Андрей Кощиенко - Одинокий Демон – 2. Студентус вульгарис.
Та в ответ, нахмурившись, и не очень уверенно кивнула. Без всякого желания. В ментале я чувствовал, что она устала. Видно потратила свой запас психической энергии на свою вспышку и теперь не в силах продолжать разборки, – понял я.
– Как ты смотришь на то что бы выпить чашечку свежесваренного коффая и съесть небольшое, но вкусное пирожное? Ммм? Я угощаю.
– Да? Спасибо… Только…
– Только не в нашей "стекляшке"? Я угадал? Я тоже не хочу туда идти. Слишком много любопытных глаз. Пойдем на площадь? В кофейню.
На территории университета был свой небольшой трактирчик для студентов, в котором можно было и сытно покушать и просто посидеть, за чашкой чая. За наличие множества больших окон в тонких рамах она имела незатейливое прозвище "стекляшка". Но туда идти сейчас совершенно неразумно. Все только и будут делать, что пялиться на нас. Не поговоришь.
– Ты удивительный, – с удивлением в голосе сказала Стефания, глядя на меня своими большими глазами, – иногда, ты словно читаешь мысли, но порой не понимаешь простых вещей!
– Вот об этом мы и поговорим. Мне понадобится твоя помощь. Ты пойдешь?
– Да, только мне нужно будет переодеться. А мы успеем? Перемена хоть и большая, но мы можем…
– Это вопрос, не требующий отлагательства! – перебил я ее, – твоему другу требуется помощь. Это ведь гораздо важнее опоздания на пятнадцать минут на математику, не так ли? Да и по твоему уставшему виду понятно, что кружка бодрящего коффая тебе совершенно не повредит.
– Хорошо, – согласилась Стефания, – тогда я пошла переодеваться. Я быстро!
– Я тоже пойду, сменю черную на зеленую. У меня после обеда опять целительство. Встретимся у ворот!
– Хорошо.
Спустя десять с небольшим минут, мы сидели за столиком для двоих на втором этаже кофейни, у самого окна. Сверху открывался неплохой вид на площадь мощеную желтовато-коричневыми плитками из местного камня. Фасады домов, обращенные к площади, были выложены тем же камнем. Выглядело все нарядненько, чистенько и чем-то напоминало земные города. То ли Германию, то ли Чехию. Высокие треугольные крыши, крытые красной черепицей, квадратные фонари со стеклами на высоких тонких столбах… Знакомый, виденный уже где-то антураж. Площадь была в трех минутах ходьбы от главного входа университета. Чуть спустился под горочку, и – вот она! Любимое место посиделок студентов в трактирах и кофейнях, окружавших её кольцом. Площадь так и называлась – студенческая.
– Я тут никогда не была, – сказала Стефания, с удовольствием глядя в окно, – в смысле не на площади не была, а тут, на втором этаже. Тут красиво.
На ней было светло – голубое платье, хорошо подходившее к ее темным глазам и волосам. С белым воротничком и белыми манжетами на длинных рукавах.
Ей идет, – отметил я, – вкус есть.
– Ну вот, а ты не хотела, – сказал я, окидывая ее взглядом.
– Что господа желают? – поинтересовалась худенькая девушка – официантка в светло-коричневом, до пят платье и длинном белом фартуке, подошедшая к нашему столику.
– Два коффая с молоком. Ты с молоком пьешь? – обратился я к Стефании.
– Да, – кивнула она.
– Два с молоком и пирожные. Какое тебе пирожное?
– Ой, не надо! – смутилась Стефи.
– Почему? Тут очень вкусные пирожные. Мне нравятся тирольские, с яблоком и кремом. Очень вкусные. Ты пробовала тирольские?
– Нет, – помотала головой Стефания.
– Тогда нам два коффая и два тирольских, – сделал я заказ.
– Что-то еще?
– Нет. Пока все.
– Хорошо, сейчас я принесу.
Официантка слегка присев, изобразила книксен и пошла выполнять заказ.
После ее ухода за нашим столиком воцарилась тишина. Мы смотрели друг на друга и молчали.
– Знаешь, Стефания, я подумал над твоими словами, – начал я разговор, ради которого я её собственно и привел сюда, – подумал и пришёл к выводу, что я кое-где был не прав…
Особенно с Жустиной, когда устроил это шоу для всех, – подумал я про себя. Если в салоне, когда я увидел старшекурсников, у меня возникла идея просто пошутить, пустив о себе слух как о крутом мачо, то с Жустной это да… Если признать первую идею совершенно дурацкой, то то, что я потом сотворил в университете… Даже не знаю, как это классифицировать. Просто необъяснимо. Точно, наверное, от недостатка секса, тело Эри мозг отключило…
– В чем именно ты был не прав? – спросила Стэфи, тактично смотря в стол, видно видя, что я остановился, призадумавшись.
– Относительно Жустины. Не нужно было так делать,- совершенно искренне сказал я, правда, имея в виду несколько иное, чем она.
– Я тоже так думаю, – кивнула головой Стэфи, – очень некрасиво всё это выглядело. Очень!
– Ты будешь перед ней извиняться? – быстро вскинув на меня глаза, спросила она.
– Это невозможно, – покачал головой я, попутно отметив, что у Стефи очень выразительный взгляд, когда она смотрит так, из-под бровей, – это будет выглядеть, так, как будто я проиграл пари.
– Но, а что тогда? – не поняла Стефания, – что ты тогда хочешь сделать?
– Ничего, что касается Жустины, – пожал плечами я, – ничего, кроме того, что скажу своему другу, что я осознал, что был не прав. Это действительно нехорошо и я больше так не буду делать. И еще. Я хочу принести клятву.
– Какую? – растеряно спросила Стефи, никак не ожидавшего такого развития разговора.
– Стефания! Как своему другу, я клянись тебе, больше никогда – никогда не применять это знание ради шутки и развлечения. Если я нарушу свою клятву, пусть в наказание за это клятвопреступление я лишусь своей магической силы! Клянусь!
Я торжественно поднял к правому плечу раскрытую ладонь.
– Ты примешь мою клятву? – спросил я Стефи, на лице которой было нескрываемое изумление.
– Да, – сделав горлом глотательное движение, ответила она.
– Спасибо, – кивнул я.
За нашим столиком снов наступила тишина. Стефи думала, наверное, о том, как я проникся, я же думал о том, что принесенная клятва поможет мне избежать деланья глупостей в будущем. Клятва есть клятва. Демоны клятвы не нарушают. Очень не любят их давать, поскольку клятвы ограничивают свободу, но если дали, то выполняют. А мне такая клятва сейчас очень нужна. Надеюсь, что с ее помощью я смогу контролировать свое тело. Точнее тело Эри, но смысл от этого не меняется…
– Пожалуйста, ваш заказ.
Появившаяся официантка держала в руках темный деревянный поднос с двумя белыми фаянсовыми кружками, над которыми вился парок и двумя блюдечками с круглыми пирожными. Рядом с пирожными, на блюдцах лежали две маленькие деревянные ложечки.
– Хорошо, – кивнул я, – ставь!
– Что-нибудь еще? – спросила она, закончив выставлять принесенное на стол.
