Тролли и легенды. Сборник (ЛП) - Певель Пьер

Это был спортивный бар, и пару раз, когда мамина любимая команда выходила из группы, мы ели тут пиццу. Обычно на всех экранах крутили какие-нибудь соревнования, но сегодня на каждом метался встревоженный диктор. Он велел по возможности не выходить на улицу, избегать любых транспортных средств и оставаться на связи, чтобы знать последние новости о кризисе взбесившихся машин.

Бен наконец позвонил маме и рассказал, где мы, потому что владелец бара отказывался отпускать нас одних. Мама пришла, поблагодарила его и увела нас домой по узким переулкам и дворам. Каждые несколько минут мы слышали гудки, отдаленный рев двигателей и грохот столкновений.

Взбесились не все машины в городе, но многие, в том числе наша. Мама злилась: она решила, что это Бен снял программный блок Старой Краски, разрешив ему ездить самостоятельно. Она не поверила его возражениям, но к концу вечера ведущие новостей ее убедили. Вирус назвали «семь семь три четыре, вверх ногами и назад», по группе хакеров, которая взяла на себя ответственность. Если написать на бумаге «7734», перевернуть и посмотреть с другой стороны, будет немного похоже на слово «hell», «ад». Как объяснили хакеры, они просто хотели доказать, что могут это сделать. Никто не знал, по каким каналам распространяется вирус. Наш сосед сказал, его занесли прямо в автомобильные компьютеры зомби-нанороботы, а их можно было подсадить куда угодно, от стеклоочистителя до охладителя и даже краски. Бен утверждал, что нет никаких доказательств того, что заразила машину его выходка, но мама всегда верила в эту версию.

К вечеру в интернет-новостях написали, что кризис скоро разрешится без дополнительного вмешательства. Для многих машин так и получилось. Они уничтожили сами себя. Полиция и члены комитета бдительности вывели из строя явных мерзавцев, стреляя им по шинам. Их владельцы здорово разозлились, а страховые компании утверждали, что не должны ничего платить. По заданию правительства разрабатывался наноантивирус, который можно было бы распылять на машины, но попытки его использовать не приносили особых результатов. Некоторые люди требовали закрыть все автоматические станции подзарядки, но хозяева незараженного транспорта возражали. В конце концов было решено оставить их открытыми, потому что некоторые взбесившиеся машины свирепели еще сильнее, обнаружив закрытую станцию.

Мама попыталась мне все объяснить. У машин разный уровень интеллекта, и люди могут задавать степень важности их самостоятельных действий. Многие назначают приоритетной подзарядку, потому что хотят, чтобы автомобиль всегда был на ходу. Другие настраивают машину так, чтобы она ездила с максимальной возможной скоростью, а уровень вежливости снижают или отключают вообще. Менять параметр наблюдения за пешеходами не положено в принципе, но некоторые все равно это делают. Самыми опасными бунтарями оказались доставщики пиццы и «скорая».

Поначалу вирус парализовал страну. Он заразил не все машины, но инфицированный транспорт вызывал аварии, и на улицах стало опасно. Никто не хотел выходить из дома. Школы переключились на тот же интернет-режим, какой использовался, когда выпадало слишком много снега. В магазинах кончались продукты, а доставкой занимались только ретрогрузовики без интеллекта вообще, со стариками за рулем.

К третьей неделе эпидемия пошла на убыль и большую часть по-настоящему опасных бунтарей вывели из строя. Однако машины продолжали сходить с ума. Кто-то выполнял свои повседневные задачи, но превышал скорость или выбирал другие маршруты. Детям велели не садиться в зараженные машины, даже в семейные автомобили, поджидающие около школы в обычное время. Иногда они вели себя нормально, а иногда впадали в безумие. Появился новый мелкий бизнес: охотники отслеживали дорогие автомобили по навигатору, ловили их и обездвиживали, пока вирус не вылечивали. Впрочем, многие владельцы не могли себе позволить их услуги или просто считали, что машина этого не стоит.

Словом, Старая Краска по-прежнему катался сам по себе. Поначалу мы время от времени замечали его в нашем районе. Он всегда ехал очень осторожно и без видимой цели. Дважды он заряжался на нашей парковке, но не успевали мы подойти или тем более открыть дверь, он срывался с места. Мама велела оставить его в покое и все гадала, когда же наконец разработают антивирус. Потом универсал перестал появляться.

Однажды вечером, когда Бен страшно злился, что ему не на чем ехать на танцы, он проверил навигатор Старой Краски.

– Этот псих в Калифорнии! – завопил Бен, довольно сильно удивившись.

– Дай посмотреть, – попросила мама и засмеялась. – Я возила его туда однажды на весенних каникулах. Сказала дедушке, что поеду в Ошен Шорс. Я стерла все данные перед возвращением домой, но вирус, наверное, вытащил их из памяти.

– Ты творила такие вещи? Ты же меня убьешь, если я что-то подобное сделаю!

– Я была молода, – странно улыбнулась мама, – иногда мне кажется, что в подростках тоже сидит своего рода вирус. Они постоянно нарушают программу, которую заложили в них родители.

Она фыркнула, как будто сдувая что-то с лица, и посмотрела на Бена.

– Завести своих детей – это антивирус. Он вылечил меня от подобных мыслей.

– И почему ты не позволяешь мне быть таким подростком, каким была сама?

– Потому что на своей шкуре узнала, к чему могут привести безумные идеи, которые возникают у молодых. Сходить с ума здорово. Если остаешься живым после этого.

Она выключила монитор и велела нам обоим ложиться.

Следующие несколько недель Старая Краска раскатывал по странным местам. Однажды он поехал куда-то в национальный парк Олимпик, где мама была на рейве. Два дня он кружился у старой просеки рядом с горой Кристалл. Это встревожило маму. И, когда обнаружилось, что теперь он двинулся к озеру Челан, она засмеялась от облегчения. В каком-то смысле было даже круто, что Старая Краска отправился путешествовать. По вечерам мама смотрела, где он, и рассказывала нам истории из своей юности, когда жила с дедушкой и сводила его с ума. Она вспоминала о глупых идеях и рискованных ситуациях, о том, как миллион раз находилась на волосок от смерти или ареста. Мы с Беном начали смотреть на нее немного по-другому, как на человека, который и правда когда-то был подростком. Не то чтобы теперь она позволяла нам больше, но мы хотя бы стали понимать, почему она вела себя так.

Мы ждали, что Старая Краска разрядится, но этого не происходило. Думаю, он степенно заезжал на станции подзарядки, притворяясь старым семейным автомобилем. Бен спросил у мамы, почему она не заблокирует ему доступ к кредитной карте, но мама только пожала плечами. Мне кажется, ей нравилось заново переживать все свои приключения. Он не так уж много тратил. У большинства машин есть резервные солнечные батареи, а у Старой Краски они были очень мощными. Иногда он оставался в каком-то месте на три-четыре дня: как предполагала мама, просто нежился на солнышке, прежде чем поехать дальше.

– А если я отключу кредитку, он никогда не вернется домой.

Она грустно улыбнулась и добавила:

– Жесткость из лучших побуждений не так хороша, как про нее говорят. Иногда, если ты запираешь дверь, другой человек может больше в нее не постучать.

Шли недели. Мы следили, как наш универсал разъезжает по старому шоссе 99, а сами снова стали ходить пешком. Все городские автобусы и грузовики доставки перевели на полностью ручное управление. Старики посмеивались: их снова звали на работу. Мама говорила, что это огромная победа для профсоюза, а кое-кто обвинял профсоюз в сговоре с хакерами.

Правительство придумало три разных антивируса и потребовало от всех владельцев транспортных средств установить их. Конечно, дело это оказалось совсем не простым. Все хозяева зараженных машин должны были сообщить о них государству, и мама тоже заполнила бумаги. По почте нам пришел баллончик с нанороботами-очистителями и буклет с инструкцией по обеззараживанию машины и установке антивируса. Мама положила это все на подоконник в кухне, где оно благополучно покрывалось пылью.