Ник Перумов - Разрешенное волшебство
Но как только собравшийся с силами Буян уже окончательно решил, что незачем влачить жалкое существование в этом чудовищном облике и, раз уж ему запрещено самоубийство, нужно, чтобы его добили бы родовичи, на него тотчас наваливался отчаянный страх. Что скажет он, представ перед Великим Духом? Проклятый Дромок сказал, будто бы вывел его, Буяна, из-под власти Всеотца; но разве ж можно верить одному из Ведунов, одному из отцов и творцов лжи? И разве душа его не отправится прямиком к высокому престолу Великого Духа, едва лишь вырвавшись из оков этого чудовищного тела, кошмарной “копии”, как называл её Дромок? И что тогда Буян ответит, когда истинный Творец сурово спросит с него — и за трусость, и за предательство? Нет, нет, у меня нет на это сил! — стонал Буян, ненавидя и проклиная себя за трусость.
После того как сознание вновь вернулось к нему, Дромок вывел его прочь из ведунских владений. Ольтея куда-то исчезла; да и что ей теперь до него,
превращённого в чудовище? Или идти в горы, к гномам? Нет, прикончат. И притом медленно, чтобы ведунская тварь подольше бы мучилась. К эльфам? Говорят, они сильны в магии. Может, они и смогли бы снять с него эти ужасные чары, вернуть ему прежний облик — он согласен на всё, даже если придется вновь вытерпеть ту же боль, что и при первом обращении.
“А ведь это мысль, — вдруг смятенно подумал Буян. — К эльфам! Они слывут мудрыми. Пусть назначат какое угодно наказание — лишь бы вновь стать самим собой”.
“Ну а что потом? — вдруг спросил Буян сам себя. — Даже если всё вернут? Даже если станешь таким же, как был?
Может, в город пойти? — подумал он с отчаянием — Нет, нет, было ведь уже, думал. Тамошних ворожей не минуешь. Да и то ещё сказать — это если эльфы согласятся с тобой дело иметь”.
Не в силах ничего придумать, Буян в конце концов просто плюхнулся брюхом на землю и гулко завыл.
Сколько времени прошло так, он не помнил. Просто вдруг прозвучал хорошо знакомый голосок, и он приподнялся, изумлённо глазея на невесть откуда взявшуюся здесь Ольтею.
— Тебе плохо? — участливо спросила ламия, устраиваясь рядом. — Зачем ты убежал — я бы помогла… Ты не переживай, всё это пройдет. Когда Тво-рктель дарит тебе новую копию, сперва кажется — всё, лучше уж самой Джейане Неистовой сдаться, чтобы добила. А потом глядишь — и ничего, уже попривык. Так что и ты привыкнешь.
Рука Ольтеи осторожно гладила шишковатый затылок Буяна.
— Привыкну? — Буян дико взглянул на неё. — Привыкну? Ах, ты… ты заманила меня, а теперь твердишь “привыкну”!
Ольтея поджала губы.
— Да чего ты бесишься-то? Не нравится копия? Так Творитель может другую сделать. Ему это несложно.
— Ничего мне не надо! Я обратно хочу! Себя! Чтобы таким, как раньше!
— А, ну так это сло-о-ожно, — разочарованно протянула ламия. Буян поднялся. Что тут говорить. Никакого иного выхода у него не осталось — идти к эльфам. Эх, эх, поддался на щелкунчиковы слова. И что ж мне сразу это в голову не пришло?
Сейчас он уже забыл, что думал об этом раньше.
— Ты куда? — раздалось за спиной. Буян невольно обернулся.
— Куда надо, — огрызнулся он.
— Погоди, я с тобой.
— К эльфам? — криво ухмыльнулся парень.
— А зачем тебе к эльфам? — удивилась Ольтея. v — Зачем, зачем? Хочу самим собой стать! А не этим чудищем!
— По-моему, тебе так очень идет.
— Спасибочки вам на добром слове! — ядовито ощерился Буян.
— Ой, да ты не обижайся, пожалуйста. Ну, хорошо, к эльфам так к эльфам.
— Да они ж тебя враз! — не выдержал парень.
— Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого враз… — туманно посулила ламия. — А это далеко?
— Недели три топать, а то и больше. Стой, а ты что, и впрямь со мной идти хочешь?
— Хочу, — призналась ламия. — Как-то я себя вроде при деле чувствую. Я ж тебе нужна, правда? Мне от этого и хорошо.
Так и получилось, что два создания Ведунов дальше двинулись вместе.
Собственно говоря, куда идти, Буян знал лишь очень приблизительно.
Куда-то на запад. За ярмарочным полем, на стыке владений Мануэла, Твердислава и Середы, должен был начинаться торный путь на закат. Придерживаясь его, и можно было добраться до самых прибрежий, где в заповедных рощах все ещё звучали дивные напевы Лесного Народа.
* * *Джейана и Твердислав тоже пробирались на запад, избегая торных троп. Былой вожак клана подозревал (и не без оснований), что кое-кому наверняка захочется заступить им дорогу. Пока что погоня не показывалась, но Твердислав оставался настороже, следуя мудрому охотничьему правилу — идешь на летунка, припас бери как для кособрюха.
Джейану же заботило другое. Они уходили всё дальше и дальше от привычных путей, и с каждым пройденным поприщем магия вокруг становилась всё более и более странной. Раньше Джейана полагала, что знает наперечёт всех магических существ в окрестных чащах, однако первые же дни показали, что это не так.
Чудные дела творились здесь и с заклинаниями.
На исходе второго дня пути, когда путники остановились для ночлега на крутом лесистом взлобке (чистое место, ведунская тварь таких не любит), Джейана сотворила обычное заклятие поиска — проверить, не затаилась ли в подросте мелкая ядовитая гадина.
Сперва ничего не происходило, а потом, к полному изумлению Джейаны, из кустов ринулись всяческие кусачие жуки и тому подобная живность.
— Ах ты, пропасть! — Твердислав одним ударом расплющил здоровенного сине-стального жучару, уже нацелившегося вонзить хоботок ему в шею. — Джей! Джей! Они ж все ядовитые!
Джейана торопливо набросила отгонное заклинание, однако и оно сработало тут .с точностью до наоборот. Дело принимало скверный оборот; Твердислав уже готовил свой излюбленный файербол, огненный шар, чтобы выжечь тут все до самых корней, когда Джейану осенило. Призывное волшебст-
во обернулось своей противоположностью — и всё жучиное скопище обратилось в стремительное бегство.
— Уф. Что случилось, Джей?
— Интересное место. Заклятия шиворот-навыворот оборачивает.
— Это как же так? — поразился Твердислав.
— Откуда ж мне знать…
— Так ведь все заклятия всегда и всюду действовали одинаково. Это ж альфа и омега магии! А тут — место-перевертыш! — Джейана огляделась. Абсолютно ничего необычного. Лес вокруг. Несколько копьеростов, прямицы да сосны — как и везде. На склоне сиротливая красноплодка. Проведи здесь день, проведи здесь год или всю жизнь — ничего не добьёшься. Но Учитель никогда о таком не говорил! Никогда! Странное дело…
— Странное не странное, а ночевать я здесь не Стану даже за Олесин медовый пирог, — заявил Твердислав.
