Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
Сормо Энат шевельнулся, затем кое-как сел. Оглядевшись по сторонам, он осторожно коснулся своей челюсти, на которой остались следы от костяшек Кульпа. Они казались островками в кроваво-красном море.
— У Кульпа не было иного выбора, — сказал Дюкр, обращаясь к юному колдуну.
Тот медленно кивнул.
— Говорить можешь? Зубы не шатаются?
— Где-то ворона бьет сломанным крылом по земле, — сказал Сормо. — Их осталось всего десять.
— Что случилось? Ты можешь нам объяснить? — допытывался Дюкр.
В глазах Сормо опять вспыхнула тревога.
— Случилось то, чего я никак не ожидал, историк. Начинается слияние. Путь Рук. Врата, которые ищут странствующие и диверы. Неудачное совпадение.
Дюкр сдвинул брови.
— Но ты говорил про Теллан.
— Так оно и было, — огрызнулся колдун. — Но я не знаю, что произошло потом. Не знаю, почему переместителей душ занесло в Теллан. Может, подумали, что тлан-имасов тут нет, а Других противников они не встретят. Тлан-имасы и не стали бы вмешиваться в их свары.
— Ты бы видел! Эти странствующие и диверы были готовы уничтожить друг друга, — проворчал Дюкр.
Устав стоять на распухших ногах, он тоже сел.
— Подождите еще немного. Я скоро вам помогу, — пообещал Кульп.
Дюкр рассеянно кивнул. Его вниманием завладел жук-навозник. Жук изо всех сил старался отпихнуть со своего пути кусочек пальмовой коры. Дюкр чувствовал за всем этим какой-то глубокий смысл, однако сейчас ему было не до размышлений.
ГЛАВА 5
По всей видимости, родиной бхокаралов следует считать пустынные пространства Рараку. Оттуда эти смышленые крылатые существа постепенно расселились по всему Семиградию. Поскольку бхокаралы умело истребляли крыс, люди терпимо относились к соседству с крылатыми обезьянами. Вскоре бхокаралы превратились в домашних животных, а торговля ими стала существенной статьей дохода для жителей Семиградия.
Что касается демонических качеств бхокаралов, из-за которых их так любят держать у себя маги и алхимики, — этот вопрос выходит за рамки данного сочинения и требует обращения к специальным источникам. Некоторые сведения об этой стороне бхокаралов заинтересованные читатели смогут почерпнуть из Триста тридцать первого трактата алхимика Барука.
Животный мир Рараку. И. чригин ТаллобантДо Гданисбана оставалось совсем немного — городок уже виднелся вдали. Путь сюда для Скрипача, Крокуса и Апсалары оказался на редкость спокойным и небогатым событиями. Разве что песчаная буря, которую им пришлось пережидать в деревушке на берегу реки Троб, и тревожная весть о резне в Ладронской крепости. Об этом им рассказал караульный торгового каравана, шедшего в Эрлитан.
К югу от Гданисбана начинались просторы Панпотсун-одхана, при одной мысли о которых у Скрипача сводило все кишки. И все же он радовался скорому отдыху на каком-нибудь из местных постоялых дворов. Чего сапер никак не ожидал — так это разношерстной армии мятежников, вставшей близ городских стен.
Скрипач ругал себя за утрату бдительности. Размечтавшись об отдыхе, он и не заметил, как все трое уперлись в заграждение, воздвигнутое на дороге. Возле него толкались солдаты мятежников, придирчиво разглядывающие и внимательно допрашивающие каждого, кто ехал в Гданисбан. Им помогали два десятка всадников племени араков. Эти вылавливали хитрецов, пытавшихся обойти или объехать заграждение.
Зная об уважительном отношении к паломникам, Скрипач рассчитывал без особых проволочек миновать кордон, хотя интуиция твердила ему обратное. Его «гралийская» внешность почему-то насторожила троих солдат, стоявших возле заграждения.
— Город закрыт, — процедил низкорослый конопатый солдатик, подкрепляя эти слова плевками под ноги лошади Скрипача.
Позже Скрипач вспомнил поговорку: «У гралийцев и лошадь обиды не прощает». Не дав саперу опомниться, его конь мотнул головой, вырвал поводья и укусил солдата в лицо. Крупные зубы впились тому в щеку, нос и верхнюю губу. Хлынула кровь. Испуская пронзительные вопли, солдат тяжело рухнул на землю.
Видя, что ему не дотянуться до поводьев, Скрипач схватил жеребца за уши и что есть силы дернул, помешав рассерженному коню ударить солдата копытом. Желая скрыть растерянность, Скрипач придал лицу еще более свирепое выражение. Двое товарищей бедняги пятились, опустив копья. Сапер обрушил на них поток гралийских ругательств.
— Вы, блевотина бешеных псов! Засохшее дерьмо козьего поноса! Хорошенькое зрелище этот ублюдок устроил молодым супругам, которые женаты всего две недели! Или мне напустить на вас блох, чтобы сожрали вашу никчемную плоть до самых костей?
Пока Скрипач низвергал на очумевших солдат спешно вспоминаемые гралийские проклятия, к заграждению примчались всадники-араки.
— Десять джакатов за твою лошадь! — предложил один из них.
— Не слушай его! Даю двенадцать! — крикнул другой.
— Пятнадцать и мою младшую дочь в придачу!
— Пять джакатов за три волоска из конского хвоста!
Забыв о солдатах, Скрипач обратил свою напускную ярость на всадников:
— И вы еще смеете торговать у меня коня? Да вы недостойны нюхать воздух из-под его хвоста!
При этом он, улыбаясь, достал бурдюк с элем и протянул ближайшему араку.
— Позвольте нам остановиться на ночлег в вашем лагере, и за один «щербатый» я дам вам насладиться этим воздухом. Но всего только раз. За большее нужно будет платить!
Скаля зубы и ухмыляясь, араки пустили бурдюк по кругу, и каждый делал большой глоток. Сапер знал этот гралийский ритуал. Угощая араков выпивкой, Скрипач показывал им, что считает их равными. Тогда его достаточно обидные слова превращались в шутку, по-солдатски грубую, но шутку.
Скрипач оглянулся на Крокуса и Апсалару. Вид у них был довольно испуганный. Превозмогая тошноту, сапер ободряюще им подмигнул.
Двое солдат пришли в себя. Подняв копья, они устремились к Скрипачу, однако араки быстро их оттеснили.
— А ну, поехали с нами! — крикнул саперу кто-то из всадников.
Все дружно развернулись. Скрипачу не оставалось иного, как натянуть поводья и пришпорить своего жеребца. Крокус с Апсаларой двинулись следом.
Соперничество у араков в крови; неудивительно, что и по пути к лагерю они затеяли состязаться в скорости. Гралийский жеребец, овеянный недавней славой, был готов лечь костьми, но прийти первым. Скрипачу еще не приходилось ездить на таком азартном коне. Он скакал и невольно улыбался, хотя изуродованное лицо солдата все время стояло у него перед глазами.
