Кровавый целитель. Том 5: Late game - Часть 2 (СИ) - Тэл Александр "ArFrim"

На Брэйва было приятно смотреть. Несмотря на надвигающийся поход, окутанный таинственным мраком, с каждым днём он становился всё веселее и воодушевлённое, а сейчас улыбка не сходила с раскрасневшегося лица. Волосы всё-таки не поменяли свой цвет, но главное, что само лицо выглядело куда живее. Раскраснелся и Венж, но его улыбка была скромна, как будто внутри до сих пор стояли барьеры, мешающие принять счастье. Корит себя за первую легендарку?

— До-о-о-о-ом! — по новой заладили парни.

На спиртное можно закрыть глаза — к утру от него останутся лишь воспоминания. Радовало, что Брэйв и Венж, которые сперва настороженно и даже с неприязнью поглядывали друг на друга, если не стали лучшими друзьями, то как минимум поладили.

Вилл немного отпил из стакана. Недельный запой до сих пор стоял перед глазами, так что по телу разливался прохладный яблочный сок. Сегодняшний вечер станет последним для них в этом мире, по крайней мере, на неопределённый срок. Пусть танки морально отдохнут и наберутся сил — им полезно.

Этот день стал одним из самых странных за всё время. Прогуливаясь по Товиру в последних приготовлениях, на душе зародилось необычное чувство. Такое, словно он уже отправился в другой мир. Вокруг ходили игроки, но они ничего не знали — ни об изменениях в правиле одной жизни, ни о существовании другого мира. Они играли по прежним правилам — что нельзя умирать и ждали конца в виде третьей легендарки, к которой медленно, но подползали некоторые игроки выше сто тридцатого уровня. Разговор с Лоинтаном и добыча реликтов словно стали красной таблеткой, после которой всё изменилось.

Пришлось принять непростое решение — ничего не рассказывать руководителям альянса, среди которых был Эрайз. Неизвестно, как правда отразится на широком кругу игроков и к каким последствиям она приведёт. Быть может, поднимется ещё большая паника, а может, в Альянсе случится раскол. Правда — страшная сила, и важно ей распорядиться ответственно. Вместо этого Вилл решил поговорить с двумя людьми, с двумя охотниками из второго рейда — Луной и Валентином.

События той легендарки эгоистично отодвинули на второй план страдания парня и девушки. Валентин изменился — из жизнерадостного ловеласа, от одного имени которого у первой половины дам щёки загорались от гнева, а у второй загорались уже от смущения, он превратился в опустошённого и забитого парня, который забросил прокачку и днями сидел на одной из скамеек Лунной деревни. Слухи об этом казались странными, но вскоре всё стало на места. Судя по всему, чувства к Ауриэтте не были очередным флиртом — Валентин действительно запал на неё, но как кратко сказала Мама, «этот упырь спокойно смотрел, как она умирает». Тихим голосом, полным тяжёлой боли, Валентин рассказал, что Мама права — Ауриэтта правда молила о спасении, но он побоялся броситься к ней на помощь. Он винил себя в этом, и все защитные маски самолюбия треснули в один миг. Густые соломенные волосы словно потеряли свою силу и обмякли, под глазами появились едва заметные мешки. Вилл осторожно рассказал, что не стоит корить себя, и на самом деле Ауриэтта и остальные ребята из рейда живы. Валентин принял эти слова равнодушно, словно не поверил в них, а если и поверил, то настолько прочно погряз во тьме, что сразу выбраться не сможет. Хотелось верить, что у парня получится.

Если разговор с Валентином оставил тяжёлое послевкусие, то встреча с Луной уравновесила чаши. Сперва не обошлось без укола — запоздало пришло понимание, что все они просто бросили девушку, у которой, как ей казалось, умер любимый. Да, Луна была на видном месте в Багровом очаге, но его долг был успокоить её поскорее. И как только глаза увидели её — опустошённую, убитую горем девушку в обычном сером платье, из милых зелёных глаз которой словно выкачали всю радость, сердце едва не раскололось на куски. К счастью, её реакция была более живой — услышав радостные новости, она заревела и уткнулась в плечо, да так крепко, что кровавые капли попали на щёки и залезли в волосы. Когда уже не осталось, чем плакать, Луна улыбалась и сияла. Радость не омрачил даже факт, что Джевис в группе риска. «Главное — живой», вот её слова.

И какими бы тяжкими не получились эти два разговора, самая тяжёлая встреча ждала после. Визит к родным Малекора. Эта встреча была прокручена больше сотни раз — разум готовил правильные слова, фразы, которые помогли бы объясниться, но всё оказалось бессмысленным. Как только на пороге появились они — красивая женщина с длинными золотистыми волосами и мальчик лет трёх с озорными голубыми глазами, как все слова забылись во мгновение ока. Губы женщины задрожали, кулаки сжались, и чувствовалось, что она готова броситься и разорвать его.

Неприятное чувство подступило к груди. Вилл отпил ещё немного из стакана и прокрутил эту сцену. Как ни пытался он что-то выдавить — ничего, словно в горле застряла гадкая кость. Так они и смотрели молча друг на друга, пока рука не достала покрытый ржавчиной нож и не отдала его мальчику. Молча. Вся встреча прошла в тишине, но слёзы в глазах возлюбленной Малекора ранили больнее самых острых слов. И это странно. Малекор — НИП, как и его возлюбленная и их тайный сын. И всё же…несмотря на виртуальную природу, мозг воспринимал их как живых и ничего не хотел с этим делать.

«Малекор попросил передать нож, и не более», — горько подумал Вилл. Хотя он просил ещё передать, от кого именно, уже поздно что-то переигрывать. На обратном пути покоя не давала эта просьба. Почему всё-таки Малекор попросил об этом? Зацепился за просьбу как за последнюю ниточку? Ведь если бы не попросил этого, то и нож никто не отдал. Или доверил ценный предмет как равному себе, тому, кто всё-таки смог одолеть его впервые за многие годы?

Вилл допил из стакана и закрыл глаза. Обещание он выполнил, а остальное…Сейчас есть заботы важнее. Отправиться в другой мир они решили завтра утром, и все мысли сейчас должны быть сосредоточены на приключении.

— Не сидите долго, — вставил Вилл в свободное окно, когда Брэйв и Венж не голосили на весь храм.

Рыцари посмотрели на него таким стеклянным взглядом, словно слова медленно, буква за буквой, проходили по забитым алкоголем извилинам.

— Обижаешь!

— Давай ещё по одной!

Венж достал из глубин Системы небольшой бочонок, с которого щедро отлил в кружку как себе, так и Брэйву, причём ему он налил куда больше — излишек перелился за края и заляпал мраморный стол. Звонко чокнувшись, парни с удовольствием испили из кружек и вновь заладили, уже в пару раз громче:

— ДО-О-О-О-М…!!!

Вилл улыбнулся и покинул зал. Хотелось верить, что их громогласное пение не перебудит послушников, особенно тех, которые прибыли в Храм пару дней назад. Остальные члены Десятки вели себя более спокойно. Мама и Тад вовсе отсутствовали, уйдя в город решать организационные вопросы. Эти двое стали на удивление много времени проводить вместе, и несмотря на то, что на людях они вели себя спокойно, казалось, что у них есть явный интерес друг к другу.

Остальные были здесь, но занимались своими делами. Кромор и Фалгия засели у Мастера Дакта, который работал над системой скрещенных заклинаний. Увиденное в Башне подогрело интерес к этой области магии, и ребята как рассказали всё, что видели, так и согласились принять участие в экспериментах. После одного из них на лысой голове Кророма выросли огненные волосы, которые вскоре сами потухли. Вспомнив о парочке, Вилл остановился и заглянул в инвентарь, туда, где лежали книга и перо.

Запоздало пришло сожаление. Если в тот вечер решение не идти до конца было твёрдым и наполненным уверенностью, то сейчас грызли червячки сомнений. Они три часа провозились над книгой и пером, пытаясь заставить их работать. Были перепробованы многие варианты — и различные виды чернил, и особая техника письма не только буквами, но и иконками. Всё тщетно. Отчаявшись, в ход пошли кровавые чернила — пришлось заплатить болью в левой руке. Однако, они исписали несколько страниц, но ничего не случилось. Варианта два — либо они делали что-то не так, либо им нужны те самые чернила или другие компоненты из Башни. Возвращаться не стали — Вилл чувствовал, что у остальных было ноль желания как тащиться три часа в одну сторону, так и вновь спускаться в глубины данжа. Он сделал выбор, и теперь надо идти вперёд.