пазуху сунут. Ты это дело через глаза орлов сразу увидишь, и мы туда пошлем крепкий отряд, дабы Раджафа из укрытия выкурить.
— Разумно, — согласился правитель. — Только что значит «астральный» и что значит «выкурить»?
— Первое слово не значит ничего, но звучит внушительно. А второе означает, что мы его таки поймаем.
— Разумно, — повторил мудрый Аркаим. — Да будет так. Ступай за глупым сыном русалки и своей невольницей, пусть поднимаются сюда. А я спущусь в поселок и отдам нужные распоряжения.
Олег рассчитывал на отдых, но сильно ошибся. Во дворце после пребывания оккупантов не осталось ни дров, ни слуг, ни чистой одежды, ни даже воды. От сельчан пользы было мало: почти все мужчины разъехались по городам Каима, большинство женщин остались при своих хозяйствах — детей, скотину ведь не бросишь, даже ради горячо любимого господина. Вот и пришлось Олегу да купцу с помощью трех девок и одной дородной матроны с хозяйством разбираться. Подвозить дрова и продукты, собирать и оттаивать чистый снег, отогревать насквозь промерзший дом. Нормальное тепло, когда можно спать без шапки на голове и войлочных сапог на ногах, накопилось только на второй день.
Но уже утром в комнату к Олегу вошел правитель — на этот раз не демонстрируя дружелюбие, а просто потому, что послать за гостем ему было некого.
— В Ресеву доехал один из мальчишек, посланных с наказом о зеркалах, чужеземец.
— И что?
— Кумай только что видел, как его выбросили на лед. Без головы.
— Остальные селения упреждены?
— Да, чужеземец. Ресева — самый восточный из городов Каима. Посему и добрался бедолага до него позже всего. До него зимой хода нет, токмо по реке, по Северному Каиму вниз до Большого, а потом наверх. Но ныне снега еще мало насыпало, лесные дороги не завалены. Верхом добраться можно.
— Долго?
— Ден пять. Аккурат ко дню, как восьмой вечер истечет, и доберемся.
— Намек ясен… — Середин поднялся и начал быстро одеваться: — Заводные лошади есть?
— Будут ждать внизу, у главных ворот.
— Припасы?
— Мало, но бабы собрали. Без мужей кладовые трясти опасаются. Год ныне выдался больно… беспокойный. Мало припасов у людей.
— Хоть голодом не уморят?
— Нет, чужеземец. Не разносолы, но вам хватит.
— Ах да, на тебе экономить можно, — вспомнил ведун. — А ты чего не собираешься? Али меня одного послать намерен?
— Нет, я тоже! Я не отпущу тебя одного, господин! — высунулась из-под овчины невольница.
— Лошади приготовлены на всех, чужеземец. Мои припасы навьючены. Ждем только вас.
Выступили путники через два часа: вроде и нечего с собой собирать, давно своего добра все лишились, а как-то то одно, то другое… Урсуле — меховую накидку поверх шубы искать пришлось, Олегу — завязку на броне пришивать. Да еще сапоги каким-то образом подмочены оказались. А войлок — он таков. Мокрый зимой наденешь — до весны не высохнет. Тоже пришлось искать новые.
Наконец маленький отряд все же выехал. Четыре человека, если считать таковым и мудрого Аркаима, двенадцать лошадей. Правитель показывал дорогу, Середин погонял лошадей. Когда Любовод и Урсула попросили устроить дневку — он лишь позволил переседлать лошадей. Вместо ужина у костра каждый получил горсть сушеного мяса, а переседланные скакуны опять пошли рысью. Остановились только в темноте. Лошадям отпустили подпруги и повесили торбы с ячменем, люди, уже не заикаясь об огне, попадали на подстилки.
С рассветом — снова гонка. Без привалов, горячей каши, без костров и сена для лошадей. Зато по узким тропкам, пробитым через пока еще неглубокие снежные языки, путники дошли до Ресева не за пять и даже не за четыре дня, а к полудню третьего.
Первое, что увидел ведун, спешившись возле города, так это кол, на который была нанизана голова безусого мальчишки, которому, наверное, не исполнилось и двенадцати лет. Глаза его были открыты, зрачки смотрели в небо, а изо рта торчал репей. Видимо, это означало, что он принес в селение дурную весть. Несколько минут Олег созерцал это зрелище, потом окинул взглядом обледенелый склон. Похоже, город начал готовиться к осаде и штурму. На частокол времени не хватило, но, чтобы залить шестиметровый вал, имея рядом полноводную реку, а на улице — уже вполне крепкий мороз, много ума не надо.
— Любовод, — попросил ведун, не сводя глаз с головы, — сделай милость, сруби хлыст какой-нибудь, саженей на пять. Нам все равно костер разводить. Ветки на растопку, хлыст мне.
Пока Урсула расседлывала лошадей, а мудрый Аркаим утаптывал место для лагеря — тоже ведь кому-то делать нужно, — купец свалил березку в полторы ладони толщиной, посрубал ветки, подтащил ближе:
— Глянь, друже, подойдет?
— Вполне, — кивнул Середин, поднял комель и зажал его под мышкой. — А ну, друзья мои, давайте, тот конец подтолкните хорошенько.
За тонкий конец взялись только правитель и Любовод, но и их усилия хватило, чтобы под напором длинного шеста Олег легко взбежал наверх по обледенелой стене. Оказавшись на городе, он не торопясь пошел к центру.
Уже через минуту открылись два люка, наружу из них выбрались пятеро легко одетых горожан с хорошими длинными копьями. Держа оружие наперевес, ресевцы окружили гостя, едва не тыкая остриями в овчинный тулуп, под которым прятался чешуйчатый вороненый доспех:
