Спецотдел (СИ) - Волковский Андрей
Прости, красавица, но так будет лучше.
Блондинка рядом возмущённо ахнула. Рыжая девушка мигом развернулась, яростно сверкая глазами.
Ну же, зовите на помощь!
— Маньяк! — воскликнула блондинка. — Бомж-маньяк! Я сейчас полицию вызову!
Рыжая отвесила ему пощёчину и, схватив мороженое, кинула его в стоящую рядом урну.
Кирилл успел подумать, что нужно больше шума, но тут его отодвинули в недра сознания, и он услышал свой голос:
— Вам показалось. Ничего не было. Я просто смотрю на мороженое. Вам показалось.
Блондинка поморщилась, будто от зубной боли, но опустила руку с телефоном. Рыжая часто-часто заморгала, а потом схватилась за голову.
— Вам показалось. Ничего не было, — монотонно повторял голос Кирилла.
Девушки наверняка испытывали дикую головную боль. Сознание плыло, безуспешно пытаясь противиться чужой сокрушительной воле.
Через пару минут лица девушек стали сонными, глаза поддёрнула мутная поволока, и они почти хором невыразительно произнесли:
— Мне показалось. Ничего не было…
Невнятный, будто пьяный голос, повторяющий то же самое, раздался и из киоска: Кирилл забыл о продавщице, а Фридрих нет.
В следующую секунду на самого Кирилла обрушилась ярость подселенца:
«Решил поиграть в самостоятельность⁈ Решил обмануть меня⁈ Мальчишка! Щенок!»
В виски вонзились невидимые спицы. Затылок сжала пульсирующая почти невыносимая боль.
«Я с тобой старался по-хорошему! Но ты не ценишь! Вам, людишкам, только сила понятна! Хорошо же! Пусть так!»
Кирилла потащило прочь. От боли он плохо понимал, куда его тащит Фридрих. Вроде бы не обратно в коллектор.
Шатаясь и дёргаясь, тело Кирилла быстро шагало к трассе.
От боли его мутило. На глаза наворачивались слёзы. Было так плохо, что даже мысль о том, что подселенец намерен бросить его под машину, не пугала.
Потом тело Кирилла прошлось вдоль городской окраины. Затем спросило у потёртого мужичка, бредущего в магазин, где найти авторынок.
— Эт тебе не сюда надо, а на Заречную.
— Пешком дойду?
— Ну, тут километра три, не больше, дойдёшь, наверное… — с сомнением отозвался мужичок.
Он подробно объяснил дорогу.
Кирилл молчал, не пытаясь узнать, зачем им на авторынок. Когда Фридрих остынет, он объяснит, а пока не стоит злить его ещё больше. Одно понятно: вряд ли он собирается убивать носителя или превращать его в идиота именно на авторынке.
С другой стороны. Часть 3
16 марта
По улице до синего дома. Потом направо. Через мост. По проспекту. Теперь налево и до упора.
Вот и авторынок.
Фридрих побродил Кириллом туда-сюда, выискивая что-то, ему одному известное, пока, наконец, не заметил большие бутыли с ярко-голубой жидкостью.
Слегка законтроленный продавец признался, что незамерзайка у него не самая лучшая, метиловая, и без вопросов подарил одну бутылку грязному парню с жутковатым взглядом.
Кирилл, полный мрачных предчувствий, молча потащил бутылку туда, куда его двигал подселенец.
Минут через двадцать Фридрих, наконец, заговорил:
«Твои соседи по коллектору напьются сегодня алкашки, запивая метиловым спиртом. Что может быть естественнее, так ведь? Пусть расследует кто хочет! Маргиналы часто травятся тем, что пить никак не следует. А ты будешь им подливать. Смерть небыстрая — успеешь насмотреться».
Нет. Так нельзя.
«Ты нарушил наш негласный уговор, — отрезал Фридрих. — Теперь тебе не отвертеться от чужой смерти».
«Я понял, что проиграл. Твоя взяла».
«Не пытайся ко мне подольститься. Ты сделаешь это — и точка».
«Ладно. Глупо было спорить с тобой. Я сделаю, как ты хочешь. Но не стоит принимать скоропалительные решения. Нужно всё продумать. Например, где взять выпивку? Всё, что было, они уже допили. А уговорить их пить чистый антифриз — слишком подозрительно. То есть я уверен, ты можешь ещё и не такое, но всё-таки это будет подозрительно. И, самое главное, потом: что дальше? Мы же… кхм, не нашли девушку».
«Напоишь алкашей, а потом будем искать тебе подружку-старушку, — коротко рассмеялся Фридрих. — Если не найдём, вернёшься в коллектор и будешь спать рядом с трупами. Будет тебе урок».
«Но…»
«Никаких „но“! Не пытайся убедить меня, что тебя это шокирует. С ума ты не сойдёшь, а остальное меня не волнует».
Кирилл замолчал.
«Неси отраву в свою дыру, — велел Фридрих. — Потом за водкой».
Контроль над телом отчасти вернулся. То ли подселенец не мог долго полностью контролировать носителя, то ли перестал злиться, то ли поверил в то, что человек смирился.
А куда деваться? Что он, Кирилл, может сделать?
Стараться сохранять разум. Пока он жив, есть шанс что-то изменить, есть шанс…
Три. Двенадцать. Восемьдесят пять. Четыреста. Семьдесят девять. Два.
Не думать. Не переживать. Не расходовать скудные ресурсы.
Просто переставлять ноги. Идти, куда нужно.
Кирилл принёс незамерзайку в своё временное убежище. Соседей не было: видимо, отправились в рейд за пропитанием.
На его лежаке стояла непочатая бутылка минералки, рядом лежал завёрнутый в целлофан пирожок. Наверняка привет от Старого: ешь, мол, бедолага.
«Заботятся о тебе, как о том пёсике, — мило, правда? — хохотнул подселенец — Оставь отраву на виду. То, что не прячут, вызывает меньше подозрений».
Кирилл поставил бутылку рядом со своим лежаком.
Встал над ним, нервно зажимая пальцами левой руки прижатый к ладони большой.
«Ну, успокоился наконец?»
«Да, я был неправ. Не стоило конфликтовать с тобой. Это больно».
«То-то же. Говорил же: вы только боль и понимаете, человечки. Ешь и идём в магазин».
Пирожок был почти свежим и, кажется, даже вкусным.
Выбравшись из коллектора, Кирилл сказал:
«Во-первых, за выпивкой надо идти в ближайший „Домовой“: там моих соседей часто видят, так что особого внимания на бомжа не обратят. А во-вторых, мне тоже надо напиться».
«Э нет, я не дам тебе стать алкоголиком! Мне нужен твой разум».
«Само собой, мне тоже. Я и не собираюсь спиваться. Мне просто нужно будет расслабиться. Я ведь никогда не… — Кирилл запнулся, не сумев даже мысленно назвать то, что должен сделать. — В общем, мне необходимо снизить тревожность».
Восемь. Двадцать четыре. Одиннадцать. Двести десять. Три. Один. Шестьдесят.
«Ладно, ладно, — сварливо разрешил Фридрих, — но только сегодня. Не надейся, что сможешь постоянно так увиливать, мальчик».
«Не надеюсь».
Три. Четырнадцать. Восемьдесят девять. Девятнадцать. Двадцать восемь.
В алкогольном отделе было пусто. Скучающая кассирша с недовольным лицом стала ещё недовольнее, увидев неопрятно одетого Кирилла. За подозрительным молодым человеком тут же увязался охранник.
Кирилл остановился у витрины с шампанским подальше от кассы и дождался, пока охранник подойдёт ближе. Повернул голову в его сторону.
Фридрих из головы Кирилла посмотрел на немолодого худощавого мужчину в тёмной униформе и сказал:
— Это приличный человек, он заплатит за покупку. Всё в порядке.
Кирилл поднял руку почесать нос и сжал большой палец левой руки остальными. Опустил руку и повторил движение.
Охранник тяжело тряхнул головой, неловко кивнул и отошёл.
Кирилл прошёл вдоль стеллажей и остановился возле витрины с виски, мартини и коньяком.
«Вот, что я хочу!» — он уставился на марочный коньяк в сувенирной упаковке.
«А не слишком ли дорогой коньячок ты присмотрел, дружочек?»
«А почему я должен ограничиваться дешёвым пойлом? Дешёвое — это для них, для людишек, — дёрнул плечом Кирилл. — Мне полагается лучшее, разве нет? Если всё, что ты мне обещал, сбудется, то пора привыкать к хорошему. Ну, и к тому же качественным коньяком я вряд ли траванусь».
