Маргарет Уэйс - Братья по оружию
— Я готова выступить немедленно, милорд, — произнесла Китиара.
Ариакас нахмурился.
— Я сказал, ты уедешь утром, — повторил он, делая акцент на последнем слове.
— Мы с его достославностью должны путешествовать под покровом темноты. Чем меньше глаз нас видят, тем лучше, — почтительно, но непреклонно ответила Китиара. — Его достославность привлекает к себе слишком много внимания.
— Могу себе представить, — пробормотал Ариакас. Он смотрел на Китиару. желая её так, что чувствовал физическую боль. — Не мог бы ты, о, достославный, подождать минуту снаружи? Я хочу сказать Ут-Матар пару слав наедине.
— Моё время бесценно, — сказал дракон. — Я согласен с самкой, мы должны отправиться немедленно. — Он величественно поднялся на ноги и, подобрав полы мантии, пошёл к выходу. Там Иммолатус обернулся и метнул в Ариакаса огненный взгляд. — Не испытывай моё терпение, слизняк!
Он исчез, оставив за собой слабый запах серы. Ариакас немедленно обнял Китиару, уткнувшись лицом в её волосы.
— Иммолатус ждёт, милорд! — протянула Китиара, но, не выдержав, жарко поцеловала Ариакаса в ответ. — Ну и пусть ждёт!
Ариакас тяжело вздохнул, страсть захватывала его.
— Ты ещё никогда не любил такую, как я, милорд, — жарко прошептала Китиара ему в ухо, когда они слились в объятии. — Я принесу тебе победы, принесу тебе силу— Никто не осмелится противостоять тебе… Я буду твоим громом и молнией, огнём и дымом. Вместе, рядом мы будем править миром… Я буду всегда служить тебе, мой лорд, всегда чтить как командира. Я брошу свою жизнь к твоим ногам, если ты захочешь этого… Но я хозяйка своей любви, ни один мужчина не смог получить от меня то, чего я не хочу… Знай это, милорд! Когда я сдамся тебе, наша ночь будет стоить времени ожидания…
Ариакас, сделав над собой чудовищное усилие, отстранил женщину, пытаясь не показывать эмоций. Он находил много утех в постели, но ещё больше удовольствия получал от предшествующей битвы. Он наслаждался всеми аспектами сражения: стратегией и тактикой, атакой и схваткой. Но максимальный вкус победы можно ощутить, лишь победив противника, равного тебе по силам. Он не видел никакого удовольствия в убийстве невооружённых жителей и точно так же не находил большого удовлетворения от любви с рабынями или пленными женщинами. Тех, на кого стоит только крикнуть, и они выполнят все желания. Любить Ариакас хотел так же, как и воевать, — насмерть и до победы.
— Иди! — буркнул он грубо. — Убирайся, пока я ещё держу себя в руках.
Она не убежала, наслаждаясь победой, а, напротив, ласково взяла его руку в ладони, вновь послав огонь по жилам Ариакаса.
— В ночь, когда я приду победительницей, я стану твоей. — Она поцеловала его в плечо и, откинув полог, выскочила в дождь, чтобы присоединиться к ожидающему её дракону.
В ту ночь, к удивлению слуг и рабов, Ариакас так и не позвал к себе ни одну женщину. И он не делал этого ещё много ночей после…
16
Обучение близнецов продолжалось неделя за неделей, без остановки. Еда была одна и та же, тренировки такие же, как и в первый день, пока Карамон не уверился, что смог бы выполнить все упражнения во сне и с мешком на голове.
В этом он убедился однажды утром, когда их выгнали строиться так рано, что это скорее был вечер. Мастер Квиснелл надел им на головы мешки и погнал на тренировку, зазвучали бесконечные: «Удар! Обратно! Удар! Обратно!» Кроме того, они должны были выполнять приказы «поворот налево», «поворот направо», «шаг влево», «шаг вправо», «сомкнуть щиты» и кучу других команд, не разрушая строя.
После изматывающих тренировок они каждый день драили казарму, меняли солому и выбивали одеяла. Рекруты мылись каждый день ледяной водой, что было в новинку для многих, которые принимали ванны не чаще раза в год. Одним из явных признаков безумия барона Лэнгтри была его вера в то, что частое мытьё может остановить болезни и уменьшить количество блох и вшей.
Каждый вечер новички бегали в доспехах и с оружием на холм и обратно. За исключением Крысы, каждый мужчина теперь легко справлялся с этим. Полукендер же слишком мало весил и, хотя ел двойную порцию, оставался самым слабым рекрутом в отряде. Несмотря на это, он отказывался признать поражение и бегал вместе со всеми. Каждый раз, упав на землю и задыхаясь под тяжестью щита, он отмечал, что сегодня выдержал побольше. «Завтра будет ещё лучше, господин Квиснелл!»
Даже Квиснелл был впечатлен силой характера полукендера. На еженедельном собрании командиров он сказал Безумному Барону:
— Если бы Боги даровали ему тело такое же крепкое, как его воля! И знаете, что… остальные рекруты его поддерживают и прикрывают. Особенно тот здоровяк, Маджере. Он постоянно несёт его снаряжение, когда думает, что я не вижу. Иногда поддаётся, когда они дерутся один на один, или притворяется, что пропустил страшный удар. Пока я закрываю глаза на это, командир, но сделать из него хорошего солдата не получится. — Квиснелл неодобрительно покачал головой. — Его друзья зря стараются. Его убьют в первой же стычке. Лучше спасти парню жизнь и выгнать сейчас.
Все командиры согласно закивали.
Такие собрания проходили в зале на самом верхнем этаже замка барона, из бойниц которого открывался прекрасный вид на плац внизу и марширующих солдат. Зная об этом, они липший раз проверяли, промаслены ли их перевязи и начищены ли панцири с оружием.
— Нет, я так не считаю, — отрезал барон. — Надо просто подобрать ему дело по плечу. Кстати, о слабаках, как там поживает наш новый маг, мастер Хоркин?
— Лучше, чем я ожидал от мага из Башни, барон, — Хоркин сидел, лениво развалясь в кресле. — Но он, кажется, серьёзно болен. Вчера ночью я не мог заснуть, слушая, как он кашляет. Казалось, ещё немного, и парень выхаркает лёгкие. Я попытался ему объяснить, что он не годится для армии, но он посмотрел на меня так, что меня едва не скрутило и не швырнуло в отхожую яму.
— Его никто не любит, это точно, — сказал мастер Квиснелл. — Я не обвиняю его, но эти странные глаза… Когда он смотрит на тебя, кажется, будто ты уже лежишь в могиле, а он собирается засыпать тебя землёй. — Квиснелл понизил голос. — Некоторое говорят, что он продал душу демонам из Бездны…
Хоркин громко рассмеялся, колыхая обширным животом.
— Можешь смеяться, сколько хочешь, Хоркин, — серьёзно произнёс Квиснелл. — Но я предупреждаю тебя, однажды мы найдём нашего мага в роще со свёрнутой шеей.
— Что скажешь, Хоркин? — спросил Безумный Барон.
— Скажу, что согласен с Квиснеллом, мне этот мальчишка тоже не нравится, — заявил Хоркин, стальным взглядом отвечая на всеобщее удивление, — Скажу ещё. Не думал, что наёмники превратились в кисейных барышень.
