Вера Камша - Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра
Мария, сдержав раздражение, откинулась на жесткую спинку. Возок покатил назад, за окном тянулось все то же мелколесье. Мало-помалу накатила дрема, из которой девушку вырвали грубые мужские голоса. Не успела Мария прийти в себя, как дверца распахнулась и в ней показалась не блистающая красой физиономия.
– Лейтенант Пушон. Кто вы? Куда и откуда направляетесь?
– А в чем дело?
– Отвечайте!
– Я... Мадлен Райи (так звали ее подругу, нет, не подругу, подруг у нее не было, соседку) из Фаро. Еду в Гран-Гийо.
– Куды-куды, – переспросил страж, – это ж совсем в другую сторону?
– Мы сбились с дороги, – брезгливо сморщившись – от вояки безбожно разило чесноком, – сказала Мария.
– А откуда?
– Из Мунта.
– Вон оно как, – хмыкнул чесночник, – не пойдет, сударыня! Все едут из Мунта, и все сбились с дороги, как бы не так! Так мы и дадим вам заразу развозить, а ну завертайте!
– Я не собираюсь сворачивать, – надменно произнесла Мария, забыв, что на ней нет белого покрывала, – мне нужно в Гран-Гийо.
– На Мунтский тракт тебе нужно. Короче, заворачивай, а то хуже будет! Пешком пойдешь.
Возражения от чесночника отлетали, как от стенки горох, а взятка, похоже, была предложена слишком поздно. Пришлось ехать туда, куда было велено. Даже не ехать – ползти. Вместе с ними тащилось несколько телег, шли какие-то люди. В окно кареты Мария рассмотрела пятерых или шестерых горожан, наемника, бродячего зубодера, а потом какой-то детина бесцеремонно распахнул дверцу кареты и хлопнулся напротив Марии. Несмотря на жару, он кашлял, чихал и сопел. Девушка брезгливо отодвинулась, а наглец шумно шмыгнул носом, сплюнул на пол и грязно выругался. Нужно было гнать его в шею, но на Марию напал какой-то столбняк, она молча смотрела на простуженного мерзавца, а тот, еще раз плюнув, пересел к ней. Разумеется, он был пьян!
Возок тащился со скоростью смертельно больной улитки, и распахнуть дверцу и позвать на помощь было проще, чем самой выталкивать распустившего руки нахала. Нанятый охранник, как назло, куда-то подевался, возница делал вид, что происходящее его не касается, да и остальным было не до нее. Пьяница мерзко заржал и отпустил площадное словцо. Мария крикнула еще раз. На сей раз помощь пришла. Парень, похожий на проигравшегося наемника, дерзко подмигнул Марии и вскочил внутрь кареты, после чего пьяный наглец ее покинул через противоположную дверцу.
– Раз уж ты меня пригласила, – наемник ослепительно улыбнулся, – я проделаю остаток пути в твоем обществе.
Следовало его одернуть, но лучше такой защитник, чем никакого.
– Куда мы едем?
– В ближайшую деревню.
– А что случилось?
– Стражники утверждают, что чума.
2896 год от В.И. 12-й день месяца Лебедя. АРЦИЯ. ГРАН-ГИЙООтряд выехал из леса и на рысях пошел к замку. Шарло Тагрэ, отзывавшийся нынче на имя Анри Гийо, вскинул руку и доложил караул-декану:
– Сигнор, к замку приближается отряд.
– Сигна?
– Три звезды на голубом поле и замок.
– Число?
– От трех до четырех дюжин.
– Когда гости достигнут горелой сосны, они выстроятся попарно. Извольте перечесть и доложить.
– Слушаю...
Пересчитывать, сколько воинов взял с собой барон Крэсси, не имело смысла. Это были друзья, а хоть бы и враги...
Четыре дюжины воинов для Гран-Гийо не опаснее, чем детская стрела для осеннего кабана, но Туссен Равье делал все, чтобы превратить новообретенного сына своего сигнора в настоящего рыцаря. В кругу приятелей Равье не мог нахвалиться подопечным, находя в нем множество отцовских достоинств, зато самому Анри вояка не давал спуску, впрочем, мальчик был этому только рад. Он упражнялся с утра до вечера, мечтая, как удивит отца, когда они наконец встретятся. В том, что Рафаэль отыщет своего друга и короля, Шарло не сомневался, его же дело исполнять приказания Туссена, который хоть и уступал покойному Артуру, был хорошим учителем.
Шарло стрелой взлетел назад на стену и отыскал глазами отряд. Сигна с тремя звездами и замком была уже совсем близко. Так... Сигноносец, двое сигурантов, сам сигнор, рядом с ним оруженосец с личным знаменем, затем двое аюдантов и попарно воины. Всего сорок семь человек. Странное число, ну да барону виднее.
– Сигнор Равье! С бароном Крэсси сорок шесть человек, в том числе сигноносец, оруженосец, двое аюдантов и двое сигурантов.
Туссен набросил на себя плащ с сигной Гран-Гийо.
– Прикажите опустить мост и догоняйте.
Караул-декан был куда большим блюстителем обычаев, чем отец и тем более Рито, но до господина Игельберга ему было далеко. Штефан не стал бы опускать мост, не убедившись, что люди на том берегу именно те, за кого себя выдают, а Рафаэлю б и в голову не пришло спрашивать друзей, по какой надобности они заявились.
Барон Крэсси, похудевший и поседевший, с красными от бессонницы глазами, хрипло ответил Туссену, что приехал обсудить с господином бароном осеннюю охоту. Шарло понимал, что это вранье, если, конечно, под охотой не подразумевать охоту на Тартю, но мнения оруженосца никто не спросил. Караул-декан любезно пригласил сигнора и всех его спутников войти, и восемь алебардщиков выстроились по обе стороны ворот, пропуская гостей. Шарло старательно опустил глаза вниз – не хватало, чтобы старик Крэсси его узнал. Волосы волосами, но глаза у него отцовские, а глаза Александра Тагэре вошли в поговорку. На всякий случай мальчик не смотрел ни на кого из проезжавших (Крэсси были слишком дружны с Тагэре), ожидая, когда процокает последний конь.
Все было замечательно, и Шарло сам не понял, когда ему стало очень страшно. Так, как не бывало еще никогда, даже в ту ночь, когда они с Кати бежали из дворца Анхеля. Это было, как в плохом сне, когда к тебе приближается что-то отвратительное, злобное и могущественное, а ты не в состоянии ни драться, ни бежать, ни хотя бы позвать на помощь. Сердце Шарло на мгновение остановилось, а потом жалко затрепыхалось, по спине побежали противные мурашки, но все это было ерундой в сравнении с осознанием чего-то ужасного, вступившего в Гран-Гийо. Шарло сжал в кулак всю свою волю и поднял ставшую немыслимо тяжелой голову. Он больше не боялся, что его узнают, главным было – понять, что происходит, но не происходило ничего. Ласковое летнее солнце освещало мост, по которому в замок въезжали всадники в плащах со звездами. Махали хвостами откормленные гнедые лошади, блестели доспехи, стучали копыта. Страшное мгновение миновало.
Шарло не слышал, как Николай, выглянувший в окно замковой библиотеки, вздрогнул, как от порыва ветра, и, повернувшись к Яфе, процитировал Книгу Книг «и услышал я шорох крыльев смерти и страха, и их голоса, исполненные ненависти ко всему сущему».
