Элли Конди - Атлантия
А потом мы, не сговариваясь, одновременно останавливаемся.
Майра сказала, что я узнаю их храм, и я его действительно узнаю́, хотя он отличается от нашего.
Он сделан не из камня, а из металла и выглядит так, будто построен из сваренных друг с другом глыб. Мне хочется пощупать пальцами заклепки, проверить, насколько хороши швы. Весь храм покрыт зеленой окисью и словно бы растет из земли. Я слышала о таком: загрязнение настолько сильное, что может пожрать даже металл, но сейчас храм кажется прекрасным.
Мы с Тру в мире Наверху, стоим перед храмом, грязные и насквозь промокшие. Дверь закрыта (возможно, чтобы внутрь не проникал воздух), но, когда я поворачиваю ручку, она легко открывается. Не заперто. Наверное, у них Наверху, как и у нас Внизу, храм должен быть доступен людям днем и ночью, чтобы любой, у кого возникнет желание помолиться, мог в него беспрепятственно зайти.
Я нерешительно замираю у входа. Мне страшно.
Кто-то протискивается мимо меня и недовольно бормочет, что я встала на дороге.
– Ну же, Рио, – говорит Тру.
Я вспоминаю про Бэй и решительно вхожу в храм.
Внутри довольно людно, и вроде бы никто не обращает внимания на наше с Тру появление.
Я делаю еще несколько шагов вперед. Здесь все иначе и в то же время похоже на наш храм Внизу: скамьи, тишина, приглушенные голоса молящихся. Мы с Тру проходим мимо плачущей женщины, которую успокаивает жрец.
За нами наблюдают боги-горгульи. Они не только на стенах, но и на некоторых скамьях: сидят, как прихожане, только приварены навсегда. Мне это сначала кажется странным, но потом я вижу их изъеденные коррозией лица и тела, которые позеленели, словно долгое время пробыли под водой, и понимаю: все дело в отравленном воздухе. Я, когда присматривала за богами у нашего храма, приваривала их к веткам деревьев, а здешние жрецы в те времена, когда воздух был особенно ядовит, принесли своих богов внутрь храма, да так до сих пор и не вынесли обратно.
Я останавливаюсь как зачарованная. Высоко надо мной морской конек сидит на скрученном хвосте на постаменте, его голова склонилась, словно в молитве, а шеей он поддерживает давящий сверху груз. Кит с круглой головой и вытаращенными глазами вырывается из стены, а на ближайшей ко мне скамье скалит зубы акула с остроконечным хвостом. Наверное, это такие же боги, как и наши Внизу, только в другом обличье. Они такие чужие и близкие одновременно. Скорее всего, местные жители изготовили их фигурки после прибытия сирен.
Каково это – создавать новую религию? Придумывать собственных богов?
Кафедра выложена ракушками из нижнего мира, только на кафедре в нашем храме волны постепенно переходят в деревья, а здесь деревья переходят в облака. Это так красиво. Я невольно задумываюсь, а вдруг в этих ракушках сохранились какие-то голоса, и крепче сжимаю свою раковину в кармане.
Подойдя к алтарю, я замечаю на том месте, где у нас стояла чаша с землей, чашу с водой.
На секунду я позволяю себе представить, будто это тоже мой дом, где я найду сестру и, возможно, маму. Мама встанет за кафедру и начнет читать проповедь, а потом увидит меня. Она подбежит ко мне, обнимет и скажет: «Рио, все это время мы были здесь. Мы ждали, когда же ты наконец придешь сюда».
У меня на глаза наворачиваются слезы. Я беззвучно оплакиваю маму и Майру. Я знаю, что тетя тоже умерла. Не могу объяснить почему, но я уверена: ее голос больше никогда не будет услышан – ни под водой, ни над землей.
Ее нет ни в мире Наверху, ни в мире Внизу.
И моей мамы тоже нигде больше нет.
Но сестру я еще могу найти.
– Бэй? – вдруг раздается у меня за спиной мужской голос.
При звуке знакомого имени сердце у меня начинает отчаянно колотиться от страха. Кто-то принял меня за сестру, Внизу такое постоянно случалось. Что мне сказать, чтобы не выдать себя?
– Бэй? – снова окликает мужчина. Судя по голосу, он слегка озадачен.
Я оборачиваюсь. Но он обращается не ко мне. Незнакомец обращается к настоящей Бэй. А она стоит в проходе, который ведет к алтарю, и смотрит на меня так, будто не может поверить своим глазам.
И я тоже не могу поверить своим глазам, хотя именно здесь надеялась ее найти. Разве не об этой встрече я так долго мечтала, разве не этого хотела больше всего на свете? Ведь практически все, что я делала в последнее время, я делала ради того, чтобы снова увидеть свою сестру.
И вот я наконец-то вижу ее.
Глава 26
Я хочу что-нибудь сказать, но не могу произнести ни слова.
Мне страшно, что Бэй покинет меня, как покинула в тот страшный день. Просто повернется ко мне спиной и уйдет.
Она может рассердиться на меня за то, что я пришла, потому что Наверху для меня небезопасно.
Но Бэй заключает меня в объятия. Она плачет. Я крепко прижимаю ее к себе.
– Ты здесь, Рио, – шепчет сестренка мне на ухо. – Как у тебя получилось?
Это такая длинная история, я даже не знаю, с чего начать. От невозможности говорить своим настоящим голосом у меня болит горло. Жрецы смотрят в нашу сторону. Боги сидят на скамьях вместе с прихожанами. А мама и Майра умерли. И мир Наверху совсем не такой, каким я представляла его всю свою жизнь, но мне это безразлично: я все равно люблю этот мир, и я не могу здесь жить. Я – сирена, и мне нет места ни Внизу, ни Наверху.
– Рио, – говорит Бэй, и я чувствую, как она гладит мои волосы.
Я девушка-сирена, в моих волосах слезы, а на коже – соль. Я с трудом могу дышать под тяжестью того, что случилось, однако чувствую огромное облегчение оттого, что наконец-то вижу сестру.
Бэй отводит нас с Тру в кладовую в задней части храма. Кладовая завалена коробками, книгами и всяким хламом. Бэй достает из шкафа пару старых мантий и говорит, чтобы мы надели их поверх нашей еще сырой одежды из мира Внизу. Все это время я не отрываю от сестренки глаз. Мы совсем недавно расстались, но, оказывается, я уже потихоньку начала ее забывать. Я думала, что помню все в мельчайших подробностях, но это не так. Я забыла, как Бэй двигается, когда хочет сделать что-то потихоньку. Забыла, как она выглядит, когда смотрит на меня вполоборота: надо же, в таком ракурсе ее маленькое красивое ушко напоминает ракушку. Я вдруг понимаю, что не помню точно, какой у нее цвет глаз.
Бэй обрезала волосы и загорела под солнцем. Руки у нее стали сильнее, я замечаю, что мышцы теперь выглядят даже рельефнее чем тогда, когда она тренировалась на плавательных дорожках. Под глазами у сестренки темные круги: такие появляются не от одной беспокойной ночи, а когда не высыпаешься неделями.
Голос у Бэй все такой же ласковый, только стал немного хрипловатым – наверное, от здешнего воздуха, – и она переняла у местных жителей акцент. Однако я в точности узнаю́ все ее интонации. Этого я не смогла бы забыть никогда. Майра была права – я действительно умею слушать.
А потом у меня наконец получается сказать вслух хоть что-то:
– Майра.
Я должна рассказать Бэй о том, что случилось с нашей тетей.
Бэй слегка вздрагивает, когда слышит мой бесцветный голос. Уже забыла, какой он противный?
– Не в этом дело, – шепчет сестра, как будто прочитав мои мысли. – Просто, когда я представляла, как ты со мной заговоришь, то почему-то всегда думала, что ты воспользуешься своим настоящим голосом.
– Все сирены поднялись на поверхность, – говорю я, – и люди из этого мира их убили.
– Нет! – Бэй так крепко хватает меня за руку, что даже больно становится. – Не может быть. Ты уверена?
– Я видела это своими глазами. И Тру тоже видел.
Тут я понимаю, что еще их не познакомила, но не успеваю больше произнести ни слова: кто-то открывает дверь в кладовую.
Это жрец в скромной коричневой мантии. Именно он обращался к Бэй возле алтаря. Невысокий полный мужчина средних лет, ничем не примечательный, если бы не доброе лицо и копна седых волос. А следом за ним входит Фэн, тот самый парень из Атлантии. Выглядит он просто ужасно – глаза лихорадочно блестят, волосы спутались, – и еще он не переставая кашляет. Я даже пугаюсь и немного отступаю назад.
– Не бойся, – говорит Фэн. – Это не заразно.
Он прижимает кислородную маску к лицу, делает глубокий вдох, а потом глаза у него становятся круглыми от удивления:
– Тру.
Тру улыбается, и они обнимаются. Фэн снова заходится в кашле.
Бэй мельком смотрит на него, потом опять на меня:
– Кто убил сирен?
Могу ли я рассказать о том, что случилось, в присутствии Фэна и этого жреца? Можно ли им доверять? Похоже, Бэй считает, что да.
– Люди в лодках. Они убили сирен.
